О репрессиях
О репрессиях
Как вы видели, Александр Захарович прямо-таки навязчиво проводит две мысли: во-первых, что «мы были нищими», во-вторых, «не умели воевать». Причем на умение воевать ничего не влияло — «не умели воевать» и в начале войны, «не умели воевать» и в конце ее. Конечно, А. 3. Лебединцев, с одной стороны, охотно приводит это объяснение, чтобы прикрыть однополчан и не говорить об их трусости и подлости, но с другой стороны, он просто повторяет то, что уже почти 50 лет вдалбливает в голову обществу наша «историческая наука».
Как только умер Сталин, «историки» получили задание от ЦК КПСС (в этом нет сомнений, если смотреть на их «труды») объяснять потери в войне тем, что Сталин якобы не дал привести войска в боевую готовность накануне нападения немцев на СССР, а накануне войны уничтожил лучшие кадры Красной Армии.
Что касается приведения войск в боевую готовность, то многолетняя работа «Дуэли», мои заочные дискуссии с главным историком МО РФ, президентом Академии военных наук, генералом армии М. Гареевым и начальником Генштаба генералом армии А. Квашниным, которые были рассмотрены в Министерстве обороны на заседании под руководством министра обороны маршала Сергеева, дали эффект: сегодня «серьезные историки» уже помалкивают о том, что войска Красной Армии на 22 июня 1941 года якобы ничего не знали о предстоящем нападении немцев. Но вопли об «уничтожении лучших кадров», из-за которого якобы и остальные кадры не умели воевать, продолжаются.
Начало этой клевете положено очень давно. К примеру, считающийся выдающимся военным историком, издавший десятки книг по военной истории, преподаватель Академии Генштаба, доктор исторических наук, полковник В. Анфилов еще в начале 60-х сочинил на эту тему «научную» брехню: «Последняя проверка, проведенная инспектором пехоты, — говорил в декабре сорокового года на совещании начальник управления боевой подготовки генерал-лейтенант В. Курдюмов, — показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек — это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса». И даже в 2000 году Анфилов продолжает этой брехней хвастаться в «Независимой газете» (04.10.2000):
«Этот факт я привел еще в книге «Начало Великой Отечественной войны» (Воениздат, 1962 г.) и дал ссылку на архивный документ (Архив МО СССР, ф. 2, оп. 75593, Д- 49, л. 63). Симонов решил вложить эти сведения в уста героя романа — Серпилина. 19 марта 1964 г. писатель прислал мне «Роман-газету» 1, 1964 г. С дарственной надписью: «Виктору Александровичу Анфилову на память с благодарностью. Через несколько месяцев пришлю Вам и вторую книгу, одно из самых важных для меня мест которой не могло бы быть написано, не прочти я Вашего интереснейшего исследования о начальном периоде Великой Отечественной войны. Уважающий Вас Константин Симонов».
Однако в выступлении на декабрьском 1940 года Совещании начальника управления боевой подготовки РККА генерал-лейтенанта В. Курдюмова ничего подобного и близко нет, нет этих чисел и в докладе инспектора пехоты генерал-лейтенанта А. Смирнова. То есть В. Анфилов подло и нагло придумал эту брехню, сославшись на якобы архивные документы. И эта брехня тут же начала тиражироваться сотнями миллионов экземпляров. И продолжает тиражироваться.
