Комментарий Коха

Комментарий Коха

Неизбежность необходимости[14] комментировать известную статью Минкина, которая претендует на объективный анализ моего злосчастного интервью, мне уже теперь очевидна… Без этого комментария книга в целом была бы неполной. У читателя возникло бы ощущение некоего авторского малодушия. То ли ему сказать нечего, то ли нет убедительных аргументов, чтобы дезавуировать «убийственные» доводы Минкина. То ли Кох связываться не хочет, что называется, «мараться»… Короче, есть ощущение незаконченности полемики.

Есть, правда, ответ в виде статьи «Альфред Кох. Настала пора объясниться» (см. приложение 1) в «Коммерсантъ-Daily» от 11 ноября 1998 года, в которой я ответил на основные претензии разгневанной «культурной общественности», но вот минкинский пафос… Вот что с этим пафосом делать-то? Как ни начнешь читать Минкина в «МК» или в «Новой газете», так сразу – пафос. По любому поводу. Засилье порнографии – пафос. Госчиновники жируют – пафос. Опять кто-нибудь провинился перед Минкиным – снова пафос! Способен ли он писать без пафоса? Особенно без обличительного пафоса? Ну, например, с самоиронией? Или писать мужественную «ремарковскую» прозу? Мне кажется, что хемингуэевщинка в большей степени подошла бы его мужественному, чуть заросшему брутальной щетиной простому лицу настоящего мачо. Аскетичный текст, без лишних эпитетов, стоическое, созерцательное отношение к гнилости власти и власти гнилости… Кох бы извертелся бы под презрительным взглядом холодных глаз Минкина-пулеметчика. Ан нет, свалился в обычный для него пафос, заламывание рук, перешел на личности. Слабо… Скажем прямо, если бы не сильный сам по себе материал Коха, то можно было бы сказать, что в этой статье минкинский гений не раскрылся в полную его силу. Одной из задач настоящего текста и является выявление скрытых пружин минкинской гениальности и мощи.

Я позволю себе сразу по ходу минкинского текста давать свои комментарии, то есть воспользуюсь методом самого автора. Так будет нагляднее. Кстати, текст по праву может быть назван минкинским, поскольку его редактура меня полностью изменила как акценты, которые я пытался расставить в интервью, так и, в некоторых случаях, смысл того, что я сказал.

Нуте-с, приступим.

Прощай, умытая Россия. Признания бывшего вице-премьера

Александр Минкин

В прежнее время, если молодой человек, сделавший хорошую карьеру, начинал плохо себя вести, ему с упреком говорили: «Родина вам дала все, а вы…»[15]

Да, да… Вспоминаю… Так говорила наша завуч в школе, когда мы хулиганили. Я всякий раз пытался подвести какую-нибудь бухгалтерию, какой-то баланс. И я всегда интересовался, что же такого особенного дала мне Родина? Что же она мне дала такого, что мне нельзя перед ее лицом стрелять из рогатки гнутой алюминиевой проволокой по аппетитным попкам старшеклассниц, драться за школой на куче сгоревшего мусора, играть в «трясучку»? И почему, когда идет перечень добрых дел, которые сделала (в минкинско-завучевской терминологии – дала) для меня Родина, то на первом месте идет не теплая Волга с жирными лещами на мелководье, полуденным летним зноем, не весенние, в расцветьях жарков, алтайские горы с мощной южной тайгой на скалистых склонах, не ковыльная степь под Семипалатинском, не бабушка, читающая наизусть выученного еще в церковно-приходской школе, ныне забытого Плещеева, не тетка, поющая немецкие песенки, а вот это занудное – бесплатное образование, здравоохранение и пенсионное обеспечение?

И когда я смотрю на жизнь моей двоюродной сестры, которая врач, и муж ее – врач, и мать ее, моя тетка, тоже врач (а вот отец ее подкачал – он был учителем), то я начинаю понимать, что это не доброе государство мне «дало» бесплатное здравоохранение, а измученный нищенской жизнью участковый терапевт мне дал это, будь оно неладно, бесплатное здравоохранение. Оно бесплатное не потому, что доброе и щедрое государство придумало, как его профинансировать, наступив на горло своим великодержавным амбициям, а бесплатное оно потому, что вырвали кусок изо рта врача и его детей и дали его мне. Жри, говорит, это тебе я, твое любимое государство, так бесплатно здоровье охраняю. Не застрянет ли этот кусок в горле? Не подавлюсь ли я добротой Родины?

И когда я вижу, как одуревший от круглосуточных операций хирург сидит на скамье подсудимых, а сытые и выспавшиеся военные прокуроры требуют для него срок за то, что он забыл поставить шлагбаум на въезде в госпиталь, то я умоляю – если я буду платить за здравоохранение, образование и не попрошу пенсии ни для себя, ни для моих детей, то ты, добрая Родина, не заберешь моего сыночка в армию? Все равно заберешь? Так что же ты для меня сделала, моя Родина? Ты ж предупреди меня, что все это не бесплатно. Что иногда платить за доброту твою придется самой высокой ценой – жизнью детей.

Альфред Кох – бывший вице-премьер России, бывший глава Госкомимущества России, солидный, богатый бизнесмен, президент фирмы «Монтес аури» («Золотые горы»), которая выплачивала Чубайсу и его соратникам сотни тысяч долларов и, возможно, продолжает выплачивать. Кох был нашим правительством. Он был на самом верху. Выше только две должности: премьер и президент.

Типичные журналистские приемы. «Солидный, богатый бизнесмен» в тот момент (сразу после дефолта) имел долгов несколько миллионов долларов и никогда не был не то что президентом, а даже акционером компании «Монтес аури». Был председателем совета директоров. Специалисты знают, что это «две большие разницы». А неспециалисты, как Шура Балаганов, «ориентируются на интонацию». А интонация у Минкина всегда одна и та же. Обличительная, пафосная.

