Начало пути музыканта
Начало пути музыканта
Песни Игорь Тальков начал писать с 1973 года. Первым его сочинением стала композиция «Мне немного жаль». После этого он много сочинял, однако в течение двух лет на свет появлялись скорее музыкальные наброски, незаконченные и не до конца продуманные. Но в 1975 году появилась на свет баллада, которую девятнадцатилетний композитор назвал «Доля». Эту балладу сам Тальков называл своей первой профессиональной работой. Она – о судьбе человека, о его нелегком пути в мире людей.
С самого начала Игорь тяготел к ансамблевому исполнению, к работе с каким-то музыкальным коллективом. В одном из своих последних интервью музыкант дал четкое определение своему отношению к выступлению на сцене. Для него каждое выступление было в хорошем смысле спектаклем, рассчитанным на обратную связь со зрителями-слушателями, на создание образа, который был бы понятен всем вместе и каждому в отдельности.
«– Я никогда не пишу песни, рассчитывая только на гитару или рояль, – сказал тогда Тальков. – я сразу ориентируюсь на работу с группой. И даже когда одно время не было группы, я работал с фонограммами, под аккомпанемент оркестра. Оформление тоже играет для меня большую роль. И я, как правило, сам продумываю свой костюм, освещение на сцене и все остальное»[23].
То есть со временем, создав свой репертуар и свои программы, Тальков фактически занимался режиссурой собственных концертов. Таких исполнителей всегда было не так много. Тем более если вспомнить, как действительно ярко, на высочайшем эмоциональном уровне всегда подавались выступления артиста.
В том интервью журналист, впрочем, задал уточняющий вопрос:
– Но если вдруг случится ситуация, при которой у вас не будет ни группы, ни оркестра. Сможете выйти исполнить эти песни под гитару?
На что Игорь ответил:
– Да, так уже приходилось делать. <…> Для меня это хуже, но зрители, кажется, особо не замечают и так же аплодируют «Родине», «России» и другим песням.
Это было уже в годы признания. А в шестнадцать лет Игорь Тальков создал со своими друзьями свой первый вокально-инструментальный ансамбль. Он назвал его «Былое и думы». Как характерно для подростка, которому в тот момент наверняка казалось, что прожита уже очень большая часть жизни и уже очень многое в прошлом! Впрочем, если вспомнить, сколько лет оставалось прожить Игорю, понимаешь, что он был в этом не так уж и неправ… По крайней мере, он сам вспоминал потом, что в его жизни все основные этапные события случались очень рано. Признавался, что первый раз влюбился в… четыре года. Женщина, которой он впервые отдал свое сердце, была на два, а то и на три десятка лет старше, но маленький Ромео решился объясниться в любви. Над ним, конечно же, посмеялись и отправили спать. Очень рано, в двенадцать лет, Игорь впервые задал себе и главный вопрос жизни, который потом возвращался к нему постоянно: зачем я живу?
«– Человек, ни разу не задавший себе вопрос, зачем он живет, наверное, прожил жизнь зря. Он мог бы и не рождаться. И я думаю, всем живущим ныне имеет смысл задать себе этот вопрос, пока не поздно. Потому что от него начинается отсчет всему: как человек живет, что он из жизни черпает, какую информацию из нее выбирает. Как относится к людям, что для него Добро и Зло, Бог и дьявол, Бытие. То есть каково его мироощущение. <…> Одним удается ответить, другим нет. Но и этим другим он (вопрос. – Прим. авт.) помогает, поскольку человек приближается к истине и, значит, не зря живет»[24].
К моменту окончания школы Тальков уже окончательно определился с выбором – он будет профессиональным музыкантом. Вскоре он познакомился с участниками профессиональной музыкальной группы из Тулы. Она называлась «Фанты», руководил ею Г. Васильев. Юношу пригласили выступать с этим ансамблем, и тут же возникли сложности: на репетициях музыканты играли по нотам с листа, а нотной грамоты Тальков так и не знал. Он решил наверстать упущенное и за одно лето выучил ноты.
Впрочем, у него рано проявилось и другое увлечение, которое в конце концов тоже стало одним из главных направлений его пути. Помимо музыки Игоря Талькова привлекал театр. И, как некогда с хоккеем, он поступает так же решительно: вновь едет в Москву, чтобы поступить в театральное училище. Но на экзамене по литературе «срезался» – оказалось, что в свое время не прочитал программного произведения, горьковскую «Мать».
