Глава семнадцатая РЕВОЛЮЦИЯ ЗАЩИЩАЕТСЯ

Глава семнадцатая

РЕВОЛЮЦИЯ ЗАЩИЩАЕТСЯ

Луначарский предпринимал немало усилий, ограждая деятелей культуры от преследований со стороны ВЧК. Одной из форм спасения интеллигенции была массовая высылка крупнейших русских ученых и мыслителей за рубеж, к которой был причастен и нарком просвещения. Вместе с тем Луначарский был причастен к массовым увольнениям преподавательского состава из вузов по политическим мотивам.

26 сентября 1926-года М. Булгакова вызвали в ОГПУ. Его допросил следователь С. Гендин. В собственноручных показаниях писателя, которые хранятся в архиве бывшего КГБ, говорится: «Советский строй считаю исключительно прочным». Он за девять лет советского строя увидел, как новая власть этой прочности добивается.

Луначарский прилагал большие усилия, направляя развитие всех отраслей культуры на помощь в стабилизации порядка в новом обществе, на укрепление его устоев.

На прием к наркому пожаловал управляющий труппой Малого театра, почетный член Петербургской академии наук, знаменитый актер Александр Иванович Сумбатов-Южин. Взволнованно он рассказал Луначарскому об аресте артиста Ленина. Луначарский снял телефонную трубку и любезно попросил барышню соединить его с ЧК.

— Говорит нарком просвещения Луначарский. Здравствуйте! Вот какое дело: ваши товарищи задержали известного актера Ленина. Узнайте, пожалуйста, в чем там дело. Я не буду вешать трубку… Выступал против Владимира Ильича в июле семнадцатого года?.. Не выступал? А что же?.. Одну минутку. — Луначарский повернулся к Южину: — Александр Иванович, мне объясняют, что в июльские дни семнадцатого года ваш протеже надписал одной девице свою фотографию совершенно неприличным образом: «На добрую память от актера Ленина, которого прошу не путать с немецким шпионом — большевиком Лениным».

— Но, Анатолий Васильевич, тогда все газеты писали, что Ленин — немецкий шпион! — воскликнул Сумбатов-Южин.

— Не все газеты, а буржуазные газеты.

В трубку:

— Товарищ дежурный, доложите, пожалуйста, о моем звонке кому-нибудь из начальников, компетентных решить проблему. Жду у аппарата… С кем имею честь?.. Очень приятно. Вы уже знаете о чем речь?.. Хорошо. Политическая бестактность и легкомыслие введенного в заблуждение буржуазной пропагандой в июле семнадцатого года актера Ленина подлежат суровому порицанию. Однако это не должно послужить причиной репрессий по отношению к нему. Я имею поручительство за этого известного актера от очень авторитетных театральных деятелей, сотрудничающих с советской властью. Я от имени Народного комиссариата просвещения прошу освободить актера Ленина. Он будет полезен для разворачивания культурной работы в республике. Да, да, я вас слушаю… Однако это не значит, что я с вами согласен. Даже кратковременное пребывание у вас — уже хорошее наказание для него и гарантия от ошибок… Да, да. Освободите? Хорошо. Я просил бы сегодня же. Благодарю. Всего хорошего.

Сообщив Сумбатову-Южину о благоприятном исходе переговоров, Луначарский тепло попрощался со знаменитым театральным деятелем.

За кулисами жанра: факты, слухи, ассоциации

У шефа Третьего отделения Бенкендорфа было пять тысяч тайных агентов. Декабрист Пестель предполагал, что, когда он и его товарищи захватят власть, они создадут тайную полицию из пятидесяти тысяч человек.

* * *

На Гороховой улице происходила казнь петрашевцев, среди которых был приговоренный к смерти, но в последнюю минуту помилованный Достоевский. Об этой улице он напишет в «Преступлении и наказании»: на ней (и это символично!) Раскольников совершает свое уголовно-революционное преступление. И наконец, на Гороховой в революцию была ЧК, где сидел Блок и где допрашивали и приговорили к расстрелу Гумилева.

* * *

В 1932 году Алексей Толстой взял в гости к Горькому своего пасынка Фефу — Федора Федоровича Волькенштейна. Сидели за столом. Ждали Сталина. Охрана многих выгнала, а Толстого и Фефу оставила. Вошел Сталин, попросил рассказать, что нового в писательской среде. Выпили. Подвыпивший Фефа сказал:

— Я предлагаю тост за Сталина.

У Горького остекленели глаза от ужаса: была нарушена субординация и не соблюдена форма — «товарища Сталина».

Сталин сказал Толстому:

— Шустрый мужик у тебя.

Толстой был мрачнее тучи. Уйдя из гостей, он отчитал пасынка:

— Ты понимаешь, что ты наделал? Нас всех могут уничтожить.