Далее – более. «…И возможно, продолжает выплачивать». Вот это «возможно» – это малодушие. Ну, право, Александр, ну уж наберитесь мужества и оскорбите же наконец Чубайса по-настоящему. Напишите: Чубайс – взяточник. Все знают, что вы его ненавидите. Ненавидите беспричинно, дикой биологической ненавистью. Такие случаи описаны. Ничего страшного. Вас будут судить. Вы проиграете процесс. Заплатите штраф. Но зато вы хоть дадите наконец выход своей ненависти. А то ж нельзя так. Всю жизнь копить, копить… Придумывать всевозможные «возможно», «якобы», «предположительно»… Надо дать выход своему бессознательному. Иначе можно свихнуться. И мы потеряем блестящего публициста. Он, «возможно», закончит свои дни в Кащенко.

И дальше. Не был я «вашим» правительством. Я был частью правительства. Нужно объяснять разницу между частью и целым? Нет? Прекрасно! Значит, все не так безнадежно. Напомню, что другими частями правительства, помимо прочих, были министр внутренних дел Куликов, министр обороны Сергеев, министр иностранных дел Примаков, директор ФСБ Ковалев, председатель правительства Черномырдин… Такое вот «правительство молодых реформаторов».

Вранье также и то, что выше меня были только премьер и президент. Выше меня были много кто. Например руководитель Администрации президента, первые вице-премьеры, председатели всех федеральных судов, спикеры обеих палат парламента, Генеральный прокурор – это формально, а неформально – еще прибавьте сюда Татьяну Дьяченко, незабвенных Бориса Абрамыча и Владимира Александровича, МИД, ФСБ, МВД, МО и Совбез… Это то, что первое приходит в голову. Так что не стыкуется, г-н Минкин. На бумаге все красиво, а по существу – мимо кассы.

Недавно в Америке вышла в свет книга «Распродажа Советской империи», за обещание написать которую Кох два года назад получил 100 тысяч долларов отмаленькой швейцарской фирмы. В связи с выходом книги Кох на днях дал интервью русской радиостанции (WMNB) в США. Поскольку он упомянул там меня, мне позвонил из Нью-Йорка Михаил Бузукашвили и предложил послушать запись. Я послушал и сказал: «Думаю, что об этом должны знать в России».

Я не знаю, как обозначать нестыковки, искажения и вполне сознательные смысловые уловки г-на Минкина. Вранье? Слишком сильно для мелкой гадости, которую выдает он. Ложь? Дезинформация? Слишком литературно… О, придумал! Шептунок! Шепотком так, раз – украдкой… И все переглядываются, нос воротят. Запахло. А? Что? Да при чем тут гений пафоса? Да нет, ну что вы! Это случайно вырвалось. Поел что-то…

Вот например. Я получил гонорар не за «обещание» написать книгу, а за «обязательство» написать книгу. Разница понятна. Намерение Минкина исказить смысл тоже понятно. Цель – яснее не придумаешь. Раз – и воздух испорчен.

Или не шептунок, но перл. Перл, много говорящий об авторе. Вот как бы написал обычный человек? Он бы написал так: я послушал и сказал: «Об этом должны знать в России». Но не таковский Минкин! Минкин пишет: я послушал и сказал: «Думаю, что об этом должны знать в России». Минкин не сомневается, что читателю будет важно увидеть не только результат минкинских мозговых усилий, но и то, что называется «творческой кухней». То есть читатель, безусловно, заинтересуется, думал ли Минкин, прежде чем сделать это эпохальное заявление. И Минкин спешит удовлетворить законное любопытство. Думаю, говорит Минкин, следовательно – существую.

Граждане, у вас есть уникальная возможность увидеть образ мыслей нашего правительства. Увидеть, как они думают и что они думают.

Ну хорошо, хорошо… Допустим, хотя это очевидная натяжка – из того, что я говорю в интервью, можно сделать вывод о том, что думает правительство. (Господи! Какая ахинея! Что я несу!) Но как из этого можно понять не что, а как оно думает?! Как можно узнать особенности течения биотоков по нейронам? Увидеть их соединение в мириады электрических комбинаций и цепей? И потом, кто это – они? Уринсон? Сысуев? Немцов?

Вот она, поступь гения! Написал «как они думают, и что они думают», а дальше – ломайте голову, что это значит. Вот я и ломаю. Мне, недоумку, не понять, как из слов одного, отнюдь не самого характерного, члена правительства можно понять не только что думает все правительство в целом, но и выведать, как оно думает. Ну признайтесь же, что Минкин гений. Ну, право, какие еще доказательства нужны? Человек, мощью своего интеллекта постигший величайшую тайну разума, воистину равен богам!

Читая, не забудьте: перед вами не телефонный разговор, кем-то подслушанный. Перед вами – открытое, публичное выступление.

Очень дельное замечание. Разоблачительный пафос нашей неподкупной прессы так часто крутится вокруг замочной скважины, что читатель и вправду может не заметить, что на этот раз – редкий случай: открытое и публичное выступление.

Чубайс много раз говорил о Кохе как о честном человеке и своем единомышленнике. То же самое Чубайс говорит о Гайдаре, а Гайдар – о Чубайсе. И это правда – они единомышленники. Поэтому, читая, помните: перед вами не уникум, а член команды. И если такие вещи Кох говорит в микрофон, можно представить, что они – Кох, Чубайс, Гайдар и пр. – говорят между собой.

Спешу удовлетворить любопытство Минкина и всех остальных. Ни о чем таком, о чем нужно было бы стесняться говорить публично, я никогда не говорил ни с Чубайсом, ни с Гайдаром. Более того, тема, которую я затронул в нижеприведенном интервью, никогда, ни в каком виде мною с этими двумя людьми не обсуждалась. Кстати, насколько я помню, Гайдар меня даже публично осудил с экрана телевизора за образ моих мыслей, а Чубайс в приватном разговоре назвал мудаком. Это – правда! А домыслы Минкина – всего лишь плод его фантазии и нереализованных желаний. Очень хочется ему разоблачить гайдаровско-чубайсовский заговор против России, а его никак нету. Вот он и мечтает. Со страниц газеты.