Вот к Дню Победы 2003 года в «Независимой газете» (25.04.2003) очередной «историк» А. Печенкин поясняет читателям вину Сталина, «поставившего свою страну перед катастрофой»:
«Действительно, РККА пережила за эти годы глубокие потрясения, структурную перестройку и значительные кадровые изменения. Четырежды менялись начальники Генштаба, командующие Военно-воздушными силами и Военно-морским флотом. Лишились своих постов, а затем погибли 9 заместителей наркома обороны, почти все командующие военными округами и многие командиры корпусов и дивизий. Кроме того, из армии были уволены свыше 40 тыс. офицеров, из которых только 12 тыс. (т. е. одна четверть) были затем реабилитированы и возвращены в строй. Сменились многие преподаватели и начальники военно-учебных заведений. Все это не могло не отразиться на подготовке военных кадров и на уровне образования офицерского корпуса. Из 579 тыс. советских офицеров лишь 7,1 % имели высшее образование, 55 % — среднее, 24,6 % окончили различные ускоренные курсы, а 12,4%вообще не имели военного образования. Отличительными чертами командиров РККА были патриотизм, относительная молодость, отсутствие боевого опыта и небольшой командный стаж. Большинство командиров частей и соединений прослужили в занимаемых должностях менее одного года».
Печенкин не поясняет, сколько же должен офицер находиться в своей должности — 10 или 20 лет, чтобы уметь воевать, и радовало ли офицеров, если бы они в одной должности на радость Печенкину сидели по 20 лет, но, как видите, вина Сталина в «убийстве лучших кадров» тиражируется для наивных читателей «Независимой газеты» и надежно вкладывается в их головы. Так надо ли удивляться тому, что и Александр Захарович гибель тысяч солдат своей дивизии объясняет тем, что офицеры-де были необразованными и поэтому не умели воевать?
Уверен, что и у этой книги найдется масса читателей, которые жаркое состояние кадрового офицерства РККА тоже свяжут с репрессиями в армии 1937–1941 годов. Дескать, перебил Сталин всех умных и остался только с дрянью. Ошибутся эти читатели, и сильно ошибутся: перед войной как раз и была сделана попытка очистить армию от негодяев.
Хорошие порядки в любой организации завести не просто, а всяческая дрянь заводится легко, и вывести ее потом очень трудно. Читателям, наверное, уже все уши прожужжала «демократическая» пресса, а не только Печенкин, что в 1937–1941 годы Сталин, дескать, расстрелял 40 тыс. генералов и офицеров Красной Армии, чуть ли не каждого четвертого. На самом деле — это число всех офицеров и генералов, уволенных из армии в то время, а собственно, за участие в антисоветском мятеже было уволено всего около 4-х тыс. человек, часть из которых действительно была арестована и осуждена, в том числе и к расстрелу. Вы спросите, кто же еще был уволен? А вот кто:
«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло укоренилось в среде начальствующего состава. По далеко не полным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период — свыше 1000 случаев и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов. Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершенных в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта при тех
же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук, пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425рублей, украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку. 8 ноября пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили трех рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить. 27 мая капитан Балакирев в пьяном виде познакомился в парке с неизвестной ему женщиной, в ресторане он выболтал ряд не подлежащих оглашению сведений, а наутро был обнаружен спящим на крыльце чужого дома без револьвера, снаряжения и партбилета. Пьянство стало настоящим бичом армии», — негодовал в своем приказе 0219 от 28.12.1938 г. нарком обороны К. Е. Ворошилов.
Армию, как и все государственные структуры, нужно было очистить от негодяев, от неспособных, от ленивых. Но чем больше ее чистили, тем больше становилось недовольных и среди военной дряни. Ведь армия была местом, где можно было «хорошо устроиться». Начальствующий состав получал большие продуктовые пайки и по сравнению с гражданскими лицами имел массу побочных удобств. Скажем, уже командиру полка полагался особняк или большая квартира, конь для строя, автомобиль для поездок и конный экипаж для выездов. Лишаться всего этого «заслуженным революционерам» и «героям Гражданской войны» было очень обидно.
В журнале «Военно-исторический архив» даны биографические справки на 69 лиц начальствующего состава Красной Армии в звании комкора (примерно генерал-лейтенанта), расстрелянных за участие в заговоре в 1937–1941 года. (Для «полноты счастья» к ним составители «мартиролога» добавили и самоубийц). Из этих 69 человек 48 были царскими офицерами в чинах до подполковника. Они вступили в Красную Армию, польстившись на обещания Троцкого обеспечить им быструю карьеру. Прошло 20 лет, они сидят на вторых и третьих ролях, а какие-то унтер-офицеры командуют округами! Разве не обидно?