Так раз за разом уходило из его жизни все, что могло так или иначе увести Игоря от того, что было предначертано. Это нельзя в полной мере отнести к театру, по сути дела, его песенные выступления и стали своеобразным театром, театром одного актера, или, если хотите, одного певца. Но вначале ему нужно было стать профессиональным эстрадным исполнителем, и для этого был совершенно не нужен театральный институт.
Твердо решив, что станет эстрадным певцом, Тальков поехал в Тулу и вскоре стал лидер-вокалистом тульского эстрадного ансамбля «Фанты». С радостью написал об этом брату, в то время служившему в армии. Владимир был немало удивлен. Он не мог поверить, что Игорь с его больным горлом сумел добиться этого. Но, вернувшись из армии и услышав выступление брата, был поражен. И даже не подозревал сразу, что основной проблемой Игоря в ансамбле был с самого начала даже не голос. Главной проблемой было его незнание нотной грамоты…
«…Игорь впервые столкнулся с проблемой нот. В свое время в музыкальной школе он отринул нотную грамоту, она ему была не нужна на том этапе. Потом он работал с самодеятельными музыкантами, которые так же, как и он, играли на слух. А в профессиональном ансамбле на репетиции приходилось играть с листа и петь по нотам. Тут и началось сольфеджио, которое лютой ненавистью ненавидят те, кто прошел музыкальную школу. Что делать?
В то время Игорь познакомился с девушкой – Светланой. Он и раньше, еще в школе дружил с девочками, в кино с ними ходил, мороженым угощал – у всех в детстве такое бывало; а теперь впервые возникло серьезное увлечение… Светлана окончила музыкальное училище им. Даргомыжского в Туле. Игорь попросил ее о помощи. И вот они засели за фортепиано, и Игорь начал изучать нотную грамоту с азов, с постижения нотных знаков. С нуля начинать – это кошмар! Тем более в таком возрасте. Это дети все быстро схватывают, а ему уже восемнадцать лет было. Но для Игоря препятствий никогда не существовало, он очень серьезно подошел к этому занятию и замучил Свету насмерть. Она говорила:
– Я больше не могу! Я все брошу!
Нет! Игорь денно и нощно осваивал ноты. Для этого ему понадобилось очень мало времени. Если обычно на изучение музыкальной грамоты требуется значительное время, то он освоил ее за лето.
С тех пор началось становление Игоря как профессионального артиста. Он быстро вошел в структуру музыкальной жизни и молниеносно приобрел популярность в Туле. Когда я пришел из армии, то увидел потрясающую картину. Если бы мне кто-нибудь сказал, что это Игорь выступает, я бы не поверил этому никогда. Но не мог ведь я не поверить своим глазам и своим ушам. Игорь запел. И достаточно хорошо. У него был своеобразный голос, отличающий его от остальных певцов: хриплый, но душевный, очень проникновенный. Он пел в то время зарубежные шлягеры и наши «советские» песни, которые обязательно должны были входить в репертуар исполнителей. Дело в том, что все ансамбли в то время были под управлением Министерства культуры, куда надо было сдавать концертные программы. Правда, некоторые песни не сдавались комиссиям и работались только на концертах, но палку перегибать тоже было нельзя. Могли распустить коллектив, лишить звания, которое присваивалось на конкурсе, так что «советские» песни тоже приходилось петь»[25].
Пришла пора идти в армию. Талькову очень не хотелось бросать ансамбль, расставаться с любимой девушкой Светланой. Нужно было поступать в вуз. Но спохватился он поздно – оказалось, что свободные места есть только на физико-техническом факультете Тульского пединститута. То есть попробовал учиться тем самым точным наукам, которые так не любил в школе. Ничего не вышло – себя не переломишь. Тальков проучился в пединституте всего один год и ушел. Сумел поступить в Ленинградский институт культуры, однако ушел и оттуда – его угнетала система педагогического образования, целиком направленная на то, чтобы в дальнейшем делать из детей и подростков штампованных лицемеров.
Очевидно, тогда же пришло уже окончательное осознание ложности тех самых идеалов социализма, из-за которых он когда-то спорил с матерью. Это было болезненно, но неизбежно.
