ГЛАВА XXXII
ГЛАВА XXXII
Развалины Хонаунау. — Туземные пироги. — Купание в прибой. — Город-убежище. — Заповедник. — Его устройство. — Скала королевы. — Достопримечательности. — Окаменелая Ниагара.
В полдень мы наняли канака лодочника, с тем чтобы он нас отвез на своем челне к древним развалинам Хонаунау. Он запросил два доллара — цена божеская для морского путешествия в восемь миль, считая оба конца.
Туземная пирога — сооружение довольно легкомысленное на вид. Не знаю даже, с чем сравнить его, — разве с выдолбленным полозом детских салазок, но и это не дает о ней абсолютно верного представления. Она имеет около пятнадцати футов в длину, оба конца ее заострены и сильно приподняты; высота бортов полтора-два фута, а узка она так, что если бы вам и удалось втиснуть в нее толстого человека, то вынуть его оттуда вы уже нипочем не сумели бы. Она, как утка, держится на поверхности воды, но снабжена специальным приспособлением — утлегарем, благодаря которому, если сидеть в ней смирно, она довольно устойчива. Утлегарь состоит из двух длинных перекладин, изогнутых, как ручки плуга; они прикрепляются с одной стороны лодки, а к наружным их концам привязывается, тоже изогнутый, брусок из чрезвычайно легкого сорта дерева. Брусок этот лежит на поверхности воды и служит, таким образом, противовесом, не давая лодке переваливаться ни на ту, ни на другую сторону. При всем этом человеку, не привыкшему плавать на лезвии ножа, может показаться, что для полного спокойствия было бы неплохо обзавестись еще одним утлегарем, с другой стороны пироги.
Я сидел на носу, Биллингс посредине, лицом к гребцу-канаку, сидящему на корме. С первым же ударом весла по воде легкая наша скорлупка стрелой понеслась от берега. Ничего особенного мы не видели кругом себя. Пока мы еще двигались по мелководью, можно было развлекаться, глядя сквозь прозрачную воду на крупные гроздья ветвистого коралла, этого удивительного морского кустарника. Но как только мы вышли в пронзительную синеву глубин, мы лишились этого развлечения. Зато мы могли теперь любоваться прибоем, который яростно бросался на каменистый берег, разбиваясь об него и пенистым фонтаном взлетая на воздух. Пенная эта кайма была вся изломана причудливыми пещерами, арками и туннелями. Казалось, развалины древних башен и бойниц вздымаются со дна беспокойного моря. Вскоре, однако, это перестало нас занимать, и мы обратили свои взоры на самый берег. Продолговатая гора тянулась со своими пышными зелеными лесами навстречу нависшим облакам, вдали виднелись точечки домов; ставшая совсем уже миниатюрной, шхуна наша сонно колыхалась на якоре. Когда и это зрелище приелось, мы отважно врезались в косяк противных жирных дельфинов, занятых своей вечной игрой — выгнувшись дугой над волнами, исчезать в них, без устали повторяя этот маневр, и все в одну сторону, словно колесо, больше чем наполовину затопленное водой. Но вот и дельфины, укатились, предоставив нас самим себе. Не прошло и нескольких минут, как мы обнаружили, что солнце полыхает костром и что температура держится на точке плавления. Ужасно захотелось спать.
В одном месте мы повстречали большую группу обнаженных туземцев обоего пола и всевозможных возрастов; они предавались своему излюбленному занятию — купанию в волнах прибоя. У каждого язычника была короткая доска, он отплывал с ней на триста-четыреста ярдов в море и ждал, когда на него двинется особенно большая волна. Выждав подходящий момент, он закидывал доску на самый гребень волны, бросался на нее животом и летел, как бомба! Самый быстроходный экспресс не мчится с такой сногсшибательной скоростью! Впоследствии я сам пробовал было оседлать волну прибоя, но из этого ничего не вышло. Доску мне, правда, удалось накинуть на волну, и накинул-то я ее вовремя, но сам я как-то отстал от нее. В какие-нибудь три четверти секунды доска достигла берега, но без груза, я же достиг дна, нагруженный бочкой-другой воды. Чтобы в совершенстве овладеть искусством купания в прибой, надо, вероятно, родиться туземцем.
