Читайте также
7. О, мрак!
«Когда освобожусь от оболочки бренной,
Не оскорби меня, мой друг, изменой!
Шепнула, к небу устремляя взгляд.
Иначе для меня на небе будет ад».
Виктор Гюго
Жюльетта знала, что смерть ее близка, но старалась говорить об этом как можно меньше, ибо Виктор Гюго
«Когда, закрыв глаза и погружаясь в мрак…»
Когда, закрыв глаза и погружаясь в мрак, —
Так прошлое яснее выступает, —
Я слышу, разум мне твердит: «Не так, не так…»
А сердце все в былом благословляет…
Холодный разум мой, жестокий, для тебя
Ошибки памятны… ты мне простить
«Вспыхнет спичка и мрак озарится…»
Вспыхнет спичка и мрак озарится,
И дымок папиросы летит.
Серым слоем на сердце ложится
Тонкий пепел глубоких обид.
Ночью мысли угрюмы и вздорны,
На губах горький вкус папирос.
Я ведь мальчиком непокорным
У весёлого леса рос.
Это всё
МРАК И МЕЛАНХОЛИЯ
Бродский: Главная феня Ахматовой — это афористичность.Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 270Особенно любила Анна Андреевна писать афоризмами в личной переписке: наверное, представляла, как, польщенные, потрясенные, ее адресаты получают драгоценный
На дороге, ведущей во мрак
Я не верю в случайности — их не бывает, у всего, что происходит, есть причины, просто мы не всегда их знаем и понимаем.Я собиралась уезжать с театром на гастроли, и именно в день отъезда требовалось закончить запись на радио. Не помню сейчас, что это
Глава двадцать пятая
РОССИЙСКИЙ МРАК НА ФОНЕ ГРЕЧЕСКИХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ
Символ переживаемого Россией мрачного времени некоторые увидели в рисунке Мстислава Добужинского «Дьявол», опубликованном в первом номере журнала «Золотое руно» за 1907 год. На нем изображен замкнутый
5. Мрак и свет
Никогда еще не было так тяжко, как в эти осенние месяцы 1913 года. Поражение можно объяснить. Пережить его все равно трудно.Тяжело видеть развал и разброд в революционном лагере! Гоминьдан распался на группы и клики. Когда Юань Ши-кай приказал руководителям
СМЕХ СКВОЗЬ МРАК
— Я вас презираю, — вдруг сказал он, выпуская клуб дыма. — В вас, вероятно, нет тех пропастей и глубин, которые есть во мне. Вы ограниченны… Вы — мелкая человеческая дрянь, а я — человек.
— Ха-ха-ха! — разразился я так, что он подскочил на два фута. —