Комментарий Коха
Комментарий Коха
Кстати, по этому поводу есть интереснейшие исследования известного этнографа и историка Моргана, которые он проводил в середине XIX века, живя в индейском племени сиу. На основании этих исследований Энгельс и написал знаменитую свою вещь «Возникновение семьи, частной собственности и государства». По-моему, это лучшее, что есть в марксистской литературе.
Энгельс, кстати, прямо на титульном листе честно и написал, что эта книга базируется на исследованиях Моргана. Так у Энгельса получается, что было у индейцев понятие частной собственности. Было. И поэтому все они прекрасно понимали, когда посевы топтали и чужую свинью ели. Так-то.
– Так вот, Алик, есть договоры или нет – это меня не волнует, тем более что на компьютере можно любой договор сварганить. Повторяю, я только хочу тебе показать, что такое национальные интересы. Это когда от законных владельцев земли, которая тебе понравилась, остается только ветхая бумажка в музее для детей. Что вот, типа, мы приехали в гости и честно отняли у хозяина его собственность. И он теперь по закону бомж.
– Нет, это не национальные интересы – а принципы! Есть принцип частной собственности, есть принцип соблюдения договоров… Соблюдение принципов интернационально, и они не меняются в угоду политической конъюнктуре. Чего не скажешь об этой эфемерной «национальной безопасности», которая субъективна и по ее поводу у двух людей может быть три мнения. Вот я хочу понять, кто формулирует понятие «национальная безопасность». Мол, вот это для нации – хорошо, а это – нет. Заметь, я не спрашиваю, кто формулирует принципы. Про них более-менее все ясно.
– Вот я тебе пытаюсь объяснить. Почему американцы свою нефть не продают?
– А потому что чужой хватает.
– Вот! Вот тебе и национальный интерес. Зачем свою жечь, когда можно у лохов покупать!
– Да.
– Очень хорошо, очень правильно! И еще важно не соблюдать договоры, которые противоречат интересам твоей страны, не изображать из себя интеллигента, которому дай справедливость любой ценой. Сахаров, понимаешь ли… Боюсь, американского Сахарова ожидал бы электростул. Вон в Штатах были сепаратисты в Техасе, так никто им не предлагал суверенитета сколько унесут. А просто их перестреляли как собак, и привет. Или там Норьега, начальник суверенной страны. Так приехали к нему с войсками и арестовали и посадили – подумаешь, суверенный он какой… Вот тебе национальные интересы!
– Так. Очень хорошо. Можно теперь я? То, что ты сказал, – полная херня, и это не ответ на мой вопрос. Кто артикулирует национальный интерес? Вот ущемление прав ста пятидесяти тысяч русского населения в Туркменистане соответствует национальным интересам России или нет?
– Нет, конечно.
– Но никто его не прекращает. Более того – это ущемление есть плата за то, чтоб Туркменбаши заключил с нами нужный договор по газу. Дальше пойдем. Вот в Ираке мы поддержали курс Франции и Германии, а не курс Америки, Англии и Италии. Почему – неизвестно. Хотя совершенно очевидно, что это не соответствует нашим национальным интересам. А если б мы поддержали Америку и ее союзников, то тогда нам дали бы и долги, и разработки, и участие в восстановлении.
– Да что ж ты все бабками меряешь, Алик?! Я должен тебе сказать, что не все бабки можно брать. Вот на Ирак напали, потому что у него якобы есть некое страшное оружие. Мы были против. Оружия не нашли. Значит, мы были правы и нападать на Ирак – несправедливо. Надо извиниться и уйти. На разбое иногда можно неплохо заработать, и карманы можно обчистить у пьяного, это все выгодно, инвестиций никаких, накладняк нулевой, а прибыль – во! Но это занятия не очень красивые. И обзывать придурками тех, кто не пошел разбойничать, – некорректно, как мне кажется.
– А бабки брать не возбраняется – ашхабадские, например?
– Так нельзя и ашхабадские.
– Старик, вот я тебя и спрашиваю: кто у нас артикулирует национальный интерес? Национальный консенсус? Да его просто не существует. И потом. Ты в начале разговора сказал, что ради национальной безопасности можно поступиться принципами. В этом был твой пафос, и так ты, собственно, и понимал национальную безопасность. И вот только что, когда заговорили про Ирак, ты сказал, что если национальный интерес противоречит принципу, то должен доминировать принцип. То есть войну против Саддама поддерживать нельзя, хоть бы даже это и было для нации выгодно, поскольку это противоречит принципам. Это же твои слова. Так ты уж определись, гад. А то уже совсем мне мозги запудрил.
– Помнишь, Нагульнов, или кто там, говорил – надо иметь классовое чутье.
– Да, да! А национальное? Давайте расовый отдел заведем.