Мы прошли свои четыре мили чуть не за час и пристали к ровному берегу, где широко раскинулись старинные развалины и высились кокосовые пальмы. Это был древний Город Прибежища — большая территория, окруженная стенами в двадцать футов толщины у основания и в пятнадцать высоты. Самый город представляет собой четырехугольник в тысячу сорок футов в длину и чуть меньше семисот футов в ширину. В стародавние времена тут стояло три храма — примитивные сооружения в двести десять футов длиной, сто шириной и тринадцать высотой каждое.
В те времена, если один человек убивал другого, родственники убитого имели право лишить убийцу жизни. Тут-то начиналась стремительная гонка, где у преступника, поставленного вне закона, ставкой были жизнь и свобода. Убийца летел через дремучие леса, горы и долы, устремив все свои надежды на мощные стены Города Прибежища, а по его горячему следу гнался мститель. Иногда бега эти продолжались до самых ворот города, и оба бегуна, тяжело дыша, пробегали сквозь длинный строй возбужденных туземцев, которые следили за состязанием, сверкая глазами и раздувая ноздри, подбадривая преследуемого отрывистыми громкими возгласами и издавая вопль восторга, когда спасительные ворота захлопывались за ним, а обманутый его преследователь опускался в изнеможении на землю. Бывало, однако, что преступник падал, сраженный рукой врага, у самого порога, в то время как еще шаг, какая-нибудь секунда времени — и его нога коснулась бы заповедной земли и он был бы спасен. Откуда могли эти оторванные от мира язычники почерпнуть идею Города Прибежища, известного лишь древнему Востоку?
Старинное святилище было священным для всех — вплоть до вооруженных мятежников и армий завоевателей. Побывав за стенами этого города, исповедавшись перед языческим жрецом и получив отпущение грехов, преступник, пусть даже за его голову назначена награда, мог отправляться безбоязненно и без всякого риска куда ему угодно. С этой минуты он становился табу, и всякого, кто бы вздумал ему повредить, ожидала смерть. Сюда-то и прибежали разгромленные мятежники, проиграв сражение за своих идолов; многие из них таким образом спаслись.
В одном из углов города стоит цилиндрическое строение семи-восьми футов в высоту, с плоской крышей, диаметром в двенадцать футов. Это было место казни. Высокий частокол из кокосовых стволов скрывал жестокие сцены от взоров пошлой толпы. Тут убивали преступников, срезали мясо с костей и сжигали его, а кости прятали в стене башни. Если же казненный обвинялся в очень тяжелом преступлении, его труп сжигали целиком.
Стены храма достойны изучения. Они дают такую же пищу для размышлений, как и египетские пирамиды, — как мог возвести их народ, не знакомый ни с наукой, ни с техникой? Туземцы не изобрели ни одного приспособления для подъема тяжестей, у них не было вьючных животных, и, судя по всему, они не были знакомы с функциями рычага. А вместе с тем некоторые из обломков лавы, которые пришлось в свое время вырубить из карьера, переправить по неровной, пересеченной местности и уложить в стене, возвышающейся на шесть-семь футов над землей, так велики, что должны бы весить несколько тонн. Как же туземцы доставляли их на место, как поднимали их?
Стены, совершенно гладкие как с наружной, так и с внутренней стороны, могут служить образцом камнетесного искусства. Неправильной формы, неодинаковые по размеру куски лавы, составляющие стену, безукоризненно пригнаны один к другому. Постепенное сужение стены кверху также рассчитано с величайшей точностью.
Цемент в состав стены не входит, а между тем она прочна, плотна и способна противостоять бурям и разрушениям целые века. Кто строил храм, как и когда, — вероятно, так и останется неразгаданной тайной.
Снаружи, неподалеку от древних стен, лежит камень, формой своей напоминающий гроб. Длина его одиннадцать футов четыре дюйма, ширина, в более узком конце, три фута, — следовательно, весить он должен несколько тысяч фунтов. Некий военачальник, правивший в этих местах много столетий назад, притащил сюда этот камень на собственном горбу — чтобы лежать на нем! Достоверность этого обстоятельства основывается на самых точных преданиях. Развалясь на своем каменном ложе, он присматривал за верноподданными, которые работали на него, и следил, чтобы никто не ленился. Впрочем, вряд ли рабочие позволяли себе такое — телосложение, которым отличался начальник, должно быть, вдохновляло подчиненных трудиться добросовестно. Ростом он был четырнадцати или пятнадцати футов. Когда он вытягивался на своем ложе — ноги его свешивались, а когда храпел — просыпались мертвые. Все эти факты подтверждаются неопровержимой легендой.
