ГЛАВА 1 РОЖДЕНИЕ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ (1624 – 1919 гг.)

ГЛАВА 1

РОЖДЕНИЕ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ

(1624 – 1919 гг.)

Тут пишут, Корнелиус-сын сотворил

Голландцам невидимого угря,

И те на нем ходят до порта Дюнкерк

И топят все тамошние корабли.[4]

Бен Джонсон вставил эти строки в третий акт своей комедии, которую он написал в 1624 году. Это весьма важное упоминание о мастерстве доктора Корнелиуса Ван Дребеля, голландца, личного врача короля Англии, изобретателя машины, на которой, если верить сведениям его современников, плавал на ней под водой от Вестминстера до Гринвича.

Это первый зарегистрированный случай успешной подводной навигации. Неизбежно и другие должны были последовать по стопам Ван Дребеля. Бен Джонсон ясно дает понять, что уже в те времена люди искали способы борьбы против такого оружия, как морская блокада. Такие поиски были особенно энергичными в тех странах, которые, в отличие от Великобритании, не имели мощного флота. Среди тех, кто разрабатывал и делал подводные суда в XVIII и XIX веках, были американцы Бушнел и Фултон, француз Густав Зеде, швед Норденфельдт и еще один американец – Джон Холланд.

В 1804 году Фултону удалось заинтересовать своими планами британского премьер-министра Уильяма Пита Младшего, и проекты его подводной лодки «Наутилус» и «электрической торпеды» были тщательно рассмотрены в британском адмиралтействе. Главой военно-морского ведомства в то время был сэр Джон Джервис – потом от стал лордом Сент-Винсентом. Нетрудно себе представить, какое впечатление произвел на государственного мужа от флота этот грандиозный проект. Он сразу понял потенциальную опасность изобретения и попытался похерить его.

«Не смотрите в ту сторону и не трогайте эту штуку! – предупреждал он. – Если мы ее примем, то и другие страны примут, и это будет сильнейшим ударом по нашему превосходству на море, какой только можно себе представить».

Но на эти предостережения не обратили внимания, и при полном одобрении Питта Фултону разрешили проводить свои эксперименты. 15 октября 1805 года корпус старого датского брига «Доротея» был поставлен на якоря в порту Дил под Уолмер-Касл, и Фултон «атаковал» его своей «электрической торпедой». Адская машина взорвалась с огромной силой, расколов бриг надвое, обломки взлетели высоко в воздух.

Сент-Винсент отнесся в высшей степени критически ко всей затее. «Питт – самый большой глупец из когда-либо живших, – прямо заявил он. – Он поощрил форму ведения боевых действий, которая не нужна тем, кто правит морями, и вполне может лишить нас нашего превосходства».

Шесть дней спустя победа под Трафальгаром положила конец надеждам Наполеона на вторжение в Англию, и Великобритания продолжала править волнами с еще большей уверенностью, чем прежде. Если бы все зависело от Англии, то все идеи подводной войны оказались бы преданы забвению.

Но в других странах идеи, выдвинутые Фултоном и другими, стали развиваться дальше. В 1863 году, во время Гражданской войны в Америке, полупогружающийся корабль, снабженный взрывчаткой на конце бруса, совершил наполовину успешную атаку на линкор янки «Нью-Айронсайдз», который осуществлял блокаду Чарльстона. На следующий год на том же месте самодвижущемуся подводному судну «Хандли» удалось потопить корвет северян «Хаусатоник», но в результате взрыва погиб и атакующий корабль со всей командой. Это был первый и единственный до Первой мировой войны случай успешной атаки подводным кораблем надводного военного корабля.

Далее следует отметить сооружение во Фьюме[5] английским инженером Уайтхедом автономной торпеды, приводившейся в движение сжатым воздухом, потенциальные возможности которой были вскоре оценены всеми морскими странами. Они начали строить быстроходные торпедоносные корабли. Так зародились флотилии[6] торпедных катеров и эсминцев, которые являлись составной частью флотов во время Первой мировой войны. И однако идеальным носителем для торпед являлась подводная лодка.

