Читайте также
«Осенних зорь, осенних красок грусть…»
Осенних зорь, осенних красок грусть,
Осенняя заря — моя любовь и мука!
В тебе печальная, безмолвная разлука
Со всем былым, ушедшим в дали… Пусть!..
Я сердцу говорю: пусть миновали дни
Весенних зорь… Душа глядит в былое…
Но в
ГОРЯТ ХИЖИНЫ
«Горят хижины», — писал Анри домой в январе 1946 года.— Почему горят хижины? С кем же они воюют? Ответь мне наконец! — Мать металась по комнате, бросала работу, снова брала ее, чтобы успокоиться. — С кем воюют наши сыновья? Я ничего не понимаю, но чувствую — в
ЛИСТЬЯ
(Из осенних мелодий)
Лист золотой за листом тихо падает, словно вздыхая,
В воздухе бодрая свежесть царит, аромат разливая.
Белая теплая мгла над землею простерлась любовно…
Словно
Кончилось прошлое всё, словно новую жизнь я встречаю…
Листья, как думы, кружатся –
«В осенних сумерках в просветы проглянули…»
В осенних сумерках в просветы проглянули
Лучи последние острей, острей иглы…
И алым полусном все небо затянули,
И полосы легли колеблющейся мглы.
И скоро звездное раскрылось покрывало
Над миром стынущим, и, дымкой
«В темноте не заметно осенних пометок…»
В темноте не заметно осенних пометок;
Воздух горек от дыма, росы и брусники,
И мерцает между фиолетовых веток
Золотистая россыпь Волос Вероники.
Здесь туманно и тихо, а там на вокзале
Суета и звонки перед поездом скорым;
Вот и мы,
IX. «И нежность, и туман осенних вечеров…»
И нежность, и туман осенних вечеров…
Усталые поля, задумчивые дали,
И месяц облачный, как долгий взор печали…
И нежность, и туман осенних вечеров.
И тени легкие невозвратимых лет, —
Минуты с вечностью таинственные звенья,
И
«Опять горят любимые созвездья…»
Опять горят любимые созвездья
И в воздухе деревенская весна.
И соловьи,
И горькое возмездие
За преданное счастье.
Ночь без сна.
С какою жадностью
И как самозабвенно
Встречал я жизнь
И поднимал на щит.
И вот от близкой гибели,
От тлена
Уже
Костры
Новости о налетах на дом в Капутте определили отношение Эйнштейна к его родной Германии. Больше он туда не вернулся. Как только корабль пришвартовался в Антверпене 28 марта 1933 года, он на машине отправился в немецкое консульство в Брюсселе, вернул свой паспорт и (как
Новогвинейские дневники: рукописи не горят
Дневники первого пребывания Николая Николаевича на Новой Гвинее — одна из жемчужин европейской литературы путешествий. В них ярко и подробно описан процесс открытия путешественником неизведанного папуасского мира и
Песня осенних листьев
Мы рождались в сверкающий, солнечный день,
Мы дышали прекрасной весной.
Мы росли и давали прохладную тень
В нестерпимо мучительный зной.
Обвевали нас ветры, и дождь орошал,
Целовали нас солнца лучи,
Соловей свои песни для нас распевал,
Месяц ясный
ГОРЯТ «МЕССЕРШМИТТЫ» и «ЮНКЕРСЫ»
На следующее утро мы вместе со штурмовиками перелетаем на площадку для заправки (не так давно здесь было картофельное поле), а потом берем курс на далекую Лахденпохью, к северному берегу Ладожского озера. Встречно-боковой ветер гонит по
Рукописи не горят
После «Симора» Сэлинджер замолчал на долгие годы (не считая публикации в 1974 году рассказа «Хэпворт 16, 1924»). Почему? Кредо сформулировано. Вперед – пиши для людей. Литературоведы объясняют его молчание беспощадной критикой, которая обрушилась на
«Сырые дни. В осенних листьях прелых…»
Сырые дни. В осенних листьях прелых
Скользит нога. И свищет ветр в тени.
Плохие песни. Лучше б он не пел их.
На край небес краснеющий взгляни.
Лохмотьями кумачными рубахи
Висит закат на лужах. Злые дни!
Дрожат деревья в чутком, вещем