МОРОЗОВА (урожд. Мамонтова) Маргарита Кирилловна

МОРОЗОВА (урожд. Мамонтова) Маргарита Кирилловна

10(22).10.1873 – 3.10.1958

Пианистка (ученица Н. Метнера), меценатка, издательница, мемуаристка. Жена московского фабриканта и коллекционера М. А. Морозова. Хозяйка литературно-музыкального и философского салона, на ее средства организовано издательство «Путь».

«М. К. – оказалась большим человеком; она повлияла на многих из деятелей того времени: на А. Н. Скрябина, наЭ. К. Метнера, Г. А. Рачинского, кн. Е. Н. Трубецкого и на группу, впоследствии собранную вокруг книгоиздательства „Путь“. В ней – встречало редчайшее сочетание непосредственности с совсем исключительным пониманием Ницше и музыкальной культуры; она имела способность объединить музыкантов, философов, символистов, профессоров, общественников, религиозных философов; нас, символистов, влекло к ней ее понимание зорь 901–902 годов; она зори видела: воспринимала конкретно; профессора, музыканты, общественники находили в ней нечто свое, мы, московские символисты (поздней „мусагетцы“), в ней видели „нашу“; она понимала поэзию Вл. Соловьева и Блока большою душою своею; весна того года окрашена мне возникающей дружбой с Морозовой, у которой я часто бывал и с которой часами беседовал; да, она понимала стихийно тончайшие ритмы интимнейших человеческих отношений; но с присущей ей светскостью, под которой таилась застенчивость, она не всегда открывалась вовне; очень многие к ней относились небрежно; и видели в ней „меценатку“, а удивительного человека – просматривали.

Я ей обязан в жизни бесконечно многим» (Андрей Белый. Воспоминания об Александре Блоке).

«В Москве шли споры о серьезности духовных исканий Маргариты Кирилловны, о ее уме и о том, понимает ли она сложные прения за своим зеленым столом. Допускаю, что она не все понимала (без специальной философской подготовки и умнейшему человеку нельзя было понять доклада Яковенко „Об имманентном трансцендентизме, трансцендентном имманентизме и дуализме вообще“), но уверен, что она понимала всех.

Издательница славянофильски-православного „Пути“, она с сочувственным вниманием относилась и к нам, логосовцам. Помню, как мне удалось вызвать в ней симпатию к нашим замыслам указанием на то, что мы отнюдь не отрицаем ни Бога, ни Христа, ни православия, ни русской традиции в философии, а требуем только того, чтобы философы перестали философствовать одним „нутром“, чтобы они поняли, что нутряной „style russe“, отмененный Станиславским на сцене, должен исчезнуть и в философии, так как философствовать без знания современной техники мышления нельзя.

Связав, так думается мне, мои мысли с не раз слышанными ею аналогичными мнениями Белого, которого она очень ценила, и других новаторов символистов, она вполне примирилась и с нами. Между „путейцами“ и „логосовцами“ вскоре установились прекрасные отношения. Не знаю в точности, но думаю, что Маргарита Кирилловна, многое объединяя в себе, не раз мирила друг с другом и личных, и идейных врагов.

…Морозовский особняк в Мертвом переулке, строгий и простой, перестроенный талантливым Желтовским [И. В. Жолтовским. – Сост.], считавшим последним великим архитектором Палладио, был по своему внутреннему убранству редким образцом хорошего вкуса. Мягкие тона мебельной обивки, карельская береза гостиной, продолговатая столовая, по-музейному завешанная старинными иконами, несколько полотен Врубеля и ряд других картин известных русских и иностранных мастеров, прекрасная бронза „empire“, изобилие цветов – все это сообщало вечерам, на которые собирались иной раз до ста человек, совершенно особую атмосферу красоты, духовности, тишины и того благополучия, которое невольно заставляло забывать революционную угрозу 1905-го года» (Ф. Степун. Бывшее и несбывшееся).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.