Программа интенсивного лечения. Сальто под Высоцкого

Программа интенсивного лечения. Сальто под Высоцкого

Через шесть месяцев после аспирантского визита мы снова отправились в Институты, теперь уже для начала занятий по программе интенсивного лечения. С нами снова ехала Поля – чтобы оставаться с Петей, когда мы два дня будем на лекциях.

В первый день визита на программе интенсивного лечения сотрудники Институтов оценивают состояние ребенка: достижения за полгода, происшедшие изменения, измеряют вес, рост, объем головы и груди и т. д. Затем с семьей встречаются специалисты по физиологическим, интеллектуальным и физическим программам и адвокат ребенка. Следующие два дня – вторник и среду – родители слушают очередной курс лекций, а сотрудники Институтов тем временем обсуждают результаты и разрабатывают новые индивидуальные программы на следующие полгода.

В последний день лекций кто-то из сотрудников рассказывает о каждом приехавшем пациенте и его достижениях за истекшие полгода. Это очень приятный момент. Во-первых, всегда находится за что похвалить ребенка и его родителей, во-вторых, не все успели переговорить и всем интересно узнать, как обстоят дела у других. В четверг и пятницу семье показывают новые программы с пояснениями.

На этот раз мы чувствовали себя более комфортно, со многими были уже знакомы, да и впоследствии неоднократно встречались, приезжая в Институты. Некоторые стали нашими друзьями.

Тогда мы познакомились с семьей из Мексики (дружим с ней и сейчас). Веселая и энергичная чета со своей пятилетней Анной-Луизой приехала уже второй раз. Девочка ходила, но очень плохо, а нас поразила тем, как кувыркалась на ковре. Сначала вперед, несколько раз, потом папа говорил ей: “Para atr?s![7]” – и она почти так же ловко делала кувырок назад. Нам это казалось невероятным, невозможно было и в самых смелых мечтах представить, что нечто подобное сможет делать наш Петя.

Еще мы подружились с молодыми красивыми аргентинцами: их четырехлетний сын Николас, с огромной головой и искривленной спиной, лежал на ковре и лучезарно улыбался, когда к нему обращались.

Снова встретились с семьей хасидов из Бруклина (мы вместе слушали курс лекций “Что делать…”). Их четырехлетняя Тема висела как тряпочка на руках у мамы, красавицы Хаи.

Было еще две семьи из Дании с детьми лет девяти с ДЦП, все голубоглазые и светловолосые; две семьи из Гонконга: их мальчики на общем фоне выглядели неплохо – двигались и говорили; медлительные канадцы с четырехлетним сыном, крупным и красивым, абсолютно недвижимым. Чрезвычайно активная американская мама непрерывно гонялась по всему зданию за своим сыном Грегори, а папа невозмутимо читал толстый труд по энтомологии. Мне посчастливилось увидеть, как Грегори подскочил к бюсту одного из основателей Институтов и надавал бронзовой голове звонких щелчков.

Не все проходило гладко: Петя, как обычно, отчаянно боялся заходить в незнакомые комнаты. Он не хотел, чтобы его измеряли и взвешивали, вообще чтобы к нему приближались и до него дотрагивались, его приходилось уговаривать и тащить, а он цеплялся за дверные косяки и кричал. Но никто ничему не удивлялся, замечаний нам не делали, и каким-то образом в итоге все удавалось.

Мы продемонстрировали наши достижения в паттернинге и масках, а Петю убедили показать, как он ползает, ходит на четвереньках, как с нашей помощью висит на перекладине и пробует перемещаться по горизонтальной лестнице.

С утра во вторник мы с Морисом отправились слушать лекции, а Поля с Петей остались дома – читать книжки, рисовать и гулять по окрестностям. Конечно, мы беспокоились, но Поля заверила тоном фрекен Бок: “Идите, спокойно работайте, и я ручаюсь, что к вечеру вы не узнаете своего ребенка!” Действительно, они прекрасно провели время, даже сходили в книжный магазин и купили альбом с фотографиями “Битлз”. В среду мы уже спокойно отправились на лекции, а в четверг с утра снова пришли в Институты все вместе.