Тальков в этом смысле не исключение – прозревали, снимая «розовые очки», многие. Но большинство современников Игоря об этом своем прозрении если и говорили, то только в своем кругу, во время «междусобойчиков», а если вдруг прилюдно, то случайно, как правило, выпив лишнего.
Игорь молчать не любил и не хотел. Однажды (это было в 1975 году) на площади в Туле, где он в то время выступал с ансамблем, Тальков принялся прилюдно критиковать политику бессменного генсека, самого товарища Брежнева!
Реакция последовала, было, самая неприятная. Конечно, это произошло не в тридцатые, а в семидесятые годы, обличителю уже не грозило исчезнуть бесследно, однако едва ли он бы легко отделался – ему грозил суд. И если не в тюрьму, так в психушку отправить могли бы. Выручил товарищ по музыкальной группе Анатолий Кондратьев. Он был не только неплохим музыкантом, но прежде всего известным велогонщиком, которого в Туле прекрасно знали и любили. Он решительно вступился за Талькова, и дело не дошло до суда. Ограничились тем, что Игоря, которому как раз подошел срок идти в армию, отправили в стройбат, куда сплавляли в те годы многих «неблагонадежных интеллигентов».
Служил он под Москвой, в поселке со смешным названием Нахабино. С музыкой не расстался и в армии. Ухитрился в стройбате создать ансамбль «Звездочка». Писал для него песни, репетировал и выступал перед товарищами по службе. Начальство ничего дурного в этом не усмотрело – в то время культурное времяпрепровождение в армии только приветствовалось.
После армейской службы Тальков начинает выступать на профессиональной сцене: ездит на гастроли по маленьким городам страны с группами «Апрель» и «Калейдоскоп». Уже тогда он много пишет. Пишет песни о том, что волнует и тревожит его. Но они до поры мертвым грузом ложатся в стол: кто же позволил бы в те годы их исполнять? Иногда с артистом происходили всякие истории, порой забавные, а порой и не очень… Однажды ВИА «Апрель» гастролировал по Таджикистану. Выступать приходилось в разных залах, иногда с не очень хорошей акустикой и не слишком отрегулированной техникой. Во время одной из репетиций в каком-то городке артисты долго не могли настроить аппаратуру – колонки сильно фонили. Кто-то посоветовал заземлить их на силовой ящик, винт от которого местный электрик определил как точку заземления. Не догадываясь о том, что это была силовая фаза промышленного напряжения в 380 вольт, «Апрель» дал выступление. Можно сказать, ребята ходили по минному полю.
Концерт закончился. Игорь поклонился публике и ушел за занавес, по-прежнему держа микрофон в руке. И в этот момент кто-то, вероятно, пошевелил провод… Талькова так ударило током, что он упал, потеряв сознание.
В то время с ансамблем работал и брат Игоря Владимир. У него осталось очень болезненное воспоминание об этом случае.
«В первое мгновение никто не понял, что случилось. Я в тот вечер работал со светом и стоял за левой кулисой. Почему-то я сразу сообразил, что Игорь попал под напряжение. Мы вдвоем с гитаристом Абашидзе ринулись к щиту и молниеносно выдернули шнур, обеспечивающий питание аппаратуры. Если бы не сработала наша интуиция, Игорь наверняка погиб бы в тот вечер. Он лежал на полу, без сознания, посинел, изо рта пошла пена. Начались конвульсии, его вывернуло в какую-то невероятную позу. Зрелище было ужасное. Я сам чуть не упал в обморок. В руках у него оставалась бас-гитара, которую мы никак не могли оторвать. К ладони пригорели струны. По всей видимости, спасло то, что мы перенесли его на металлическую поверхность. Обычно на больших сценических площадках по всем кулисам идет рифленое железо, на которое ставится противопожарное оборудование. Я где-то слышал, что, если человек попал под напряжение, его надо либо закопать в землю, либо положить на большой металлический лист, что мы и сделали. Начали делать искусственное дыхание, и довольно быстро удалось привести его в сознание. «Скорую» не вызывали. В этой истории самое непонятное то, что эффект взаимодействия с электрическим полем проявился не сразу. Отработали весь концерт, и никто не попал под напряжение. Возможно, сыграло роль то обстоятельство, что перед концертом сцена после мытья была влажная, вода пролилась вниз в щели, а потом во время концерта начала испаряться, увлажняя воздух и создавая поле, хорошо проводящее электрический ток. Подобные случаи нередко бывают на концертах, иногда в таких ситуациях людей убивает насмерть. Игорь быстро оправился, но получил психическую травму и некоторое время после этой истории боялся брать микрофон в руки, просил обмотать изоляцией. Потом этот случай стерся из его памяти[26].