Тем временем Франция начала проявлять живой интерес к возможностям подводной лодки и к 1901 году построила не менее двадцати девяти моделей лодок с электродвигателем. В то время главным проблемой был поиск надлежащего средства обеспечения движения под водой. Первые изобретатели всецело полагались на электричество или сжатый воздух, потому что считалось невозможным установить двигатель внутреннего сгорания на подводном корабле.

В 1893 году, однако, конгресс Соединенных Штатов призвал разработать подводную лодку, и контракт был вручен молодому школьному учителю, ирландцу по рождению, Джону П. Холланду. После нескольких первоначальных неудач он, наконец, построил «Холланд номер 9», которая была в 1900 году принята ВМФ США. Этот корабль может быть с полным правом назван первой современной подводной лодкой. Революционной стороной этого проекта являлось то, что на лодке был установлен 50-сильный бензиновый двигатель для надводного хода и электромотор – для подводного, т.е. по существу та же система, которая применяется сегодня.[7] ВМФ США заказали еще шесть таких лодок, пять заказало британское адмиралтейство. Вскоре после этого все морские страны либо разместили заказы на такие подводные лодки, либо приобрели лицензии на их производство.

Германия с нескрываемым интересом наблюдала за этими событиями, но в течение долгого времени германское адмиралтейство воздерживалось от вовлечения в эту гонку. Пришлось Фридриху Альфреду Круппу, крупному производителю вооружений, на собственный страх и риск проявить инициативу, и в июле 1902 года началась работа над его 16-тонной «Форелью». Этот крошечный корабль, едва 12 метров в длину, был построен только в экспериментальных целях. Но он сразу же хорошо зарекомендовал себя, и, после того как кайзер проявил интерес к нему, приехав с проверкой, на нем в качестве первого пассажира прокатился адмирал принц прусский Генрих – 23 сентября 1903 года. На следующий год «Форель» была поставлена России в качестве образца трех подводных лодок большего размера для царского флота.[8]

Первоначальный успех «Форели» в конце концов убедил германское адмиралтейство в необходимости иметь такие корабли, и в сентябре 1904 года Крупп получил первый заказ для германского ВМФ. Адмирал фон Тирпиц, тогда министр ВМФ, высказался за строительство подводной лодки водоизмещением в 237 тонн, длиной около 35 метров, с надводной скоростью в 10,8 узла и подводной – 8,7 узла. Другими словами, фон Тирпицу нужна была океанская подводная лодка. Пока строилась «U-1», на военных верфях в Данциге началось строительство подводной лодки по проекту самого адмиралтейства. В июле 1912 года Германия начала ставить на лодках дизельные двигатели вместо бензиновых.

К 1914 году подводные лодки полностью «оперились» – прямые наследницы аппарата Ван Дребеля, «Черепахи» Бушнелла, фултоновского «Наутилуса», созданий Холланда и Лейка в Америке, Норденфельдта в Швеции и Зеде во Франции.

* * *

Разразившаяся в 1914 году война дала подводным лодкам боевое крещение. Их военный потенциал был пока что неведом, потому что мир мыслил по-прежнему категориями линкоров, одно мощное вооружение которых могло решать исходы сражений на море.

Германия вступила в войну с сорока двумя подводными лодками, часть из которых были в полной боеготовности, другие строились. В ходе этой войны будут заложены еще 811 подводных лодок, но до конца войны будут введены в строй относительно немногие.

Основным назначением подводных лодок было атаковать торговые суда, но тут выявились существенные разногласия относительно того, как их лучшим образом использовать в этих целях. В международном праве не содержалось положений об этой форме войны, они касались только надводных кораблей. Подводные лодки, несущие в себе огромную разрушительную силу и в то же время весьма уязвимые, не успели стать объектом изучения юристов-международников. В результате предполагалось, что они будут вести войну по правилам для надводных кораблей, что лишало подводные лодки самого смысла их существования. Существовавшие нормы международного права требовали, чтобы лодки действовали, как надводные рейдеры, а это означало, что командиры подводных лодок должны были остановить торговое судно и связаться с ним, даже если оно явно следовало во вражеский порт, прежде чем потопить его. Они были обязаны обыскать любое нейтральное судно на предмет контрабанды, хотя этот метод делал уязвимыми лодки со стороны вооружения торгового судна. Перед потоплением какого-либо судна командиры подводных лодок должны были принять меры к сохранению жизни его экипажа – при том, что на лодках не было пространства для размещения людей. Подводным лодкам нужно было законное право топить любое судно, которое вошло в объявленную опасную зону, безо всякого предупреждения.

