Комментарий Свинаренко Из моей старой заметки

Комментарий Свинаренко

Из моей старой заметки

…поначалу Гарик предстал провинциальным интеллигентом, хотя и со странностями, простым шестидесятником с, как говорят, идеалами. Но шестидесятником, ушедшим в удачный бизнес, – что не сбывается без колоссальных запасов энергии, всегда притягательных. То есть с одной стороны, он вполне приспособлен к жизни, к бизнесу, к политике, к своему «роллс-ройсу», к своему же Беверли-Хиллз. А с другой стороны – любит порассуждать, особенно за столом, о судьбах страны, путях России, грязи политики; ну и ностальгия, разумеется. Он мне показывал в Беверли-Хиллз типичный для того квартала дом в один-единственный, ввиду опасностей знаменитых калифорнийских землетрясений, этаж, с несчетным количеством комнат и совершенно сочинской, с блестящими жирными листьями, растительностью на участке; как у всех там.

«– Тут вон кузен Клинтона у меня сосед, а там дальше – Рейган, Форд…Я был помощником Руцкого… Меня раньше знаешь как звали? Георгий Михайлович Мирошник», – открылся наконец он. Я отвел глаза в сторону с внезапной страшной грустью оттого, что из копеечных казенных денег вон у нас какие в сиротской России вырастают миллионеры… И еще вспомнились газетные заметки 92-го года, на страницах для криминала…

Мы встречались с Гариком иногда по вечерам и выпивали – то у него дома в Беверли-Хиллз, то в городе, то в приморском простеньком кафе. Он, например, любил мне назначить встречу в баре богатого отеля «Regency».

– Я тут жил несколько месяцев, пока не купил дом. Ну и привык…

И точно, обслуга его знала вся. И смотрела на него с понятным обожанием, как цыганский хор на Никиту Михалкова в кинофильме «Жестокий романс»; сходство ситуаций было просто поразительное. Кстати, о кино: Гарик мне напомнил, что это именно тут снимали знаменитый и успешный по деньгам фильм «Pretty woman», где Гир и Робертс.

«…В Дубаи я продал через фирму „Техника“ целый пароход противогазов. Сидел там в Джидде, этой вонючей помойке. Я там заработал тыщ 60–70. Потом была программа „Урожай-90“. „Исток“, АНТ, моя фирма „Формула-7“ и другие. Крестьянам тогда раздали талоны, и нам надо было талоны отоварить по твердым ценам. А потери государство обещало компенсировать квотами на нефть, которую нам разрешили продать на Западе. Поехал я в ГСВГ и говорю нашим генералам: при выводе войск все товары из военторга разворуют. Лучше продайте нам. Мы в России отдадим по талонам, на талоны возьмем нефть и так далее. Вам перечислим деньги рублями в Россию. Нет, говорят, в рублях не будем, только в марках. Хорошо! А в это время выходит указ Ельцина о запрещении расчета валютой между российскими организациями. Это был конец 1991 года. Я вынужден был платить рублями… По официальному курсу. Ну не мог же я в официальных расчетах с госструктурами использовать курс черного рынка!

– Ты небось заранее про все знал!

– Да даже если б и знал, где тут преступление? Где? Я же настаивал, я сам им предлагал рассчитаться в рублях! Но они не хотели. Потому что рубли пошли б сразу в Россию, в бюджет, и все. А валюта – в Германию… Военные обиделись, говорят – украл. Но что конкретно украл и у кого? Я взял у генералов государственный товар, честно заплатил за него столько, сколько сказало государство, в валюте этого же государства, привез товар в Россию и обменял на талоны «Урожая-90». Талонов у меня собралось полторы тонны. А кто мне за них что дал? Хоть тонну нефти, хоть баллон газа?»

– Не, ну по понятиям-то Мирошник генералов швырнул… Но с другой стороны, генералы бизнесом заниматься не должны – и по закону, и по понятиям. И то, что он их отделал, – это правильно.

– А как было у тебя с Мирошником?

– Руцкой звонил в Минфин, или нам, или еще кому-нибудь. Звонил, значит, Руцкой и очень просил – сейчас Мирошник придет, он хороший парень, помогите решить вопрос… Прибегал Мирошник, и ему что-нибудь подписывали. А потом этот же Руцкой тебя бы и спросил за коррупцию. Понимаешь? Кстати говоря, как только Руцкой начал людей за коррупцию х…ячить, он подумал, что люди будут еще резвей выполнять его поручения. Но ребята, как только он начал, сразу перестали подписывать. И все. Он еще сильней наезжает…

– Чего подписывали-то?

– Ну всякие там бумаги. Как тебе объяснить? Какие-то там помещения в аренду каким-то фирмам… В Госкомимуществе у нас на волю чиновников какие-то мелочи отдавались, и это все Руцкой греб под себя.

– Да?

– Да! Там муха не пролетала. Руцкой и еще Хасбулатов. Они дербанили по полной… Это была тактика, которую сначала не уловили. Я вот в августе 93-го пришел в правительство, когда там была уже такая переломная обстановка. А до этого с 91-го года правительство пыталось наладить отношения с Руцким и Хасбулатовым, и что-то у них получалось. Например, летом 92-го года Чубайсу удалось принять программу приватизации. Верховный Совет проголосовал за. Но потом это все пошло не в коня корм.

– Как интересно!

– Что ты смеешься?

– Интересно! Такие подробности трогательные!

– Так, значит, осень 93-го. Они уже референдум просрали – Руцкой-то с Хасбулатовым. И поэтому неизбежно приближался путч. И когда стало уже совершенно ясно, что он будет, Борис Николаич издал этот знаменитый указ, как он – № 1400? И распустил их. А они спровоцировали эти волнения, когда от Октябрьской площади огромная толпа пошла по Садовому кольцу, через Крымский мост, на Смоленскую площадь и вышла к мэрии и там ментов пи…дила, автоматы у них отняла, подожгла мэрию… Это 3-го как раз было. Ужасно! А я как раз жил там рядом, в гостинице управделами президента в Плотниковом переулке, – буквально за МИДом. И я вышел на Смоленскую площадь, а там толпа идет, машины переворачивает, магазины громит…

– То есть ты живьем посмотрел на революцию.

– О-о-о! Да, посмотрел. Там такой был Илья Константинов, он во главе шел.

– А сейчас где он?

– Не знаю. Мудак такой. И вот толпа прорвала оцепление и от мэрии на Белый дом пошла. У-ух! А потом Лужок туда прислал ментов, и они сомкнули это кольцо и уже не выпускали никого из Белого дома. И они еще раз ночью смели оцепление и вышли к Останкину. А та толпа, которая осталась за ограждением у Белого дома, поехала на грузовиках брать Останкино. А потом это все – штурм, стрельба, «Витязь» их разгонял… А мы с Иванычем – с Сашкой Казаковым – шли, значит, пешком с работы в мою гостиницу. Транспорт же не ходил никакой. И вот мы из Госкомимущества, с Варварки, идем пешком к МИДу. Нам нужно было Новый Арбат проходить, а там как раз стрельба, снайперы стреляли…

– И вы короткими перебежками…

– И мы короткими перебежками, пригнувшись, побежали. И потом переулками арбатскими вышли к гостинице. Это было в ночь с 3-го на 4-е. Часа два ночи.