И что они думают наедине с собой – тоже легко себе представить. То, что вы прочтете, можно было бы не комментировать. Но, читая, вы не услышите ни усмешек, ни хихиканья, ни той интонации, с которой сверхчеловек говорит о недочеловеках.

Душка Минкин! Ему легко представить, что я думаю наедине с собой… Гений! Но этот солнечный человек и вас всех, мои дорогие читатели, почитает за ровню себе. Он думает, что и вам легко себе представить, что я думаю наедине с собой. Воистину Моцарт публицистики!

Эй, Минкин! Сыграй на флейте! Не можешь? Да это же просто: нужно зажимать пальцами дырочки, и польется музыка… Что? Все равно не можешь?… Сложно? А почему ты решил, что можешь играть на мне? Я – сложнее, чем флейта…

Никогда! Слышите, Минкин, никогда вам не узнать, что я думаю наедине с собой! Господь дал нам каждому индивидуальную душу, и что в ней творится, известно лишь мне и Ему. И больше – никому. Так что, Минкин, это не легко представить, это – невозможно представить. Зарубите это себе на носу.

Про недочеловеков и сверхчеловеков я вообще ничего не понял. По Минкину получается, что существует некий строгий канон, которым нужно пользоваться, когда речь идет о России, ее истории и ее перспективах, когда мы говорим о неоднозначной и отнюдь не только прекрасной и достойной подражания судьбе нашего народа.

Этот канон содержит очень ограниченное количество выразительных средств. Это либо слезливое умиление, либо «гражданственность» кобзоновского типа. Еще есть опостылевший минкинский пафос, да вот, пожалуй, и все. Эта конструкция стоит на странном тезисе – народ должен гордится своей историей. Хочется спросить: и все? И больше он не должен испытывать никаких чувств относительно этого деликатного предмета? Например сожаление? Или стыд? Раскаяние, смятение, иронию, радость, надежду? Отказано также в сарказме, возмущении, жалости, сочувствии. Только гордость, и больше – ничего… Всякое отступление от этого канона – тягчайшее преступление, святотатство, поругание божества. Всякая усмешка (а она бывает и горькой) – минкины сразу в крик: он нас за быдло считает! Всякое осуждение – окрик: не лезь своими грязными руками.

Возьмем хотя бы близкую, я надеюсь, Минкину тему. Научите меня, Александр, гордиться еврейскими погромами. Ну, право, я настолько духовно неразвит, что не умею этого сделать. Или, например, хрущевские экзерсисы на выставке в Манеже про «пидарасов». Судя по нижеприведенному тексту, Минкин к этой теме тоже неравнодушен. Как к этому относиться? С гордостью или с иронией? О Господи! Оставьте, Минкин! Вы настолько немотивированно пристрастны, что уже смешны.

Ну вот и интервью наконец, а то я уже устал комментировать нашего пафосника.

– Альфред, какой смысл вы вкладывали в название книги – «Распродажа советской империи»?

– Я – никакого. Это титул, придуманный моим издательством.

– Говорят о том, что приватизация в России носила дикий характер…

– Она везде такой характер носила. Пожалуйста: Чехословакия – там тоже недовольны итогами приватизации. Нигде, ни в одной стране мира, результатами приватизации электорат недоволен.

Это действительно так. И ничего удивительного в этом нет. Посудите сами: собственность достается единицам, а хотят миллионы. Взять простейший случай – аукцион. На аукционе много участников, еще больше желающих, но не могущих участвовать. И вот он закончился. Выявлен победитель. Посудите сами, ну кто из проигравших признается, что он проиграл по правилам? Правильно – единицы. Остальные будут говорить: подсудили, взяли взятку, коррупция, у них тут все схвачено.

Вот даже в спорте, где правила абсолютно прозрачные и четкие, всегда проигравший говорит – да, я сегодня не в форме, у меня растяжение, я после травмы, меня засудили… Что уж говорить, когда речь идет о десятках миллионов долларов? Поэтому результатами приватизации недовольны всегда и везде. Удивительно, если было бы наоборот. Просто в нормальных странах государство берет эти результаты под защиту и силой своего авторитета объявляет их неизменными. У нас же государство, формально приняв эти результаты, через прикормленных политиков и прессу постоянно ставит их под сомнение, заставляя владельцев приватизированной собственности нещадно ее эксплуатировать, выкачивая прибыль на оффшоры из соображений: а вдруг отнимут?

Утверждаю – политика, в отрыве от экономики, не имеет перспективы. Если, раскладывая политические пасьянсы, власть не замечает, как эти пасьянсы сказываются, например, на инвестиционном процессе, то такая власть своими руками готовит почву для серьезного кризиса.

– А что Россия реально получила от приватизации?

– Россия реально от приватизации получила фондовую инфраструктуру, возможность торговать акциями, возможность привлечения инвестиций через этот инструмент, Россия получила слой частных собственников, Россия получила деньги… э-э-э… порядка 20 миллиардов долларов, и мне кажется, что этого достаточно.

– А что в путях проведения приватизации было, на ваш взгляд, неприемлемым?

– Ну, я бы отказался от ваучеров, если бы не давление со стороны Верховного Совета. (Нам почему-то казалось, что ваучеры – это Чубайс, а не Хасбулатов. – А.М.)

Минкин! Я вас обожаю! Боже мой, какая непосредственность во всем. Вот написал: «нам». Кому «нам»? Написал бы проще – «мне». «Мне почему-то казалось…» Минкину почему-то кажется. Ну и что за беда, что ему кажется? Когда кажется – крестятся. Повторю фразу кого-то из великих: «Невежество еще никогда не являлось аргументом в споре».

