3. Игра в «скажу – не скажу»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Игра в «скажу – не скажу»

И вдруг торжество разоблачительной угрозы в глазах Хрущева стало по мере возрастания патриотического воя сменяться опасливым презрением к залу. Хрущев поднял руку, утихомиривая спровоцированный им самим всплеск агрессивного подхалимства.

– Нет, товарищи, – сказал он, отрицательно мотнув головой. – Мало ли какую информацию нам подсовывают – иногда и ложную. Так что я не буду называть имени.

Но разбушевавшаяся камарилья не унималась, скандируя:

– И-мя! И-мя!

– Ну что, сказать, что ли… – заколебался Хрущев.

– Сказать! – заревела камарилья, упиваясь брезжущей возможностью кого-то разорвать на куски.

– Нет, все же не скажу… – остановился Хрущев и вдруг опять почти швырнул ожидаемую кость. – А ну как скажу?!

Он азартно поиграл еще немножко в эту веселую полупытку-полуигру «скажу – не скажу» и наконец с решительным вздохом сказал:

– Нет, товарищи. Все-таки так нельзя. Если это правда, то, может быть, этот писатель одумается. А что, если это просто ложный донос? Нет, товарищи, к тому проклятому времени, когда по ложным доносам арестовывали и даже уничтожали советских людей, возврата нет и не будет!

И что бы вы думали: тот частично детский писатель опять первым вскочил и бешено зааплодировал. Сидевший рядом со мной Шостакович, что-то беспрерывно черкающий в записной книжке, раскрытой на коленях, сбивчиво зашептал мне:

– У меня свой метод, Евгений Александрович, чтобы не аплодировать. Делаю вид, что записываю эти великие мысли. Слава богу, все видят, что руки-то у меня заняты.

Но все это происходило на «второй исторической встрече». А перед этим была первая.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.