«Тебя, последняя, лелею и пою…»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Тебя, последняя, лелею и пою…»

Тебя, последняя, лелею и пою,

Возлюбленная смерть, сознательное счастье,

Когда сольется мир, разделенный на части

И призывающий к иному бытию,

Когда в такую тишь, гудящую стозвонно,

И глубь безмерную, которой видно дно,

Открою тесное, тяжелое окно,

Я снова сделаюсь и мудрой, и влюбленной.

О, смерть далекая! Зову тебя и жду,

Не смею прошептать: «Ах, отчего так медлишь?»

В моем окне — заржавленные петли —

Стекло неровное раздвоило звезду.

Как птицей маленькой взовьюсь в твои чертоги,

Как окрылится выросшее «я»,

Там будет прошлого Великий Судия,

За все карающий и все-таки не строгий,

И ты, прекрасная, возьмешь мою тоску

И легкость новую мне дашь за эти муки,

Твои незримые ласкающие руки

Меня стремительно и властно повлекут.

Там, в этом мире яркого покоя,

Останутся свершенные дела,

Чтоб память жизнями прошедшими цвела

И чтоб душа провидела иное.

27 сентября 1922