Но Минкин написал «нам». Прозрачно намекая на весь русский народ. И вот уже я стою идиотом. Невежество Минкина спряталось за короткую память «обчества». А против «обчества» не попрешь.

А не невежда ли Минкин и иже с ним втолковали в народную память связку «Чубайс – ваучер», превратив этот курьез в устойчивое заблуждение эпохи? И теперь прячется Минкин за дело собственных рук как за крепость! Воистину – слепые ведут слепых.[16]

– Часто в прессе появляются названия предприятий, которые якобы были закуплены за очень небольшую часть реальной стоимости, и в связи с этим говорят, что народ просто был ограблен.

– Ну, народ ограблен не был, поскольку ему это не принадлежало. Как можно ограбить того, кому это не принадлежит? А что касается, что по дешевке, пускай приведут конкретные примеры.

– Ну например, «Норильский никель». Если я не ошибаюсь, его оценили в 170 миллионов долларов, а говорят, он стоит многие миллиарды.

– Ну пускай те, кто говорит, многие миллиарды за него и заплатят. Я бы хотел посмотреть на тех, кто заплатит хоть один миллиард за «Норильский никель», у которого на тот момент, когда мы его продавали, убытки составляли 13 триллионов рублей.

Опять этот «Норильский никель». Уже писано про него, переписано. Береза с Гусем, когда ополчились на «молодых реформаторов», не могли критиковать приватизацию «ЮКОСа» и «Сибнефти». Вот и пополз по газетам и телевизорам «хрестоматийный» пример с «Норильским никелем».

Ну хоть кто-нибудь, когда берете у меня интервью, приведите другой пример «плохой» приватизации! Умоляю! А то от скуки уже скулы сводит. У Довлатова есть похожий пример, когда он чуть не женился на женщине, которая после первой с ним ночи сказала, что он у нее третий. Все остальные говорили, что второй.

– Высказывается мнение, что в России катастрофа и экономическое будущее призрачно. Как вам кажется?

– Мне тоже так кажется.

– Не видите света в конце туннеля?

– Нет.

Кто, ну кто, положа руку на сердце, осенью 1998 года, сразу после дефолта, мог сказать, что к 2005 году цены на нефть вырастут в пять раз? Что цены на металлы вырастут примерно вдвое? Что в связи с этим бюджет вырастет тоже почти в три раза и будет профицитным? Что по этой же причине будет решена проблема внешнего долга? Кто? Разумеется, Минкин не в счет. Он-то, конечно же, знал об этом. И, безусловно, видел, в отличие от меня, грешного, блестящие перспективы. Которые я, откровенно сказать, и сейчас-то не шибко различаю.

Минкин знал все. Знал, что Путин придет к власти. Что снизит налоги. Что начнется новая чеченская война. Что бен Ладен нападет на Америку, а Буш на Афганистан и Ирак. Что в связи с этим тема Чечни отойдет на второй план и Россия станет нужна Западу не только как партнер по антитеррористической коалиции, но и как альтернативный арабскому источник углеводородов. Минкин – гений. Но с меня-то что взять? Я оценивал перспективы тогда. И старался быть честным. Что же мне предлагает Минкин? Соврать? И это было бы не цинично?

Ну хорошо. Давайте от обратного. А может ли этот титан мысли рассказать мне сценарий развития России после дефолта без:

1. Нападения Басаева на Дагестан и последующих событий.

2. Атаки на США 11 сентября 2001 года.

3. Роста в разы цен на товары традиционного российского экспорта. Совершенно очевидно, что ни один из перечисленных пунктов принципиально непредсказуем. Любой разумный человек, строя прогноз перспектив России осенью 1998 года, не мог в своем прогнозе предусмотреть эти события и их последствия. Так в чем же моя вина перед русским народом? Ей-богу, вот седьмой год никак в толк не возьму, чем же я так его обидел? Серьезно, вот, кроме минкинских завываний, по существу?

А упадут цены, тогда как с перспективами, а? И в ценах-то этих какова наша заслуга?

– А как вы прогнозируете экономическое будущее России?

– Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать (в смысле – копать), которые только изобретать умеют. Далее – развал, превращение в десяток маленьких государств.

– И как долго это будет длиться?

– Я думаю, в течение 10–15 лет… Вы понимаете… В течение 70 лет, когда формировалось мировое хозяйство, Россия, вернее, Советский Союз находился как бы вовне, развивался отдельно, по каким-то своим законам. И мировое хозяйство сформировалось без Советского Союза. И оно самодостаточно, там есть достаточные ресурсы, все есть. И сейчас Россия появилась, а она никому не нужна. (Смеется.) В мировом хозяйстве нет для нее места, не нужен ее алюминий, ее нефть. Россия только мешает, она цены обваливает со своим демпингом. Поэтому я думаю, что участь печальна, безусловно.

– Прогнозируете ли приход инвестиций в Россию, будет ли он в той мере, в какой его ожидают?

– Нет, потому что Россия никому не нужна (смеется), не нужна Россия никому (смеется), как вы не поймете!

Сначала про то, что «Россия никому не нужна». Честный Яго, ой, пардон, Минкин выкинул окончание этой фразы. Полностью же она звучала так: «Россия никому не нужна, кроме себя самой». На этом его даже поймали на телевидении, прямо в эфире. Минкину это окончание мешало обличать мое паскудство. По замыслу автора, с этим окончанием я был недостаточной скотиной. Вот он и убрал его.

Что с этим поделаешь? Конечно, кто спорит? Раз мешает – надо убирать. Вообще убирать надо все, что мешает. Если стоит на дороге – отодвинуть, снести, разломать. Если живой – убить. Если мертвый – закопать, забыть. А как иначе, раз мешает? Тем более – Мин кину.

Дальше. Я уже писал, что отсутствие интереса к России и к русским со стороны инвесторов и вообще иностранцев воспринимается здесь, в России, как глубочайшее оскорбление. Согласитесь со мной, что такая реакция на этот в общем-то нейтральный факт неадекватна. Ну что здесь такого, что ну никак нельзя снести? Вот просто – ложись и помирай. Дания никому не нужна, кроме датчан, и что? У них произошел от этого массовый психоз? Развалилась национальная ментальность?