Товарищам довольно быстро удалось привести певца в чувство, но некоторое время после этого он опасался брать микрофон и просил заматывать его изоляцией. Мало ли что еще могли придумать доморощенные механики!
Мысли о заработках вскоре привели Талькова на черноморское побережье. Там, в излюбленных местах отдыха советской публики, было много ресторанов, эстрад, там всегда были нужны музыканты.
В теплом приморском городе Сочи Игорь устраивается бас-гитаристом в варьете ресторана «Жемчужина». Просто бас-гитаристом, потому что место лидера-вокалиста в этой группе было прочно занято – с ансамблем пел известный в то время в Сочи Александр Барыкин.
Здесь судьба послала Талькову необычную встречу. В 1979 году в Сочи был на лечении и попутно давал выступления испанский певец Митчелл. Довелось ему выступить и на сцене ресторана «Жемчужина». Артисту очень понравился бас-гитарист из варьете. Хороший музыкант, Митчелл сразу же оценил и безусловный музыкальный талант Талькова, и его эффектную сценическую внешность. К Игорю подошла переводчица певца и сказала, что испанец предлагает бас-гитаристу с ним поработать. Игорь без раздумий согласился: в то время поработать с хорошим западным профессионалом было для советского музыканта подарком судьбы! Потом уже он узнал, что помог случай: в оркестре Митчелла как раз заболел бас-гитарист.
В Ульяновске Тальков был представлен оркестрантам испанца, после чего стал работать с ним. Гастроли проходили по всему Союзу, на лучших площадках и закончились в мае 1980 года в Сухуми. После возвращения в Москву была записана пластинка. Музыкант работал в лучших ресторанах Сочи и Москвы, выходил на сцену с самыми известными музыкантами и группами, такими, как «Песняры» или «Веселые ребята».
Впрочем, очень скоро Тальков отказался от подобных выступлений. В ресторанах приходилось петь «на заказ», перед жующей, пьющей публикой, и певцу это показалось унизительным.
Игорь очень много читал. Читал книги по истории и те, что в «Примерном мальчике» назвал «неправильными»… Его все сильнее волновала история России, и в трагедии этой истории он видел причины того жестокого обмана, в котором вот уже десятилетия жил русский народ.
Волновали певца и судьбы Земли, прекрасной голубой планеты, которая вырастила и тысячелетиями питала человечество, и которой оно постоянно платило жесточайшей неблагодарностью. Судьба людей и судьба земли были для Игоря связаны неразрывно.
В книге «Монолог», которую Тальков задумал написать еще в восьмидесятые годы, которая вышла лишь после его гибели, он писал:
«Природа объявила нам войну, и правильно сделала! Еще древние предупреждали: «Живите в согласии с природой, любите ее, не противоречьте ее законам». Мы созданы природой, а не природа – нами, поэтому нет ничего глупее изречения: «Человек – хозяин природы».
17-й год объявил войну Богу, значит, и природе, а «природа не может творить по приказу, и совсем уж понятно, не может и Бог!» (из песни «Господа демократы». – Прим. авт.). С того момента, как мир раскололся на две диаметрально противоположные системы, началась гонка вооружений, милитаризация космоса; следствие: нарушение воздушных течений, постоянное зондирование атмосферы, изобилие искусственного железа в ней, подземные испытательные взрывы и т. д. Результат: дисбаланс жизнестихии[27].
В 1978 году Тальков написал песню, которую считал актуальной и в девяностые годы. И, как легко догадаться, актуальна она и по сей день. Она называется «Маленькая планета».
Черная бездна… Звездная пыль…
Холодом дышит вечность,
Переплетая сказку и быль,
Миг и бесконечность.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объясняя секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
Крутится-вертится шар голубой,
Нас на груди качая.
Крутится-вертится не для того,
Чтоб все начать сначала[28].
