«Как нафталин лежит на ветках иней…»
«Как нафталин лежит на ветках иней…»
Как нафталин лежит на ветках иней,
И белым мохом каждый куст оброс,
И тишина, и неба купол синий,
И двадцатидвухградусный мороз.
Чем дальше в лес тем сумрачней и глуше
И хочется сказать, тем больше дров,
Захватывает дух и щиплет уши,
Но зимний воздух легок и здоров.
А ночью перед восхищенным взором
На юге поднимается гигант —
Великолепный Орион, в котором
Сверкает Ригель словно бриллиант.
<8 декабря 1959>
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Пусть лежит на столе
Пусть лежит на столе Пусть лежит на столе, Недоступная переводу, Не желая звучать на чужом языке, В холод речи чужой оступаться, как в воду, Чуть не в каждой душевной строке. Тайны речи твоей пусть никто не раскроет, Мастерство! Колдовство! Волшебство! Пусть героя скорей
«С утра разубран в иней городок…»
«С утра разубран в иней городок…» С утра разубран в иней городок — Наряд безукоризненный и строгий. А вместо луж на серебре дороги Блестит двойными стеклами
«Жизнь моя лежит еще вчерне…»
«Жизнь моя лежит еще вчерне…» Жизнь моя лежит еще вчерне. Может быть, и все ее тревоги Только для того, чтобы верней Их, созрев, оставить у
I. «Уж звездный иней на дорогу…»
I. «Уж звездный иней на дорогу…» Уж звездный иней на дорогу Скользит и ширится в ветвях. Уж белой гладью понемногу Равняет гору и овраг. Гляжу в окно, и сердцу дорог Суровой родины привет, — И легких хлопьев мягкий шорох, И этот звездный полусвет. С участьем каждую
227. Иней
227. Иней Люблю я в инее летучем Мои окрестные сады В морозе ярком и не жгучем До самой утренней звезды. Грядут, как странники для мира, Цари в серебряных венцах, И богоданная порфира Дрожит на призрачных плечах. 25 января
Шкурой ревности медведь лежит когтист
Шкурой ревности медведь лежит когтист Актуализация темы памятника именно в это время объяснялась не только смертью Ленина; здесь была и личная подоплека. В свои тридцать лет Маяковский являлся самым успешным и знаменитым советским поэтом. Его современниками были Борис
Идол лежит лицом вверх
Идол лежит лицом вверх В самый застойно-брежневский период по командировке «Огонька» я попал на самый север Сибири – в бывший Туруханский край. Добирался долго и трудно: самолетами, вертолетами, оленями. Цель командировки – описать ссыльные места Чернышевского.И вот
«Ваш прах лежит второй за алтарем…»
«Ваш прах лежит второй за алтарем…» … Зимой 1980 года мы предприняли необычный и очень важный для Вознесенского вояж в старинный город Муром. Поэта много лет волновала семейная легенда о его предке Андрее Полисадове, которого вывезли из Грузии «юным монахом» и усыновили в
ПУТЬ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ КАЛУГУ
ПУТЬ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ КАЛУГУ Но вот единственная возможность выхода человека во вселенную была найдена. Она была найдена у нас в России в 1883 году скромным учителем города Боровска, переехавшим через несколько лет в Калугу. С тех пор путь человечества к звездам лежит через
Иней
Иней На рассвете, в сумерках ледовых, Хор берёз был выше и туманней. И стояла роща, как Людовик, — В сизых буклях изморози ранней. Но опять, за далями пустыми, Красное, как будто после бури, Встало солнце с мыслью о пустыне В раскалённо-грезящем прищуре. По коре взбирался,
Ha всем лежит отпечаток порядка и системы
Ha всем лежит отпечаток порядка и системы Нефтяное предприятие зависело от погоды – с ноября но конец февраля Волга вставала из-за морозов, а ведь только по ней можно было перевозить продукцию на север, к российским и европейским рынкам сбыта. B теплое время года, пока река
Путь к сердцу мужчины лежит через желудок
Путь к сердцу мужчины лежит через желудок Хочу посетовать на некоторый цинизм медицинской науки. Изучали мы, помнится, рентгенологию. И нам предложили зайти в этот проницательный аппарат и посмотреть на себя изнутри, вживую. Не снимок какой-нибудь сделать, а запустить
Суета («На голых ветках пели птицы…»)
Суета («На голых ветках пели птицы…») Юрию Трубецкому На голых ветках пели птицы, Но пенью птиц я не внимал. Учитель ставил единицы И головой седой качал. А я мечтал о вечной дружбе, О вольной жизни удалой, О славных подвигах, о службе, О том, что буду я герой. Великий