Минкин! Возьмите себя в руки. Не произошло никакой катастрофы. Все целы. Обуты, одеты. Сравнительно сыты. Россия нужна только ее народу. Это нормально. Это везде так. По-другому – плохо. По-другому – это агрессия, экспансия, захват, оккупация. Понятно? Ну, умничка. Ну все, все. Успокойся. Все нормально, здесь все – свои. Никто тебя не обидит. Спокойно. Агушеньки, агу. Тшш, тшш… Спи. Все.

И теперь тихо, пока Саша спит. Господа читатели! Если я высказываю гипотезу относительно того, что в среднесрочной перспективе Россию может захлестнуть волна сепаратизма и она развалится на несколько государств, разве из этого следует, что я радуюсь этому возможному сценарию? Ведь не один я так думаю. И вопросы, вопросы… А почему полпреды президента в округах почти сплошь – военные? А финансовый централизм, который провел Кудрин, практически ограбив местные бюджеты, он не приведет к взрыву негодования в духе «Москва жирует на наши деньги, а мы хрен без масла доедаем»? А разгром Совета Федерации и отмена неприкосновенности для губернаторов, это для чего? Ну и Чечня наконец. Ведь ее не было в 1998 году. Тогда был плохой, никуда не годный, «хасавюртовский», но – мир. А другие республики Кавказа? Да уберите дотации из федерального бюджета, и они разбегутся кто куда. А знает ли металлург из Екатеринбурга или нефтяник из Сургута, что на его деньги содержат «хачиков»? И согласны ли они жить с гордыми «детьми гор» в одной стране?

– Но ведь Россия имеет гигантские экономические и людские ресурсы, и работать на российский рынок…

– Какие гигантские ресурсы имеет Россия? Этот миф я хочу развенчать наконец. Нефть? Существенно теплее и дешевле ее добывать в Персидском заливе. Никель в Канаде добывают, алюминий – в Америке, уголь – в Австралии. Лес – в Бразилии. Я не понимаю, чего такого особого в России?

Мировые запасы нефти составляют около 140 миллиардов тонн. Из них на Саудовскую Аравию приходится 30 % мировых запасов. А на весь Ближний Восток – около 66 %. На Россию приходится примерно 5 % мировых запасов нефти.

Да, сегодня мы добываем больше всех нефти. Даже больше, чем Саудовская Аравия. И правильно делаем. Глупо не добывать, когда такие высокие цены. Нельзя же, в самом деле, утверждать, что лучше добывать, когда цены низкие. Но в стратегическом плане мы не представляем серьезной альтернативы Ближнему Востоку. Так, тактические конкуренты, временная замена. Да и себестоимость добычи у нас, в силу географических особенностей, значительно выше.

Такой анализ можно провести практически по всем статьям российского экспорта. И по металлам, и по лесу. В стороне стоит только российский газ. Его запасы у нас действительно беспрецедентны – 25 % мировых запасов. Но именно в силу их исключительности реформы в Газпроме практически не идут, добыча остановилась на 550–580 миллиардов кубометров в год. На внутреннем рынке мы его продаем ниже себестоимости, внешние рынки постепенно теряем. Дружными усилиями, не ровен час, угробят «национальное достояние» выдающиеся менеджеры нового призыва.

– Но торговать с Россией, с огромной страной, где огромная потребность купить, купить, купить…

– Для того чтобы купить, нужно иметь деньги. Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут.

Ну а здесь-то в чем обида? Вы уж, г-н Минкин, определитесь: либо вы рыдаете над несчастной судьбой нищающего и голодающего народа, и тогда не обижайтесь, что я утверждаю ровно это же – что народ ничего не может купить, поскольку у него нет денег.[17] Либо обижайтесь, но при этом не лейте крокодиловы слезы относительно бедности нации. Или у вас монополия на констатацию бедности?

Кстати, я не знаю, может, вы не в курсе, но для того чтобы деньги появились, их необходимо заработать. Хотя для вас это, конечно, новость. Вы так привыкли обличать воров и жуликов, что уже забыли о существовании нормального способа добычи денег – путем труда.

– Словом, вы не видите никаких перспектив?

– Я – нет. (Смеется.) Ну, Примаков если видит, пускай работает (смеется), я, как только перестал их видеть, я уволился из правительства. (Не он уволился, а его уволили. 11 августа 1997 года вице-премьер России Кох вместе с семьей улетел в Америку в отпуск. А 12 августа внезапно сообщили о его отставке. 14 августа он вернулся на полтора дня, «сдал дела» и улетел обратно в США. Несмотря на очевидный скандал, Чубайс по привычке врал, что эта отставка – «плановая». Кох же хочет нам внушить, что до увольнения был патриотом, энтузиастом, государственником, потом продал «Связьинвест» и с 12 августа вдруг стал пессимистом и уволился. Вот если найдется девушка, которая в это поверит, Коху следует на ней жениться. С такой доверчивой жить ему будет очень удобно. – А.М.)

Позвольте полюбопытствовать, Александр, а вы откуда узнали, что я с семьей уехал в США? Не иначе прослушку читали! Ай-ай-ай. Как не стыдно. Вам мама в детстве не говорила, что подглядывать и подслушивать нехорошо? Как же вы так, а?

Гусинский установил за мной слежку, прослушивал мои телефоны, записывал все адреса и имена людей, с которыми я встречался. Ничего «такого» не получил. И с досады, видимо, все это вывалил в Интернет, в газеты. Наврал половину, именно половину – для правдоподобия. Так зачем же вы все это читали? Это же неприлично. Что, не удержались? Очень интересно? Слюни текут? А что ж вы тогда против порнографии? Она еще интереснее. И текут не только слюни.