Ну разве не обидно было, скажем, комкору Г. К. Восканову, подполковнику царской армии, награжденному пятью ореднами, включая Георгиевский крест, сидеть на должности заместителя председателя центросовета Осоавиахима СССР и смотреть на унтера В. К. Блюхера, который уже маршал и командует Дальневосточным фронтом? А вообще необученный Ворошилов — нарком! В то время действительно множеством округов командовали те, кто в царской армии был рядовым или унтер-офицером (Буденный, Белов, Апанасенко).
Но и это не все. После Гражданской войны Красную Армию сократили до 500 тыс. человек, но с началом 30-х начался ее рост (1933 г. — 900 тыс., 1936 г. — 1,5 млн) и, следовательно, рост количества командных должностей. Казалось бы, что в этих условиях должен был начаться служебный рост и этих генералов. Но на самом деле из этих 69 человек 35 не только не сохранили свои должности 20-х годов, но и резко их снизили уже к 1934 году, когда ни о каком заговоре и мятеже против Советской власти еще и слухов не было. Вот, скажем, комкор Н. В. Куйбышев, кавалер трех орденов Красного Знамени, в царской армии — капитан, в Гражданскую войну командовал армией. В 1929 году он командующий Сибирским военным округом — хозяин Сибири! А с 1930 году — он секретарь распорядительных заседаний Совета труда и обороны. Не обидно ли?
На мой взгляд, о репрессиях прекрасно написал историк В. И. Алексеенко, ветеран войны, авиаинженер и летчик-истребитель. Поскольку я хочу из первого сборника «Война и мы» дать обширный объем его статьи по этому вопросу, то дам ее не курсивом, как цитату, а прямым шрифтом, как наши с Александром Захаровичем тексты.
В. И. АЛЕКСЕЕНКО. Следует также остановиться на репрессиях вообще и на вопле «историков» о том, что репрессии якобы сгубили «цвет» Красной Армии и оставили ее без командиров. Полное издание книги Жукова подобные «историки» так «дополнили»: «Накануне войны в Красной Армии почти не осталось командиров полков идивизий с академическим образованием. Более того, многие из них даже не кончали военных училищ, а основная их масса была подготовлена в объеме курсов командного состава» (т. 1,с.352).
Во-первых. Эта сентенция звучит довольно-таки глупо по отношению к самому маршалу Жукову, который, как и маршал Рокоссовский, не имел никакого формального военного образования.
Во-вторых. Получается, что поражения в сражениях начала войны, которыми Жуков сам, кстати, командовал, он объясняет тем, что у него, дескать, подчиненные не служили по 100 лет в армии и не окончили по 10 академий. Неграмотные были. Грамотных репрессировали, остались одни неучи. А давайте вспомним, как обстояло дело с офицерскими кадрами у наших врагов.
Характеристика командиров основных подразделений, частей и соединений войск Красной Армии на 1.01.41 г. (в %)
Надо напомнить волкогоновым и прочим «историкам», что после Первой мировой войны и до середины 30-х годов в немецкой армии служили всего 4 тыс. офицеров. После того как Гитлер начал разворачивать армию до военной численности, в нее начали призываться офицеры из запаса, которые кончили службу чуть ли не 20 лет назад, и начали производиться в офицеры фельдфебели и унтер-офицеры. То есть к началу войны стаж службы в офицерских должностях у подавляющего числа немецких офицеров был в пределах 5–7 лет. Если качеством офицера считать его стаж службы в армии и окончание какого-то специального учебного заведения, то тогда немецкие офицеры по этим формальным признакам были значительно хуже командиров РККА. В таблице, по данным архива Главного управления кадров Красной Армии, дана следующая характеристика командования.
