026 К Стэнли Анвину

026 К Стэнли Анвину

2 марта Анвин послал Толкину выдержку из рецензии на роман К. С. Льюиса «За пределы безмолвной планеты». Обозреватель отмечал: «Мистер Льюис, смею утверждать, вполне способен в один прекрасный день написать стоящий роман. Этот хорошим назвать нельзя — никак нельзя». Обитателей планеты Малакандра рецензент издательства счел «чухней». Анвин попросил Толкина высказать свое мнение о книге.

4 марта 1938

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Уважаемый мистер Анвин!

Письмо, прилагаемое к этому[46], я написал вам уже давно; но не спешил отсылать, зная, что вы захотите отдать роман мистера Льюиса своему рецензенту, и, раз убедив вас взглянуть на рукопись, не желал больше вмешиваться. Льюис — мой большой друг, мы с ним, как говорится, родственные души (две его рецензии на моего «Хоббита» — тому подтверждение): в силу этого я понимаю его лучше многих, и наоборот, но при этом, возможно, мы, того и гляди, выставим труды друг друга в чрезмерно розовом свете. Но раз уж вы спросили моего мнения — так вот оно.

Я прочел роман еще в рукописи и до того увлекся, что просто не мог отложить его в сторону, пока не дочитал до конца. Мое первое критическое замечание сводилось к тому, что он слишком короткий. Я и по сей день считаю, что упрек мой справедлив, в силу как практических, так и эстетических соображений. Прочие критические замечания касательно стиля (Льюис вечно склонен к довольно неуклюжим, вымученным пассажам), нестыковок в сюжете и филологии с тех пор были учтены, и соответствующие поправки внесены к полному моему удовлетворению. Автор сохраняет отдельные образчики лингвистического творчества, которые мне лично не по душе («Малакандра», «Малельдил», — «эльдила», по крайней мере, скорее всего, возникли под влиянием эльдар «Сильмариллиона», — и «пфифльтригги»); но это — вопрос вкуса. В конце концов, ваш рецензент счел мои вымышленные имена, с любовью и тщанием продуманные, «зубодробительными». Но лингвистические построения и филология в целом более чем хороши. Все, что касается малакандрийского языка и поэзии, — беглое знакомство с их сутью и формой — просто превосходно, исключительно интересно и намного превосходит то, что обычно получаешь от путешественников по неизведанным пределам. Языковые трудности обычно попросту игнорируют — или обходятся стряпней на скорую руку. А здесь это все не только достоверно, в нем еще и заложен глубокий смысл.

Отзыв вашего рецензента меня несколько расстроил. Боюсь, что первым моим побуждением было съязвить, что человек, употребляющий слово «чухня», неизбежно сочтет такого рода литературу именно «чухней». Но будем благоразумны. Я, конечно же, отлично понимаю: для того, чтобы обладать хотя бы умеренной рыночной ценностью, подобная книга должна пройти испытание с точки зрения внешнего впечатления, как vera historiа^{30} путешествия к неизведанной земле. Сам я большой поклонник этого жанра и даже «Землю под Англией»[47] прочел не без удовольствия (при том, что это — образчик не из лучших и во многом мне антипатичен). Мне показалось, что роман «За пределы безмолвной планеты» выдержал испытание вполне успешно. Первые главы и сам способ перемещения в пространстве или во времени — обычно самое слабое место таких историй. А здесь они достаточно хорошо проработаны; хотя следовало бы отвести больше места приключениям на Малакандре, чтобы оправдать и уравновесить вводную часть. Тема трех отдельных разумных видов (хнау) требует уделить больше внимания третьему виду, пфифльтриггам. Кроме того, с художественной точки зрения центральный эпизод — визит в Эльдилорн — наступает слишком быстро. Кроме того, по чести говоря, не слишком ли эта книга коротка для такого сюжета?