– Расовый – это ерунда. Но вот американский опыт решения национального вопроса мне кажется очень поучительным.
– Я сейчас говорю не о национальном вопросе, а о национальной безопасности.
– Но если мы ученые, то сначала должны дать определение национальности. Вот давай выясним: ты как получил российское гражданство?
– Как? По факту. На момент объявления независимости я проживал на территории России, был советским гражданином и имел прописку в пригороде Петербурга.
– Вот в этом – ошибка. Что российский паспорт так легко достался. Ты же знаешь, как дают гражданство США?
– С рождения.
– А взрослым? Какая процедура?
– Присяга.
– Вот именно! Присяга! Типа «я больше не принадлежу ни к каким нациям и думать об их интересах не буду никогда…». Отчего бы и нам точно так же не поставить вопрос с национальной безопасностью? Но для этого – я это тебе в начале беседы как бы в шутку сказал – надо сперва дать формулировку: что же такое есть национальная безопасность?
– Можно я тебе скажу одну вещь? Мы в свое время – в 93-м с переходом на 94-й – сидели и составляли список, Виктор Глухих тогда был председателем Комитета по оборонным отраслям промышленности. И мы с его чиновниками сидели и составляли списки – чего нельзя приватизировать. И очень быстро, знаешь, прекратились всякие завывания по национальной безопасности. Потому что грань между тем, что можно и чего нельзя, – очень тонкая. И все совершалось в результате административных торгов. Вот Балтийский завод, цех, который производил винты для бесшумных подводных лодок, подвергнутые обструкции КОМКОНом, – приватизировали, и он сейчас прекрасно работает. Ракетоносец «Петр Великий» спустили на воду… А заводик, который производил катера с деревянными транцами – чтоб мины их не улавливали, – запретили приватизировать. Маленький заводик, там всего-то 25 человек работают или около того, – потому что национальная безопасность. Ну запродали б мы этот завод, и что – он перестал бы работать? Много чего мы тогда продали, и все это работает. А много и таких заводов, которые умерли – несмотря на то, что мы запретили их приватизацию в интересах национальной безопасности. Особенно это касается НИИ в оборонных отраслях. Вот я и говорю: кто же способен определить, соответствует ли то или иное действие национальной безопасности? Что, например, важнее для безопасности нации: чтобы сохранилась не востребованная рынком какая-нибудь оборонная технология и для этого запретить приватизацию завода даже ценой потери 90 % рабочих мест на нем, или продать его и сохранить места, а технологию оставить в документах до лучших времен?
– Продолжу тем не менее ответ на твой вопрос. Американцы определили, что национальность определяется паспортом. Если у тебя паспорт американский, то, стало быть, ты американец.
– Во-первых, ты продолжаешь отвечать не на мой, а на свой вопрос. Я вопроса про национальность не задавал. Я задавал вопрос про национальную безопасность. Это ты решил, что без ответа на твой вопрос нельзя ответить на мой. А я просто не спорю с тобой, потому что мне лень. Во-вторых, если ты хочешь на тему национальности поговорить, то что ж… Давай… Кстати, а знаешь, как в Российской империи определялась национальность?
– По вероисповеданию – а что, тоже зрелый подход! Никто не смотрит, узкоглазый ты или черножопый. Дал клятву верности стране – и вперед. А если кто в Америке держится за свое происхождение и именно его ставит на первое место – нет вопросов! Пожалуйте в резервацию и ходите там в перьях и пляшите в них перед туристами, за деньги причем…
– Вам даже разрешат казино открыть!
– Да! И сидите там. А если вы кого-то попрекнете национальностью, то вам так вломят, что мало не покажется. Так вот американцы сперва определили, что такое национальность, и только после – что такое национальная безопасность. Одно дело – родоплеменная безопасность (это у нас родоплеменной строй и феодализм), и совсем другое – национальная. Один русский, другой татарин, хотя у нас паспорта одинаковые…
– Так кто определяет, что опасно, что безопасно?
– Как кто? Ну вот кто определил, что надо разбомбить Югославию и Ирак?
– Клинтон и Буш.
– Ну вот, стало быть, они и определяют.
– Ага, президент.
– Ну. Президент. И у нас вон президент одного выгнал, другого посадил…
– А это соответствует национальной безопасности, что посадил и выгнал?
– Ты понимаешь, мы начинаем обсуждать национальную безопасность, при том что у нас в стране феодализм и не определено, что такое национальность. Мы скатываемся на уровень Жирика и Рогозина.
– А я хочу узнать, что такое национальная безопасность.