По другую сторону храма стоит чудовищных размеров скала — весом в семь тонн, одиннадцати футов длиною, семи шириною и трех толщиной. С десяток небольших камней высотой в один или полтора фута поддерживают ее. Это все наш дюжий друг старался. Он притащил эту глыбу с горы смеха ради (у него было своеобразное чувство юмора) и установил ее в том положении, в каком мы ее застаем и в каком застанут ее через века другие, ибо, чтобы сдвинуть ее с места, пришлось бы впрячь в нее десятка два лошадей. Рассказывают, будто пятьдесят-шестьдесят лет назад гордая королева Каахуману, поссорившись со своим свирепым супругом, обычно спасалась от его гнева под этой скалой. Впрочем, канаки подчас завираются, и это последнее утверждение — блестящий образец их фантазии, ибо Каахуману была шести футов ростом, обладала мощными формами, была сложена, как буйвол, и с таким же успехом могла бы протиснуться под эту скалу, как и между жерновами сахарного пресса. Но допустим даже, что ей удалось подползти под скалу, что она выиграла бы от этого? Как ни унизительно было для такой гордой женщины подвергаться оскорблениям и преследованиям грубого дикаря, все же это не могло идти ни в какое сравнение с тем чувством совершенной раздавленности, которое охватило бы ее, если бы она провела часок-другой под камнем.
Мы прошли милю по насыпи, выложенной каменными плитами. Дорога была ровная, всюду одинаковой ширины и свидетельствовала о довольно высоком уровне дорожно-строительного искусства. Одни утверждают, будто она была построена по проекту и по приказу старого мудреца-язычника Камехамехи I, другие же говорят, что она была выложена задолго до него, в незапамятные времена, так что имя ее строителя не сохранилось даже в преданиях. Так или иначе, самый факт, что темный, отсталый народ сумел построить такую дорогу, вызывает приятное изумление. Камни мостовой изношены и гладки, местами между ними образовались щели, и все это удивительно напоминает мощные дороги в окрестностях Рима, которые так часто изображаются на картинах.
Целью нашего похода на этот раз было взглянуть на великое чудо природы — застывший каскад лавы. Некогда, в давно забытые времена, тут произошло извержение. Широкий огненный поток хлынул вниз по склону горы и низвергся с крутого обрыва, нависшего над землей на высоте пятидесяти футов. Кипящая лава, остуженная морскими ветрами, так и сохранилась по сей день — волнистая, пенистая, бурлящая, окаменелая Ниагара! Зрелище очень живописное и притом настолько убедительное, что вам временами даже начинает чудиться, будто поток все еще продолжает свое бурное течение. Поодаль с утеса стекал ручеек поменьше, образовав отдельную пирамидку лавы высотой футов в тридцать. Пирамида походит на причудливое сплетение корявой и сучковатой лозы, корней и стеблей.
Обойдя эту пирамиду и очутившись под сводом неподвижного водопада, мы обнаружили в утесе множество ноздреватых туннелей, забрались в некоторые из них и долго следовали по их извилинам.
Мы набрели на два туннеля, которые могли бы служить доказательством того, что природа понимает толк в шахтерском деле. В этих туннелях пол был всюду ровен, ширина их — семь футов, потолок закругленный. Высота, впрочем, не всюду одинаковая. Мы прошли один туннель длиною в сто футов, — он начинается в отроге горы, а выходит высоко над морем, в отвесной стене утеса, подножие которого омывается волнами. Это был просторный туннель, за исключением нескольких мест, где нам приходилось идти согнувшись. Своды его, само собой разумеется, образованы лавой и густо усеяны острыми застывшими сосульками до дюйма длиной. Сосульки эти расположены часто, как железные зубья молотилки, и если вы пройдете некоторое расстояние по туннелю, выпрямившись во весь рост, вам бесплатно расчешут волосы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.