Мне кажется, что любовь к прослушкам и любовь к порнографии имеют одну и ту же природу. Одержимому этой манией человеку хочется увидеть, узнать что-то, что большинство людей считают личным, интимным. То, что не принято показывать всем. И от этого еще острее вожделение. Гормоны клокочут, глаз наливается. Жизнь бурлит!

И не надо мне рассказывать про особый журналистский долг. Про необходимость информировать общественность о частной жизни известных людей. Откуда это вдруг она взялась, такая необходимость? Ну хорошо, допустим, общественный деятель должен быть прозрачен насчет своих доходов. Готов согласиться. Я даже согласен, что те, кто судит и сажает, а также те, кого выбирают, должны быть в частной жизни безукоризненны. Но остальные-то при чем?

Вот я был нанятым госчиновником. Никто меня не выбирал. Я никого не судил и не сажал. Не претендовал на роль морального лидера поколения. Никогда и никого не учил жить (да я и сам толком не знаю, как это – правильно жить). Ну почему если один мудак за мной следил и собирал всякую чушь, то второй, который гений, должен сам копаться в ней и еще и приглашать публику это делать?

Критикуйте, как чиновник работает. Что, аргументов не хватает? Тогда заткнитесь! Ах нет? Взамен придумано: а вот смотрите, как имярек какает! И такой человек был «нашим правительством»? Вот Ленин, например, не какал. Знаем мы все эти штучки. Нельзя по существу опорочить человека – залезают к нему в постель, в семью, к детям.

Я не настолько наивен, чтобы не понимать, что все эти мои пассажи – впустую. Я ведь для чего это все пишу? А вот для чего: Минкин, не боритесь с порнографией. Вы выглядите не очень убедительно с вашей любовью к замочной скважине. Ах, вы сами не подглядывали, вы в газете прочитали? Так не читали бы, отложили в сторону, раз прослушка. Что, слабо?

Вы ведь почему боретесь с порнографией? Потому что сами не в силах от нее оторваться. Вот и кричите: «Запретите мне ее, а то я уже работать не могу, сил нет!» Заодно и всем остальным нужно запретить, а то ведь можно и через плечо смотреть, и в бинокль. И нудистские пляжи запретить, а то – тянет. Об этих ваших взаимоотношениях с порнографией, как вы выражаетесь, «легко догадаться».

Только не надо приплетать детей. Этот приемчик мы знаем. Вон в Швеции порнография даже в супермаркетах лежит на самом видном месте, а дети растут нормальные. Так что, Минкин, опять вы только о себе любимом. Как обычно.

Подробности же моей отставки вы, мои дорогие читатели, знаете. Я их уже описал в предыдущей главе «Бутылка шестнадцатая. 1997». Еще раз подчеркну: никто меня не выгонял. Атака началась позже. А в тот момент мне говорили красивые слова про большой вклад. Кто? Например Виктор Степаныч, глава президентской администрации Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко. Не говоря уже о Чубайсе, Немцове, Сысуеве. Да и пресса первое время меня благосклонно оценивала. Врет опять Минкин. Да и как ему не врать, если Гусинский попросил? Или приказал?

И еще. Уверяю вас, Минкин, я ничего никому не хочу внушить. И потом, опять у вас это странное – «нам». Отвечайте наконец за себя. Вы что, народный избранник? Нобелевский лауреат? Признанный классик? Что вы все время «нам», «мы». Нельзя свои домыслы и фантазии, невежество и злонамеренность прятать за это вот лукавое «нам». Не отождествляйте себя с народом. Поверьте, вы сильно от него отличаетесь. Во всяком случае, мне это заметно.

Мне, откровенно говоря, неудобно убеждать публику в собственном патриотизме. На мой взгляд, это некое подобие эксгибиционизма. Правда, сейчас это модно. Но тем не менее. Мне непонятна логика Минкина, который из моей фразы делает вывод, что я перестал быть патриотом. Я не понимаю, почему у Минкина, да и не только у него одного, патриотизм и казенный оптимизм – это синонимы. Почему нельзя быть патриотом и одновременно, например, пессимистом? Любить и жалеть? Любить и говорить то, что думаешь? Или дозволен только щенячий восторг и ничего больше?

Кстати, патриот с государственником – это не одно и то же. Совсем даже не одно и то же. В некотором смысле это противоположные вещи. Но я боюсь, что это слишком сложно для восприятия Минкиным. Поэтому не буду эту мысль развивать.

Про женитьбу я понял: это Минкин так шутит. «Барбумбия киргуду. Шутка». Оценка – “два”». Не смешно. Честно. Видно – это не его жанр. Как говорится, если у человека нет чувства юмора, то у него должно быть чувство, что у него нет чувства юмора.

Какой же вы несчастный человек, Александр. Убогость какая-то: одна злоба да пафос. Мне вас очень жалко. Это искренне.

– Как, по-вашему, может повернуться экономическая политика российского правительства? Будет ли возврат к старым методам?

– Какое это имеет значение? Как ни верти, все равно это обанкротившаяся страна.

– И вы полагаете, что никакие методы хозяйствования Россию не спасут?

– Я думаю, что бесполезно.

– Могут ли быть реформы в обычном понимании этого слова приемлемы для России?

– Если только Россия откажется от бесконечных разговоров об особой духовности русского народа и особой роли его, то тогда реформы могут появиться. Если же они будут замыкаться на национальном самолюбовании, и искать какого-то особого подхода к себе, и думать, что булки растут на деревьях… Они так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать.

– Но может быть, у России свой путь?

– В экономике не бывает своего пути. Есть законы.

«…Зато мы делаем ракеты и покорили Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей». Господи, как это надоело! Ну что, шпилька по поводу этой пропагандистской жвачки тоже является оскорблением России? Что, Минкин, вы предлагаете «замкнуться в национальном самолюбовании»? Продолжать думать, что «булки растут на деревьях»? Рассуждать в манере Васисуалия Лоханкина про особую духовность? И тогда экономические законы перестанут работать на одной седьмой части суши?

