МОРОЗОВ Иван Абрамович

МОРОЗОВ Иван Абрамович

1871 – 22.6.1921

Коллекционер и меценат, собиратель современной русской и западноевропейской живописи. Его коллекция легла в основу собраний Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве и Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге. С 1918 – за границей.

«Относиться равнодушно к этому толстому розовому сибариту было невозможно. Постоянное доброжелательство и добродушие пронизывало насквозь этого ленивого добряка, а его исключительные знания и понимание в вопросах новой русской и в особенности западноевропейской живописи делали его незаменимым судьей и консультантом в области станкового творчества.

…Морозов любил жизнь и умел жить. Его картины не превратили его в скупого рыцаря, он не отказывался ни от посещения театров, ни от поездок на курорт, ни от посещения своих знакомых, ни от появления в ресторанах» (Ю. Бахрушин. Воспоминания).

«Суриковский „модный депутат“, такой стройный и лощеный на портрете, незримо окруженный нашептывателями и советчиками, – появлялся своей большой и рыхловатой фигурой на выставках как-то по-своему, неожиданно, никогда не в дни вернисажей и сутолок, когда можно было видеть всю Москву. Он приходил в какой-нибудь будничный день, и, не спеша, один, начинал хождение по пустынным комнатам. С ним здоровались – и оставляли одного. Осматривал он, я бы сказал, „зигзагами“, видимого порядка и явной системности не было: ни вдоль стен, ни по анфиладе, – он подходил-уходил в разные концы, – возвращался, – брел в новый угол, таким наблюдал я его на выставке „Бубнового валета“ 1916 года.

…Когда же он оставлял какую-нибудь картину за собой, – к ней сходились художники и ценители, споров не было: ясно было само собой, что Морозов сделал свое обычное дело» (А. Эфрос. Человек с поправкой. Памяти И. А. Морозова).

«Как все собиратели, как и Щукин, он начал скромно, покупая сначала „смирные“ вещи и только постепенно переходя к более решительным новаторам. Сперва он покупал только русских, перейдя к французам довольно поздно.

Из русских он больше всего любил К. Коровина и Головина, которых собрал исчерпывающе. Французов он собирал, в противоположность Щукину, систематически, планомерно пополняя определявшиеся пробелы. Поэтому его собрание не выпячивалось неожиданно в какую-нибудь одну сторону, как щукинское, но зато в нем не чувствовалось того страстного собирательского темперамента, как там. Оно не шумливо, как щукинское, не заставляет публику ни хохотать до упаду, ни негодовать, но те, кто любит и понимает искусство, наслаждаются одинаково тут и там. Которое из них лучше? Этого даже сказать нельзя. В обоих есть мировые шедевры. Но в щукинском их, пожалуй, больше. Морозовское собрание, в сравнении с тем, – собрание под сурдинку. И сам Иван Абрамович был человек тихий по сравнению с энергичным, громко говорящим и громко смеющимся Щукиным. Он ни в какой мере не был снобом и собирал под конец из глубокой внутренней потребности, без тени тщеславия, не для людей, а для себя. Он боялся только, как бы его не удалили из особняка, когда последний превратился в государственный музей, и был несказанно обрадован, когда состоялось назначение его заместителем директора музея» (И. Грабарь. Моя жизнь).