НА ОСТАНОВКЕ В БУСИНОВО

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

НА ОСТАНОВКЕ В БУСИНОВО

Наклеив на стену окраинной многоэтажки последнее объявление об обмене (двух маленьких квартир на одну побольше), я пошла к остановке.

Дул ветер. Было по-мартовски серо и сыро. И дождик какой-то мерзкий накрапывал… А автобус куда-то запропастился.

Моя третья отлучка из дома за два месяца. Первая – с Антоном в лес, это – ещё в декабре, когда Иксику было две недели. Вторая – к Александру Яковлевичу, это – в январе. И вот – март.

“Тебе нужно обязательно выбираться из дому. Хоть изредка! Развеяться. Вкусить новых впечатлений. Это необходимо и тебе, и – через тебя – Ксюше”, – говорит Гавр.

И вот я стою на остановке в Бусиново. Мрачно, холодно.

Под навес остановки входит молодая женщина с ребёнком на руках. Толстощёкому, курносому мальчику, удивительно похожему на мать, года полтора. В руках у малыша сверкающий игрушечный автомат. Мать ставит его на деревянную скамью: “Стой, Вася”. Вася смотрит перед собой тускло-серыми, навыкате, глазами. Взгляд неповоротливый и безразличный, как у всех перекормленных детей. Мать смотрит на Васю с гордостью и удовлетворением.

Вслед за женщиной топает другой мальчуган, лет трёх, тоже её, но ни одной черточкой на мать и брата не похожий. Худенький, востроносый, быстроглазый.

Автобуса нет.

Толстощёкий Вася солидно дышит на скамье. Ожидание не утомляет и не раздражает его. А быстроглазый мальчуган уже через минуту начинает томиться. Он выскакивает из-под навеса и исчезает из виду. “Максим! Максим!” – зовёт мать.

Вскоре он появляется. Сапожки в грязи. Глаза горят восторгом.

– Мама, мама! Тлавка! Там тлавка! Зелёёнькая!…

Схватив мать за руку, он пытается её тащить туда, где им сделано потрясающее открытие – травка!

Но мать стоит неподвижно, как скала, и мальчуган напрасно бьётся об эту скалу. Она даже не смотрит на сына. Так же, как толстощёкий Вася, она смотрит в пустоту бесцветными, навыкате, глазами.

Устав об неё биться, мальчуган опять исчезает. И вновь несётся ему вслед угрожающее: “Максим!!”

И – вновь:

– Мама, тлавка! Там тлавка!

О, как ему хочется, чтобы она разделила его радость.

– Стой здесь! – приказывает мать.

Не смея ослушаться, мальчик остаётся под навесом. Но радость открытия распирает его, и он то и дело дёргает мать за рукав: “Тлавка, мама! Зелёёнькая!”

– Отстань!

Тогда, непонятый, но всё ещё радостный, он хватается за поручень, которым опоясана остановка, и, повиснув на нём, начинает колотить ногой о металлическую стену.

– Прекрати хулиганить! – в голосе матери – шипучее раздражение.

Он продолжает колотить. Его худенькое задорное личико возбуждено.

– Вася! Стрельни в него, Вася!

Но вооруженный Вася ещё плохо владеет оружием.

И тогда мать, схватив руку малыша, направляет её вместе с автоматным дулом в старшего сына: – Тра-та-та! Тра-та-та! Вот так, Вася! Стреляй в него! Убей его, Вася!…

“УБЕЙ ЕГО, ВАСЯ!” – ещё долго звучало у меня в ушах.

Ехала домой и боялась смотреть по сторонам. Чудилось: мир наполнен выросшими васями…

* * *

Прошлое лето… Это было последнее лето, сынок, когда ты носил свою детскую чёлку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.