И вовсе не веет из моего интервью безысходностью. По-моему, я четко объясняю, как преодолеть экономический кризис. Во-первых, признать, что экономическим законам плевать на особую и исключительную духовность того или иного народа. Во-вторых, признать, что никакой особой духовности-то и нет, судя по отношению к детям и инвалидам. В-третьих, определить, что духовностью (если таковая все-таки будет найдена) нужно кичиться во внерабочее время. А на работе – работать как все. Как японцы, вьетнамцы, индусы, англичане.

Пример? Пожалуйста. Во всем мире признали, что монополия есть абсолютное зло. В экономике – особенно. Государственная монополия в экономике – хуже не придумаешь. Нет конкуренции, отрасль загнивает, отсутствие прогресса и так далее. От таких монополий всем плохо. Это – закон! И только у нас в России нам говорят: «Газпром не будет реформирован, и это хорошо». Ну за кого нас держат? Понятно же, что если не сейчас, то потом всем не поздоровится, и Газпрому – тоже. Так чего ждем? Почему не реструктурируем? По-прежнему считаем, что экономические законы нам не указ? У нас свой путь? Скучно, господа…

– Вот приводят польский опыт, китайский опыт… Может ли быть он полезен для России?

– Да, безусловно. Я в позавчерашней «Файнэншл таймс» прочитал статью, что государственные чиновники украли в Китае 25 миллиардов долларов на субсидиях на зерно, вот этот опыт очень бы пригодился в России. Правда, там 25 миллиардов нет. А польский опыт ничего особо позитивного не имеет. Это миф, который распространяет МВФ. Что особенного они сделали? Чем они заявили о себе на мировой арене? Продукт какой-нибудь выдали? Ну живут себе, картошку копают.

Да. Я и сейчас считаю, что этот опыт поучительный. Действительно, вот китайцам МВФ дает кредиты для субсидирования сельского хозяйства. И при этом Китай принимают в ВТО. А от России требуют прекратить скрытое субсидирование через низкие тарифы на электричество и газ, а иначе в ВТО не принимают. А о том, чтобы попросить кредиты у МВФ на такое субсидирование, – даже не заикайся.

То есть мало того что китайцам не запрещают субсидирование, а даже в связи с отсутствием у них денег (во что слабо верится, все-таки вторая экономика в мире) выделяют для этого международные кредиты. А нам, нашедшим внутренние источники для субсидирования и не просящим ни у кого для этого денег, – запрещают под страхом неприема в ВТО.

Дальше – больше. Китайцы сами признаются, что этот кредит был просто разворован. Это и подтверждают независимые исследователи. МВФ это также констатирует. Чиновники пойманы. Частично – расстреляны. Кредитование продолжается как ни в чем не бывало. Россия не украла ни одной копейки международных траншей. Сколько ни пыталась Генпрокуратура под недоуменные взгляды всего мира (мол: зачем это она делает?) доказать, что транши были расхищены, ей этого не удалось. Более того, МВФ сам признает, что никакой кражи не было. Тем не менее кредитование вообще было прекращено.

Это сейчас, в 2004 году, хорошо говорить – ну и подавитесь. Сейчас действительно эти кредиты не особо нужны, хотя перефинансировать внешний долг и не помешало бы. Но тогда, в 1998 году, как такое положение дел не могло не вызвать удивления и желания поучиться у китайцев их опыту взаимодействия с МВФ…

А про Польшу? Я не знаю, чему у поляков учиться в экономике. Делают они обычные, правильные, хорошо всем известные вещи. Не изобретают своего особого пути. И растут. И в единую Европу их принимают. И без визы разрешают по ней ездить.

Может быть, поучиться у поляков национальной консолидации? Научиться не искать врагов внутри нации? Перенять роль церкви в народной жизни? Запретить бюрократии сеять классовую ненависть в угоду своим чиновничьим интересам? Провести необходимые законы о люстрации? Что вы…

Зато у нас Явлинский уже договорился до того, что нужно запретить участвовать в политической жизни не тем, кто семьдесят лет измывался над страной, а тем, кто участвовал в приватизации. Опять особый путь. Коммунисты будут строить капитализм. А капиталисты будут ждать, когда те его построят. И ни в коем случае не вмешиваться. Чушь собачья. Хотя именно эту модель особенно рьяно в последнее время проводит Кремль.

– Если исходить из вашего взгляда на завтрашнее России, то весьма безрадостная картина создается…

– Да, безрадостная. А почему она должна быть радостной? (Смех.)

– Ну просто хотелось, чтобы многострадальный народ…

– Многострадальный народ страдает по собственной вине. Их никто не оккупировал, их никто не покорял, их никто не загонял в тюрьмы. Они сами на себя стучали, сами сажали в тюрьму и сами себя расстреливали. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил.

Нас десятилетиями учили, что роль личности в истории ограниченна, что личность – это всего лишь выразитель интересов, чаяний и т. д. Нас учили, что народ – истинный творец истории.

Нас также учили, что народ, безусловно, многострадальный.

И я с этими двумя тезисами согласен. Более того, если первый тезис умозрителен и требует некоторого усилия для его усвоения, то в верности второго меня не надо убеждать, я и сам это твердо знаю на тысячах конкретных примеров.

Но вот я делаю простое соединение этих двух очевидных истин. Смотрите: многострадальный народ сам творит свою многострадальную историю. То есть сам творец своих страданий.

Все. Обидел. Несмываемое оскорбление. Нанес. Караул. Кох – русофоб!

Ну опровергните же меня. Ну скажите: нет, народ не творец истории. Историю творят герои, а народ – это быдло, которое будет хавать то пойло, которое дадут ему Ахиллесы, Гераклы, Заратустры и Наполеоны. Вот он и страдает. Видать, так ему на роду написано. Этому народу.