Как видно из этих данных, в Красной Армии даже командиры батальонов на 94 % имели среднее или высшее образование. А по стажу службы половина командиров полков, 82 % командиров дивизий и 96 % командиров бригад служили в армии более 20 лет. Даже среди командиров батальонов тех, кто служил в армии менее 10 лет, было менее 10 %. Это результаты «репрессий»? Кстати, входе репрессий за предвоенное пятилетие было осуждено за контрреволюционные преступления военными трибуналами (а только они рассматривали такие дела) — 2218 командиров Красной Армии, а в 1937 году в Красной Армии служили 206 тыс. человек начальствующего состава.
Да, Блюхер, Тухачевский, Егоров, Якир и другие заговорщики в Гражданскую войну командовали фронтами и армиями, а посему могут считаться людьми с большим полководческим опытом. Но во Франции маршал Пэтен, генералиссимус Гамелен уже в Первую мировую войну командовали армиями и были героями. Это не помешало им в 1940 году практически за две недели сдаться более слабым немцам.
А из 19 гитлеровских фельдмаршалов сухопутных войск в Первую мировую никто не имел чина выше майора. Первую мировую войну А. Роммель окончил капитаном в должности командира роты, Вторую мировую начал в 1939 году командиром батальона личной охраны фюрера, в январе 1941 года стал генерал-майором, ауже в июне 1942 года буквально проскочив три генеральских звания — фельдмаршалом. Причем А. Роммель на Западе считается одним из лучших полководцев гитлеровской Германии наряду с Э. Манштейном, который Первую мировую войну также окончил капитаном, но о котором даже недовольный своими генералами Гитлер впоследствии сказал: «Возможно, Манштейн — это лучшие мозги, какие только произвел на свет корпус генштаба».
Так каких офицеров Жукову не хватало? И в чем тут виноват Сталин и репрессии?
Связывать поражения Красной Армии с какими-либо довоенными репрессиями в ней с точки зрения научной истины совершенно бессмысленно. Но в ходе этих репрессий были, по моему мнению, и невинно пострадавшие. Поэтому сегодня важно понять, почему это произошло, чтобы подобное не повторилось в будущем. А вот для понимания этого все эти волкогоновы как раз ничего не делают, они тщательно пытаются скрыть истинные причины предвоенных репрессий.
В статье «Кадры военные» в «Военной энциклопедии» по репрессиям в авиации волкогоновы пишут: «В ВВС в течение 1938–1941 гг. несколько раз обновлялся весь высший состав. Вслед за Алкснисом, репрессированным в 1938 г., были репрессированы последовательно сменявшие друг друга начальники ВВС А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов. Все трое были расстреляны в октябре 1941 г., как шпионы и враги народа. Только П.Ф.Жигареву, ставшему командующим ВВС в июне 1941 г., удалось избежать общей участи» (т. 3, с. 444).
А в «дополнении» к «Воспоминаниям…», там, где Жуков дает высокую оценку выступлению начальника Главного управления ВВС Красной Армии П. В. Рычагова на совещании в НКО в декабре 1940 года, дописывается: «Трагическая гибель этого талантливого и смелого генерала в годы культа личности Сталина была для нас большой потерей. Вскоре после совещания он был расстрелян» (т. 1, с. 289).
Во-первых, уточним. П. В. Рычагов был освобожден от должности начальника ГУ ВВС КА12 апреля 1941 года и направлен на учебу в Академию Генштаба. Арестован он был через 2,5 месяца, 24 июня 1941 года, то есть не только не после совещания в декабре 1940 года, но и не как начальник ГУ ВВС.
Но нас должно заинтересовать другое — почему Жуков вспомнил о Рычагове, но молчит о Я. В. Смушкевиче? Ведь в отличие от Рычагова, дважды Герой Советского Союза Я. В. Смушкевич был не просто знакомым Г. К. Жукова по службе, он был не только Герой за войну в Испании, но и Герой за сражение на Халхин-Голе, то есть он был боевым соратником Жукова. Почему же ему такое невнимание?