Тревога, которой наполнена эта песня, выражена и в словах, и в музыке. В те годы, пожалуй, впервые начали много и всерьез говорить о том, что технические, прежде всего военные, достижения человечества грозят земле глобальной катастрофой. Естественное развитие мира, Вселенной вступило в противоречие с волей человека, безумно вообразившего себя повелителем всего сущего, царем природы… И планета, по воле Божьей давшая нам всем жизнь, оказалась у нас в заложницах.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объяснив секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
На полюсах все сильнее дрожа,
Движется, бедолага,
Тщетно пытаясь нас удержать
От рокового шага[29].
Эта удивительная нежность, с которой Тальков говорит о Земле, как о живом существе, проявляется во всех его лирических песнях. (Если только «Маленькую планету» возможно к ним отнести.)
Но «диссидентская тема» возникала в раннем творчестве Талькова постоянно и постоянно устраивала неприятности ему и тем, кто вместе с ним работал или просто предоставлял ему сценическую площадку.
В 1980 году директор московского клуба «Наука» пригласил Игоря выступить на дискотеке.
Здесь Игорь Тальков прочитал свою трилогию «Дед Егор», фабулу которой определил так: «Старый большевик попал в опалу, запил и «прозрел». Смотрит он из окна на улицу, на людей и рассуждает о границах, о своих и чужих, о том, что все ощущают боль одинаково, одинаково радуются. У всех одна голова и пять пальцев на руке, а мы все стараемся разделиться, размежеваться». После этого выступления директора клуба уволили, а Талькову отныне был закрыт путь на дискотеки. Это ж надо было додуматься: даровать прозрение «старому большевику»! На «святая святых» покуситься!
Кстати, до сих пор удивляет оптимизм молодого музыканта – надо очень сильно любить людей, чтобы искренне поверить в возможность прозрения и раскаяния большевика, даже и угодившего в опалу. Чего-чего, а прозревать они хронически не умеют.
В 1984 году Игорь Тальков познакомился с певицей Людмилой Сенчиной и некоторое время играл в группе, которая сопровождала ее выступления. Как ни странно, спокойный, в основном лирический репертуар Сенчиной вполне импонировал ему, и это лишний раз доказывает, что лирика нужна была певцу отнюдь не для того, чтобы петь «то, что можно», он всю жизнь искренне тяготел к этому направлению, оно органически сочеталось в его творчестве с направлением гражданским, иногда даже сливаясь с ним. Параллельно выступлениям с Людмилой Сенчиной Игорь работал аранжировщиком у Стаса Намина и сам много писал, но писал в основном тексты к песням. Он написал песни на музыку Якова Дубравина: «Замкнутый круг», «Аэрофлот», «Ищу в природе красоту», «Праздник», «Право всем дано», «Преданная подруга», «Час до рассвета» и другие. Пел перед самыми различными аудиториями, тем более что в те годы еще не имел возможности выбирать. Впрочем, и в последующие годы Талькову не раз приходилось петь там, «куда приглашали». На вопрос журналиста, не смущает ли его, что иной раз приходится выступать перед аудиторией, явившейся не на серьезный концерт, а на «попсовый сейшен», он ответил:
«– Во-первых, мне всегда было все равно, где и в какой программе выступать и на какой аудитории, бабушки там сидят или металлисты, шахтеры или инвалиды. Вот на днях выступал в обществе слепых. А во-вторых, важно делать свое дело, несмотря на среду, тебя окружающую. … желания схалтурить никогда не возникало. Даже в те моменты, когда чувствую себя уставшим, когда не хочется выступать, все равно, выходя на сцену, завожусь, концерт создает определенный ритм, и работа идет. <…> Я вообще считаю, если не смог установить контакт с залом, значит, я плохой артист. Значит, сделал что-то не так. К счастью, такого почти не бывает»[30].
Да, он был действительно настоящим профессионалом. И его песни «доставали» практически всех. Одни находили в них просто отзвук собственной боли, свои же, казалось бы, неразрешимые вопросы, сочувствие и понимание, другие – протест против уныния и рутины, в которой всех вместе заставляли жить, да еще говорить, что мы – самые счастливые на свете…
Это было время, когда все понимали, нужно, необходимо что-то изменить, жизнь не может оставаться такой, какая она есть, но ничего не менялось, и приходило чувство усталости, неизбежной, отупляющей. И в этой усталости жило целое поколение, поколение молодых людей, не находящих пути и ответа на вопросы.