Или наоборот. Народ творит свою историю сам, поэтому он не многострадальный, а такой, каким он и хочет быть.

Нет, вы же не говорите ни то ни другое.

Вот что я вам скажу. Я прав. И у вас, Минкин, нет аргументов. Вы просто меня ненавидите и поэтому хотите выставить злодеем и русофобом. Вы это даже скрыть не можете.

– Вы считаете, что ельцинские реформы полностью потерпели крах или они все-таки скажутся на будущем России? Ведь многое изменилось в России за последние десять лет.

– Да, мы старались изменить. Я думаю, что это лет через двести – триста скажется.

Здесь, я надеюсь, нет никакого оскорбления? Да, мы старались что-то изменить. Несмотря на сопротивление. Что-то удалось, что-то нет. Но если что-то мы и сделали, то это сделали мы. И мы не стесняемся об этом сказать. В этом «мы» нет Минкина. Он все это время резонерствовал, сокрушался несовершенством мироустройства и дежурно ненавидел Гайдара, Чубайса и всех остальных, кто относится к этому «мы», включая меня.

Пусть я окажусь плохим пророком. Пусть то, что мы сделали, пригодится раньше, чем через 200–300 лет. Я понимаю. Нынешний «мейнстрим» состоит в критике всего, что было сделано в девяностые годы. На таком фоне выгоднее смотрится тот «стабилизец», который велят считать народным счастьем, вековым чаянием, сбытием мечт. Не будь такого, нарисованного умелыми пиарщиками задника, нынешние исполнители смотрелись бы бледными тенями. А так: фотограф чуть-чуть присел, вспышечка, черный фон с могилами и скелетами, и вот они, светлые рыцари, гиганты мысли, гении дзюдо.

Ой, да Минкину и нынешние не нравятся. «Может, что-нибудь в консерватории поменять?»

– А что Россию ожидает в политическом смысле, будет ли возврат к старым методам?

– Я считаю, что политически Россия занимает совершенно идиотскую позицию относительно Югославии. Россия – страна полиэтническая, в которой есть и мусульмане, и православные, и иудеи, и черт в ступе, а они почему-то такую православную позицию заняли, защищают сербов, которые, на мой взгляд, не правы. Я не понимаю, что такое внешняя политика России, для меня это некий набор совершенно не связанных друг с другом заявлений, лишь бы заявить себя как великая держава. Зачем мы поддерживаем Саддама в противовес Соединенным Штатам, прекрасно понимая, что Саддам составит конкуренцию нашей нефти, если его выпустят на рынок? Для меня российская внешняя политика никак не связана с экономикой, и в этом я обвиняю Примакова.

Минкин! Вам нужно взять лист бумаги, разделить его пополам и написать следующее. Первую колонку озаглавить так: «Перечень народов, нелюбовь к которым соответствует образу настоящего патриота России». Вторая же должна называться: «Перечень народов, критическое отношение к которым является оскорблением России».

В первую колонку попадают, например, американцы, евреи, хохлы, возможно – немцы. Если напрячься, то можно припомнить и японцев («макаки»), французов («лягушатники»), всех кавказцев («звери») и азиатов («чурки»).

Во второй колонке – православные братья-сербы (не путать с православными братьями-хохлами, которые в первой колонке) и арабы.

С братьями-сербами получается какая-то ерунда.[18] Их православие не уникально. Есть греки, румыны, болгары, македонцы, черногорцы, белорусы. Их славянство тем более не уникально – поляки, чехи, хорваты, словенцы и т. д. Что ж так трепещет русское сердце при упоминании сербов? Приютили белую эмиграцию? Да полноте, что это вдруг за беляков-то так убиваться? Не заметно раньше было, что сочувствие Белому движению является важной темой национальной ментальности. Да и сбалансировали сербы свою помощь белым всеразличными Олеко Дундичами, красными палачами не хуже латышей.

Примаковский же феномен арабофильства настолько созвучен почвенническому антисемитизму, что мы даже и не замечаем, что нефтедобывающие арабы, спонсирующие мусульманский фундаментализм, есть самые заклятые враги России.

Короче, запутался я окончательно, но так и не понял: как я в данном случае обидел Россию? Ума не приложу.

– А что может произойти внутри России, могут ли прийти к власти люди, которые исповедуют коммунистические идеи?

– Они уже пришли. По полной программе. Хрестоматийные коммунисты: и Маслюков, и Примаков, и прочие.

– А вы думаете, что Зюганов тот самый коммунист…

– Не надо думать, что Зюганов социал-демократ. Он пытается таким показаться перед Западом. Обычный коммуняка, ничего больше.

Ну умоляю! Ну хоть намекните – где здесь оскорбление? Право слово, теряюсь в догадках. То, что здесь написано, чистейшая правда. Причем абсолютно необидная. Действительно, если многие годы 40 % нации голосует за коммунистов, то этот самый коммунизм не есть ли свободный выбор людей? И я убежден, что те, кто выбирает коммунистов или таких «розовых», как Примаков, совершенно не стесняются своего выбора, а, напротив, гордятся им. И если я указываю на факт прихода в 1998 году к власти правительства Примакова – Маслюкова и считаю это правительство левым и прокоммунистическим, то укажите мне, Минкин, где здесь непочтительное отношение к России?

– Внутриполитическая ситуация в России – как она, на ваш взгляд, будет развиваться?

– Для того чтобы пришли коммунисты к власти, не надо никакого взрыва-мятежа. Они абсолютно легально придут, как фашисты в 33-м в Германии.

– Если коммунисты придут к власти, чего можно от них ожидать?

– Может быть, будет коммунизм.

– Нет, ну какого коммунизма от них можно ожидать? Коммунистами были и Сталин, и Горбачев…

– Меня любой не устраивает, хоть сталинский, хоть горбачевский.

– Но что может быть в России реально? Могут ли быть тюрьмы, репрессии, что-то похожее на 1937 год?

– Может. Очень много желающих.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.