206 Из письма к Рейнеру Анвину 8 апреля 1958

206 Из письма к Рейнеру Анвину 8 апреля 1958

В конце марта 1958 г. Толкин посетил Голландию по приглашению роттердамских книготорговцев «Фоорхувэ эн Дитрих»; дорожные расходы взяло на себя «Аллен энд Анвин». Толкин присутствовал на «Хоббитском обеде» и произнес речь. В меню, помимо всего прочего, значился «Мэггот-суп»^{267}, название которого задумывалось как аллюзия на грибы фермера Мэггота во «Властелине Колец».

Поскольку этим памятным и в итоге оказавшимся исключительно приятным путешествием в Голландию я обязан щедрости «А. энд А.», полагаю, с меня причитается что-то вроде отчета. Я уже успел слегка «остыть» и хоть сколько-то прийти в себя. Фимиам курился густо и ударял в голову; любезность просто обезоруживала. Путешествие прошло благополучно, места мне забронировали потрясающие; корабль был битком набит, а поезд от Л[иверпуль-] Стрит состоял из двух частей. Прибыл я в тумане, под моросящим дождичком, но к тому времени, как добрался до Роттердама, солнце уже светило вовсю, и так — два дня. Оуботер из «Ф[оорхувэ] и Д[итрих]» размахивал «Властелином Колец», так что опознать его в толпе труда не составило; однако я его ожиданий не оправдал, как он сам признался (после ужина); письмо мое «подготовило» его чересчур успешно, и он высматривал кого-нибудь помельче, позастенчивей, словом, больше смахивающего на хоббита.

(Мне он показался милейшим, умнейшим человеком; однако ж он все еще слегка сокрушался по поводу всеобщего веселья, вызванного «мэггот-супом», что значился в меню. Разумеется, это было не что иное, как грибной суп; но он говорил, что ни за что не выбрал бы этого названия, если бы знал «названия всех английских паразитов».) Я пообщался с представителем «Хэт Спектрум»[336] и насмотрелся на удручающие картины разрушенного и наполовину отстроенного Роттердама. Думаю, главным образом из-за разрыва между этим неуютным миром, загроможденным гигантскими, по большей части безликими зданиями и естественными, патриархальными вкусами голландцев, они (как мне кажется) — и в Р[оттердаме] особенно — просто-таки опьянены хоббитами! Практически ни о чем другом, кроме хоббитов, они и не говорили.

В 5.30 в пятницу я предстал перед довольно внушительным собранием в актовом зале. Я так понял, свыше 200 человек (по большей части самых что ни на есть обыкновенных) заплатили за вход, а многим пришлось уйти ни с чем. Профессор Хартинг[337] поразился еще больше меня. Обед со всей определенностью получился «обильным и затяжным»^{268}: продолжительным, поскольку перемены блюд перемежались речами. В конечном счете все они оказались на английском; и все, кроме одной, были вполне разумными (если закрыть глаза на непомерные славословия, просто в краску вгоняющие). Исключением стал помешанный phycholog^{269}, но умница председатель выделил ему не больше пяти минут. Мой заключительный ответ прозвучал, я надеюсь, достойным образом и, сдается мне, вполне внятно; но подробно останавливаться на нем нужды нет. Отчасти он стал пародией на прощальную речь Бильбо в главе I[338].

На этой родине «курева» трубочное зелье, похоже, особенно привилось. На столе лежали глиняные трубки и внушительные упаковки табака — предоставленные, если не ошибаюсь, фирмой «Ван Россем». На стенах красовались рекламы «Ван Россема» с напечатанными поверх рисунка надписями: «Трубочное зелье для хоббитов. Три сорта: «Лонгботтомский лист», «Старый Тоби» и «Южная звезда». «В. Россем» с тех пор уже успел прислать мне и трубок, и табака! Одну из рекламок я увез с собой. Возможно, вам любопытно будет на нее взглянуть…..

Просто не знаю, как и благодарить вас за то, что подарили мне эту недолгую, но памятную поездку — единственную, что, в конце концов, мне, похоже, сулил мой «отпуск», — и за то, что деликатно убедили меня поехать.