Блокада Германии придала первоочередную важность вопросу о потоплении без предупреждения. Желая иметь действенные меры против блокады, командование германского ВМФ требовало неограниченной подводной войны против всех судов в объявленной зоне вокруг Британских островов. Но канцлер фон Бетманн-Гольвег не хотел наносить урон нейтральным странам и не давал убедить себя, несмотря на настойчивое давление со стороны адмиралтейства, и в частности гросс-адмирала фон Тирпица. Подводным лодкам приходилось воевать, имея одну руку, завязанную за спиной. Таким образом, им не давали возможности показать свои истинные боевые качества, в то время как противник наращивал средства противодействия. Когда, наконец, все ограничения в феврале 1917 года были сняты, было уже слишком поздно, подводные лодки были уже не в состоянии выиграть войну, поскольку противник стал слишком силен.

Потопление 22 сентябре 1914 года лейтенантом Веддигеном,[9] командиром подводной лодки «U-9», крейсеров «Абукир», «Кресси» и «Хог» позволило британцам почувствовать огромный разрушительный привкус нового подводного оружия. Менее чем за час 28 человек на 400-тонной подлодке уничтожили британские корабли общим водоизмещением 40 000 тонн с 2 265 членами команд на борту, из которых едва ли треть спаслась.

Мир застыл в оцепенении перед мощью нового оружия: не означает ли это конец британского превосходства на море? Потеря трех крейсеров и нападения на торговые суда быстро вразумили Британию относительно масштабов новой угрозы, и она не замедлила сделать правильные выводы. Ситуация требовала нового типа комбинированной военно-политической войны. Появилось требование, чтобы подводной лодки не имели право атаковать невидимыми, а это увеличивало бы и их уязвимость ввиду слабой защищенности.

Для создания морских контрмер – самых широких и дорогостоящих в английской военной истории – требовалось время. Но политические контрмеры можно было применять сразу. Нортклифф[10] запустил во всем мире свою огромную пропагандистскую машину и одновременно начал небывалую кампанию в прессе, чтобы опорочить действия германских подводных лодок против британских торговых судов. Он достиг своей цели, но всем стало ясно, что впервые в своей истории само существование Британии было поставлено под угрозу.

В апреле 1917 года потери торгового судоходства росли из недели в неделю. Подводная лодка не только пробила бреши в обороне жизненной зоны Британских островов, но и поставила под вопрос весь фундамент мощи Союзников. Угроза полного крушения туманно замаячила на горизонте.

В ноябре 1917 года глава департамента адмиралтейства, занимавшегося борьбой с подводными лодками, представил адмиралу сэру Джону Джеллико баланс сил, задействованных на каждой стороне. В нем указывалось, что «на германской стороне – 178 подводных лодок. Против них Британия использует 277 эсминцев, 30 корветов, 49 паровых яхт, 849 тральщиков, 687 дрифтеров, 24 тральщика (колесных), 50 малых дирижаблей, 194 самолета, 77 противолодочных судов-ловушек» и более 100 000 мин.

Лишь в 1918 начала оправдывать себя система конвоев, и потери начали сокращаться. Радиосвязь между лодками, нападавшими на конвои, в те времена была не на высоком уровне. Поскольку торговые суда перестали плавать в одиночку и эскорт эсминцев усиливал противолодочную оборону, началась отливная волна. Программу адмирала Шеера по строительству Германией подводных лодок до конца войны материализовать не удалось.

И вот в 1918 году появились люди, которые утверждали, будто подводные лодки, временами несшие на себе всю тяжесть войны, отжили свое. В конечном итоге – или так казалось – конвойная система и улучшенная противолодочная оборона показали свое превосходство над противником. И все-таки вряд ли вызвал удивление тот факт, что подлодки были среди оружия, которое Германии на все времена запрещалось иметь по Версальскому договору.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.