В. А. Гиляровскому («Писать экспромты мне судьбою суждено…»)
В альбом
Писать экспромты мне судьбою суждено!..
Явившись в этот мир с фамильей экспромтиста,
(Хоть в том, конечно, не вина его,)
Приходится сейчас обделать дело чисто:
Вам написать в альбом в мгновение одно,
Чтоб поддержать престиж Минаева!..
1919 г. 9 августа. Суббота.
Москва
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Экспромты Веревка, яркое белье, А во дворе играют дети. В потемках прячется жулье… Все есть на этом белом свете! * * * Пили всякую фигню, Заглянул потом в меню, А в меню ни то, ни се — Выпил пива, да и
"Я обречен судьбою на мученья..." Я обречен судьбою на мученья. Я в жизненный попал водоворот. Несусь не сам, – влечет меня теченье Неумолимых, беспощадных вод Пустой челнок, отдавшийся бурунам, Я острых скал предчувствую удар. О, если б рок сразил меня перуном – Мне б
В АЛЬБОМ Е.А.У. В твоем воздушном смехе Смеется светлый стих, И детские утехи Звучат в речах твоих. Ты розовая роза, Ты роза без шипов, Но страшен блеск мороза В румянце лепестков. Безоблачной лазури Прелестное чело, Но сердцу, как от бури, С тобою тяжело. 1910 <2 ноября.
«О, если суждено тебя мне пережить…» О, если суждено тебя мне пережить, Не только мне другой уже не полюбить, Но (что мне до того, что волны в океане Возобновляются) ты для меня желанней Всего останешься, и, тело под землей Забыв, на поиски уйду я за
Е. П. Павлову («Тебе в альбом без всякой муки…») В альбом Тебе в альбом без всякой муки Пишу, наделся вполне, Что ты в печальный час разлуки, В родной или чужой стране, Возьмешь его с улыбкой в руки, При свете дня иль при луне, И прочитав сие от скуки, Мгновенно вспомнишь обо
О. Л. Леонидову. В альбом («Промчится быстро жизнь неистовая…») В альбом Промчится быстро жизнь неистовая И на закате Ваших лет, Страницы эти перелистывая, Вы мой найдете легкий след. Черемухой повеет в комнате И вздоха Вам не уберечь, И с умилением Вы вспомните Минуты
Е. К. Фофановой-Устиновой («Альбом раскрыт… О, Муза, помоги!…») В альбом Альбом раскрыт… О, Муза, помоги! Здесь промах мне едва ли извинится; Скорей за дело, вот тебе страница, По ней легко и быстро пробеги. Ты мне сейчас обязана помочь: Ты знаешь ведь, что этого
Пушкину («В лихолетье брошенный судьбою…») В лихолетье брошенный судьбою, Я устал, все валится из рук; Дай-ка побеседую с тобою, Лучший поэтический мой друг. Со страниц, прижатых к изголовью, На меня ты смотришь как живой, Человек с такой горячей кровью И такой разумной
В альбом («Стихи в альбом почти всегда измена…») Стихи в альбом почти всегда измена Тому что есть: ведь в чаяньи добра Польстить хозяйке нужно непременно, Иль прокричать хозяину ура. А я взамен приветственного клича Вам, ритмами играя, прошепчу: «От Николая
Как писать? Вот что еще, когда я пишу, встает передо мной как непреодолимая преграда, и я вдруг останавливаюсь, как конь на конкур-эпик перед стенкой или тройным барьером. Сейчас объясню, постараюсь.Наша театральная молодость была наполнена впечатлениями от встреч с
Глава 16 Михримах. Луне и солнцу встретиться не суждено Настала очередь рассказать о судьбе единственной дочери султана Сулеймана Великолепного и его жены «смеющейся» Хюррем Султан – о Михримах Султан (1522–1578), которая была одной из немногих из османских принцесс,
«Все, что судьбою назначено…» Поэт Юрий Борисов откликнулся на смерть лучшего друга песней: Может, виной расстояния, Или я сам не спешил?.. Что ж ты мои ожидания Встречей не разрешил? Черной тесьмой перехвачены Близкие сердцу черты. Все, что судьбою назначено, Бережно
Увидеть снова Баку не суждено B конце 1917 г. Вильгельм Хагелин целый месяц пробыл в Баку. Там царило спокойствие. Рабочие Советы проявляли сговорчивость, их можно было в чем-то убедить, так что Вильгельм часто ходил к ним на заседания.B Астрахани положение было хуже.
И если мне суждено… Мариетта Чудакова Доктор исторических наук профессор Мариетта Чудакова хорошо известна прежде всего как исследователь одного из самых сложных периодов российской словесности — 1920-х годов нашего столетия. Читающая публика знает ее как незаурядного