Однако мне следовало бы отметить, что для более интеллектуального читателя данная история заключает в себе множество философских и мифологических скрытых смыслов, что несказанно увеличивают ее значимость, нимало не умаляя внешней «авантюрности». Слияние vera historia с mythos, на мой взгляд, неподражаемо. Разумеется, есть там и элементы сатиры, неизбежные в любом рассказе о путешествии, есть и отголоски сатиры на другие, на первый взгляд, схожие произведения «научной фантастики» — как, например, ссылка на представление о том, что высший разум непременно должен сочетаться с жестокостью. А в основе всего, разумеется, лежит миф о Падении Ангелов (и о падении человека на нашей безмолвной планете); и центральный образ — скульптура с изображением планет, на которой знак Ангела нашего мира стерт. У меня в голове не укладывается, как можно говорить, будто все это в зубах навязло, разве что (а) человек считает данный конкретный миф «чухней», не стоящей внимания взрослого (даже в качестве мифа); или (б) использование мифа либо не оправдано, либо, возможно, неудачно. С последним можно поспорить — я, например, не согласен, — но в любом случае критику еледовало указать на само наличие мифа. Уарса, конечно же, никак не подходит под определение «милого и доброго научного боженьки»[48], но представляет собою нечто настолько разительно отличное, что отличие, похоже, так и осталось незамеченным, а именно: он — Ангел. Однако даже в качестве доброго и милого научного боженьки, на мой взгляд, он выгодно отличается от верховных владык других историй такого рода. Имя его не придумано, но заимствовано из Бернарда Сильвестра^{31}; кажется, это объясняется в конце книги (не то чтобы я считал, будто эта высокоученая подробность ужасно важна, но она имеет право на существование наравне с псевдонаучной ученостью). В заключение могу заметить, что, назвав пфифльтриггов «рабочими», ваш рецензент снова не вник в суть и был введен в заблуждение современными представлениями, в данном случае неприменимыми. Но, кажется, я сказал уже больше чем достаточно. Я, например, обнаружив эту книгу в продаже, купил бы ее за любую цену и во всеуслышание рекомендовал бы ее как «триллер», написанный (как ни странно и вопреки всему) интеллектуалом. Но я с грустью сознаю, что, судя по всем моим попыткам разжиться подходящим чтивом, даже через платный межбиблиотечный абонемент, вкусы мои нормальными не назовешь. Я жадно проглотил «Путешествие к Арктуру»[49] — произведение, наиболее сравнимое с романом Льюиса, хотя и гораздо более сильное, и гораздо более мифологичное (и менее рациональное, и куда более бессюжетное — невозможно читать его просто как триллер, не интересуясь при этом философией, религией и этикой). Интересно, а что думает об этой книге ваш рецензент? В любом случае, я успокоился бы насчет себя самого, если бы ваш второй рецензент хоть сколько-нибудь поддержал мои предпочтения!

*

Продолжение к «Хоббиту» уже продвинулось до конца третьей главы. Но истории имеют обыкновение выходить из-под контроля — вот и эта приняла непредвиденный оборот. Мистер Льюис и мой младший сын глотают ее кусками, как своего рода сериал. Не знаю, удобно ли беспокоить вашего сына, хотя я был бы рад узнать его мнение. В любом случае, если он не прочь читать «выпусками», так добро пожаловать. Моему Кристоферу и мистеру Льюису рукопись так понравилась, что они говорят, получается еще лучше «Хоббита», но Рейнеру с ними соглашаться не обязательно!

Получил экземпляр американского издания. Не так уж и плохо. Приятно, что они включили картинку с орлом, но в толк не могу взять, зачем было портить картинку с Ривенделлом, — отсекать верхнюю часть и вырезать орнамент внизу. Весь набор опечаток, конечно же, там, никуда не делся. Надеюсь, в один прекрасный день удастся-таки от них избавиться. Не знаю, попадалось ли вам на глаза длинное и дурацкое письмо в «Обсервере» за 20 февраля, и если да, то не сочли ли вы, что я вдруг умом тронулся. По-моему, редактор обошелся со мной просто нечестно. В январе газета опубликовала письмо за подписью «Хабит» (автор письма спрашивал, а не подсказаны ли хоббиты лекциями Джулиана Хаксли на тему пушистых африканских пигмеев, и много чего другого). Я послал в редакцию свой шуточный ответ, приложив чистый конверт с маркой для передачи хабиту; а также и короткий, вполне здравый ответ, предназначенный для публикации. В течение месяца ничего ровным счетом не происходило, а потом в один прекрасный день я проснулся и обнаружил, что моя опрометчивая шутка занимает почти целую колонку.

С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.