Мы зубами вгрызались в цепи,
Мы ногтями впивались в лед,
Прорывали стальные сети
И взлетали,
Нас били влет.
А теперь мы с тобой притихли,
Истощили свой нервный запас,
К неудачам давно привыкли,
А удачи пугают нас[31].
Так впервые тема потерянного поколения вошла в творчество Игоря Талькова. Он тоже задавал себе вопросы и тоже до поры не находил на них ответа, но это не приводило его в отчаяние. Он верил, что поймет, как и что нужно делать дальше. На пессимистический вывод первого куплета следует спокойный и мудрый ответ во втором:
И ответил мне друг:
– Да брось ты!
Успокойся, не унывай!
Мы с тобою на перекрестке
Просто сели не в свой трамвай[32].
В 1986 году Игорю предложили стать аранжировщиком в группе, созданной Давидом Тухмановым. Она получила название «Электроклуб». С этой группой пела уже тогда популярная Ирина Аллегрова, и вскоре группа завоевала настоящую серьезную известность. Осенью даже заняла второе место на фестивале популярной музыки «Золотой камертон».
Интересно сейчас проследить путь тех, кто когда-то выступал вместе с Тальковым на одних и тех же сценах, пел под ту же музыку, так же искал себя в сложном мире советской эстрады. В мире, где все время приходилось думать не только о том, как понравиться публике, но и как обойти «подводные» (а зачастую и «надводные»!) камни цензуры, продраться сквозь тернии запретов, найти компромисс между популярностью и разрешенностью.
Многие из этих спутников и попутчиков музыкальной молодости Талькова стали не просто известны, но и знамениты. Большинство из них сейчас тоже любят вспоминать, как сложно им приходилось, как много было всевозможных «нельзя». Но факт остается фактом: судьбы Игоря Талькова даже отдаленно не повторил никто. И не пытался повторить. Это не в упрек. У каждого – своя судьба, свое предназначение, свой крест. Чужого креста никто не снесет. Не то что не снесет, а просто не поднимет. И каждый мастер оценивает свое мастерство в зависимости от того, в чем видит свою миссию на земле и значение этого мастерства для выполнения миссии.
«Я не считал и не считаю свои песенные тексты и песни высоким искусством, а себя не считаю «звездой». Я занимаюсь самовыражением, а насколько мое творчество соответствует вышеуказанным понятиям, судить людям.
В последнее время вокруг меня вьются люди, называющие себя модными красивыми словами: менеджер, продюсер, импресарио. В сущности, все они бизнесмены в сфере искусства. Их Бог – достаток, блеск, богатство. Большинство из них, безусловно, далеки от понимания истинного процесса творчества, цель которого – высокое искусство, так же, как и сами понятия «шоу-бизнес» и «искусство» изначально диаметрально противоположны, хотя и зависимы одно от другого в той или иной степени»[33].
Это строки из книги Игоря Талькова «Монолог», книги, в которой певец попытался сформулировать свое кредо, определить свое отношение к искусству, к Родине, к долгу, к Богу. Почти все, что певец сказал в этой книге, было им понято и выстрадано очень рано, еще на первых этапах творческого пути, не то он, надо думать, долго плыл бы по относительно спокойным водам лирического половодья, ставшего раздольем для самовыражения многих его современников.
В 1987 году песня Давида Тухманова «Чистые пруды» в исполнении Игоря Талькова попала в передачу «Песня года». Именно с нее и началось восхождение певца на изменчивый Олимп славы. Эта песня сразу же принесла Игорю известность. Он стал известен России как лирический музыкант. Знали бы те, кто тогда восхищались действительно прекрасной песней и действительно великолепным, ни на что иное не похожим исполнением Талькова, КОГО в действительности раскрыл перед слушателями этот «хит сезона»!
Талькова теперь хотели слушать, но большая часть песен, которые он писал, была не похожа на «Чистые пруды» и будила совершенно другие чувства, другие эмоции. Для таких песен диапазон группы «Электроклуб» был слишком узок.
Игорь это понимал. Поэтому вскоре после нашумевшей премьеры он ушел из «Электроклуба» и создал собственную группу, которую назвал как одну из своих песен «Спасательный круг». Почти сразу вновь созданная группа отправилась на гастроли по России, и ее программа была составлена из двух частей: лирики и песен гражданского содержания.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.