– Это никак невозможно узнать. Когда у нас 48 % населения не любит евреев и 80 % – черных. (Это данные опросов общественного мнения.) То есть у нас национальность понимается как принадлежность к какому-то роду-племени. Ты, типа, какого рода-племени? Это не фигура речи, не оговорка и не отговорка. Это четкая формулировка. И человек отвечает: «Я такой-то, сын такого-то…» Типа, ибн Хоттаб. Отчество – это ж надо! Это откровенная ссылка на свою племенную принадлежность… Вот наш уровень. А с национальностью нам еще рано решать вопрос…
Вот ты, Алик, меня попрекаешь, что я шпаргалки приношу на беседы, что, типа, это лишнее, мол, раз мы чего не вспомним, то, значит, оно несущественно. А ну вот давай вспомни без моей шпаргалки, что было в 94-м общественно значимого!
– В 94-м? Кончилась чековая приватизация, как я уже говорил. И Чубайс перестал командовать приватизацией и стал вице-премьером по экономике. А также началась первая чеченская война. Больше ничего важного не было.
– А теперь я, если не возражаешь, зачту тебе некоторые пункты своей шпаргалки. Первый выход НТВ на четвертом канале. Умер Евгений Леонов. Госдума приняла постановление об амнистии участникам бунтов в августе 91-го и октябре 93-го. Ну как?
– Неплохо. Амнистия – важное событие!
– Договор об общественном согласии и освобождение по амнистии членов ГКЧП. И принятие в Кремле Договора об общественном согласии, смешно – почему-то на два года. До выборов, что ли?
– ГКЧП… А Варенников отказался от амнистии. И доказал в суде свою невиновность, между прочим. Был оправдан. Соответственно и все другие члены ГКЧП не нуждались в амнистии…
– Но – обосрались!
– Обосрались? Или надоело на допросы ходить? Кто в тюрьме, кто под подпиской. Обыски, очные ставки, слежка, нервотрепка. На фига? Берешь спокойненько амнистию – и дело в шляпе. Я их очень хорошо понимаю. Сам знаешь.
– Ну что тут сказать? Ты, видимо, не готов был отдать жизнь, а Варенников за Родину – готов был. А ведь он, кстати, и сейчас жив-здоров!
– При чем тут Родина? Это на войне он за Родину воевал, а не в суде. Да, кстати! Он член блока «Родина», депутат Госдумы. Теперь они все пересрались, и, похоже, Варенников уже жизнь отдавать будет за «Родину» в кавычках, то есть за Глазьева против Рогозина. Два молодых ловкача запутали старика окончательно…
– Все равно. В суде он честь свою отстаивал! Вот так поступают офицеры! Да!
– Возьми интервью у него!
– А что? Хорошая идея.
– Он же был знаменосец Победы! Он флаг нес в сорок пятом по Красной площади, когда гитлеровские знамена кидали к Мавзолею.
– Надо, да, надо… Следующий пункт нашей программы: венчание в Иерусалиме Пугачевой и Киркорова.
– Издевательство.
– Хорошо. И еще: возвращение в Россию… кого? Через двадцать лет после отъезда? Угадай!
– Ну кого?
– Солженицына А. И.
– Неплохо, неплохо…
– А скандал с «МММ»?
– Что, уже начался?
– А то!.. Еще: умер Рождественский Роберт. Ну, допустим… И вот еще: окончание вывода войск из Латвии, Германии и Польши. И введение их, как будто тех же самых войск, в Чечню – это символично! Должна же армия решать какие-то масштабные задачи. Нечего делать – откопайте траншею и потом закопайте. Или траву покрасьте.
– «Прощай, Германия, прощай, / Мы вместе едем в родный край…» Марш был. Я ж рядом с Белорусским вокзалом жил, они оттуда шли и пели… 9 Мая, как сейчас помню.
– Выступление Ельцина в ООН с призывом о защите прав русскоязычного населения на постсоветском пространстве.
– Не нашло отклика.
– А! Падение курса рубля на торгах ММВБ до пяти тысяч – чтоб не соврать, с 3 тысяч 81 рубля за доллар. Черный вторник номер один. И того же 17 октября – убийство Холодова Дмитрия из «МК».
– А ты его знал?
– Нет. Но как сейчас помню – лечу я из Парижа и, поскольку на Аэрофлоте, жадно набираю русских газет. И на первой полосе «МК», на черном жутком траурном фоне, Холодов наряду с падением рубля. Мне и так невесело, из теплой страны в октябре лететь в московскую слякоть да в разруху – Москва тогда была далеко не та, что сегодня…
– …сегодня Москва такая, что в нее не западло и полететь.
– Ну. И думаю – и слякоть, и серое небо, похожее на половую тряпку, и сразу хамить начнут, прям на границе, таможенники с погранцами… И так тошно – а тут еще и новости: и убивают кого захотят, и экономика рушится, не поднявшись. Тьфу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.