Дело в том, что после проверки результатов «чистки» армии в 1937–1938 годы в ее рядах были восстановлены около 12 тыс. ранее уволенных командиров. После этого было принято решение, что ни один военнослужащий не может быть арестован органами НКВД, если на это не дал согласия его прямой начальник. То есть следователи НКВД должны были сначала убедить начальника, что его подчиненный — враг народа, и арестовать подчиненного, только получив подпись-согласие начальника.
Так вот непосредственным начальником Я. В. Смушкевича был Г. К. Жуков, так как Смушкевич с августа 1940 года и до своего ареста 7 июня 1941 года был помощником начальника Генштаба, а с января 1941 года — начальником Генштаба был Георгий Константинович. Вот он и стенает о невинном Рычагове, но помалкивает о Смушкевиче, с кем Рычагов проходил по одному делу и на арест которого Жуков дал согласие.
По одному делу с ними проходил и начальник НИИ ВВС генерал-майор А. И.Филин, который был арестован 23 мая 1941 года, а расстрелян 23 февраля 1942 года. А. И. Филин был моим командиром и учителем, и я никогда не поверю, что он был врагом народа. Но надо и понять, что тогда происходило.
Приближалась война, а хороших самолетов у советских ВВС было очень мало. Конечно, искали причины, почему страна затрачивает столько сил, а результата нет. А тут еще и давление на НИИ ВВС авиаконструкторов, которые пытались протолкнуть на вооружение Красной Армии свои недоработанные машины. Принимали или отклоняли эти машины начальники Главного управления ВВС КА, а непосредственно изучали их мы — НИИ ВВС. И мы могли дать отрицательное заключение на машину, у которой на бумаге великолепные летные данные, но недостатков очень много. Но ведь для того, чтобы понять причину, почему мы отказали, надо в этом разобраться, вникнуть в подробности. С другой стороны, мы могли принять машину, которая вроде на бумаге и хуже, но промышленность могла ее освоить, а недостатки ее могли быть устранены. Опять — кто это поймет, кроме специалистов?
Естественно, принимая одни самолеты и отклоняя другие, НИИ ВВС наживал себе уйму заинтересованных врагов, в том числе и среди авиаконструкторов, которые легко извращали дело так, что руководители ВВС якобы специально ставили на вооружение плохие машины и не пропускали хорошие, то есть были врагами народа.
С весны 1941 года в НИИ ВВС работала комиссия, которая кропотливо собирала компромат на руководство института, через них — на руководителей ВВС. Я помню эту комиссию, помню, как она на несколько месяцев парализовала нашу работу. Но что комиссия — это мелочь, которой поручено написать бумагу, вот она и старается. Ведь пока эту бумагу не подпишут высшие чины Красной Армии, она бумажкой и останется.
Нокогда высшие чины и начальники подписывают и утверждают бумагу, превращая ее в обвинительный документ, они же обязаны вникать в текст, не подписывать огульного обвинения на своих товарищей! Так должно быть, но я думаю, что когда нарком обороны и другие подписывали акт по нашему НИИ ВВС, то они доверились своим подчиненным — членам комиссии — и в технические подробности не вникли.
А что после этого могли поделать НКВД и трибунал, если все высшие руководители наркомата обороны да, видимо, и ряд авиаконструкторов утверждали своими подписями, что Рычагов, Смушкевич и Филин враги? Отпустить их?
А что мог поделать Сталин? Бросить все и, не веря руководству НКО, самому ехать на аэродромы, смотреть и сравнивать результаты испытательных полетов, самому выяснить, существует или нет техническая возможность устранения тех или иных дефектов авиамоторов и т. д. и т. п.?
В истории нашей авиации есть блестящие страницы, есть трагические, но есть и грязные. И с этими грязными страницами тоже надо разбираться, чтобы не повторить их в будущем. А от того, что Сталина неустанно и бессовестно забрасывают грязью волкогоновы и им подобные, история наших грязных страниц не прояснится и будущие поколения умнее не станут.