II. Избиенье женихов

II. Избиенье женихов

Только над городом месяц двурогий

Остро прорезал вечернюю мглу,

Встал Одиссей на высоком пороге,

В грудь Антиноя он бросил стрелу.

Чаша упала из рук Антиноя,

Очи окутал кровавый туман,

Легкая дрожь… и не стало героя,

Лучшего юноши греческих стран.

Схвачены ужасом, встали другие,

Робко хватаясь за щит и за меч,

Тщетно! Уверенны стрелы стальные,

Злобно-насмешлива царская речь:

«Что же, князья знаменитой Итаки,

Что не спешите вы встретить царя,

Жертвенной кровью священные знаки

Запечатлеть у его алтаря?

Вы истребляли под грохот тимпанов

Все, что мне было богами дано, —

Тучных быков, круторогих баранов,

С кипрских холмов золотое вино.

Льстивые речи шептать Пенелопе,

Ночью ласкать похотливых рабынь

Слаще, чем биться под музыку копий,

Плавать над ужасом водных пустынь!

Что? Вы хотите платить за обиды,

Ваши дворцы предлагаете мне?

Я бы не принял и всей Атлантиды,

Всех городов, погребенных на дне!

Звонко поют окрыленные стрелы,

Мерно блестит угрожающий меч,

Все вы, князья, и трусливый и смелый,

Белою грудой готовитесь лечь.

Вот Евримах, низкорослый и тучный,

Бледен… бледнее он мраморных стен,

В ужасе бьется, как овод докучный,

Юною девой захваченный в плен.

Вот Антином… разъяренные взгляды…

Сам он громаден и грузен, как слон,

Был бы он первым героем Эллады,

Если бы с нами отплыл в Илион.

Падают, падают тигры и лани

И никогда не поднимутся вновь.

Что это? Брошены красные ткани

Или, дымясь, растекается кровь?

Ну, собирайся со мною в дорогу,

Юноша светлый, мой сын Телемах,

Надо служить беспощадному богу,

Богу Тревоги на черных путях.

Снова полюбим влекущую даль мы

И золотой от луны горизонт,

Снова увидим священные пальмы

И опененный клокочущий Понт.

Пусть незапятнанно ложе царицы,

Грешные к ней прикасались мечты,

Чайки белей и невинней зарницы

Темной и страшной ее красоты».