Глава 13 Обед у Конрада

Глава 13

Обед у Конрада

– Когда мы подъехали к особняку Хилтонов, – вспоминала Мейми Ван Дорен, – я просто не поверила своим глазам. Я не видела ничего подобного. Это было что-то необыкновенное. Особняк скорее напоминал какой-нибудь отель Хилтона, обстановка была такой роскошной, что дух захватывало. Я вспомнила маленькую квартиру Ники на Дохени, где была несколько раз, и не понимала, почему он живет так скромно, когда у его отца такой огромный особняк.

Около часу они сидели в изысканно обставленной гостиной в ожидании появления Конрада, причем Ники не скрывал своего волнения, нервно попыхивая гаванской сигарой. Затем вошел дворецкий Уилсон и сказал, что обед скоро будет подан.

– Что! – вскричал Ники. – Но отец еще не вышел поздороваться с нами.

– Сожалею, сэр, но мистер Хилтон велел мне пригласить вас и вашу гостью присоединиться к нему в столовой.

– Что ж, – с досадой вздохнул Ники. – Если он так хочет. Спасибо, Уилсон.

– Затем мы прошли через лабиринт комнат в столовую, огромную, как ангар для самолетов. В центре столовой стоял массивный обеденный стол, кажется, с каждой стороны по двенадцать стульев и по одному в торцах. В дальнем конце стола сидел Конрад в строгом костюме и галстуке. У него была красивая и величественная внешность. Он встал, холодно взглянул на меня и сказал: «Добро пожаловать в мой дом, дорогая». Затем снова сел. Представляете, он ни слова не сказал Ники! Ники подвел меня к стулу в середине стола, где стояли массивная золотая тарелка и тяжелые серебряные приборы. А сам Ник занял место в другом конце стола, лицом к отцу. Нас разделяло такое пространство, что, казалось, мы вообще находимся в разных местах. Постоянно входили и выходили слуги и дворецкий, четко исполняли свои обязанности, но заметно нервничали. На стол подавалось столько еды, что просто трудно было себе представить, что это обед всего на три персоны! Его можно было сравнить с трапезой в английском дворце в начале 1900-х годов. Если ты не привык к такому образу жизни, то обстановка воспринималась как очень официальная и даже жутковатая.

– Ну-с, моя дорогая, как вам нравится кинобизнес? – спросил Конрад, когда горничная подала соус к лобстеру. При этом он смотрел не на Мейми, а прямо перед собой, в направлении Ники.

– Это очень интересное дело, – смущенно сказала Мейми. – Встречаешь множество разных людей.

– Это верно. А могу я спросить, как вы оказались в этом бизнесе? – спросил Конрад, по-прежнему не отрывая взгляда от сына.

– Ну, мне очень помог Говард Хьюстон.

Конрад по-прежнему не смотрел на нее и будто не слышал.

– Говард Хьюстон вроде как открыл ее, папа, – нервно сказал Ники.

– В самом деле? – сказал Конрад, подняв брови. – Гм… Понятно.

Так оно и продолжалось. Конрад задавал вопрос Мейми, но явно не замечал ее, и за нее отвечал Ники.

«Нужно ли говорить, что я вовсе не чувствовала себя желанной гостьей», – говорила Мейми.

После обеда у Конрада с Ники зашел неприятный разговор о бизнесе с самопишущими ручками, в который Ники недавно стал вкладывать деньги. Идея заключалась в том, чтобы в каждом номере отелей Хилтона по всему миру находились большие самописки, которые затем гости могли приобретать по льготной цене, всего одному доллару за две штуки. Однако пока что эта идея не давала прибыли. И Конрад выбрал именно этот момент, чтобы сообщить Нику о своем неудовольствии.

– Люди просто уносят эти ручки, а денег не оставляют.

Конрад понимал, что, когда человек берет имеющуюся в номере ручку и пишет ею, потом он машинально кладет ее в карман и уходит с ней. Это не воровство, а просто автоматизм.

– Но эти ручки слишком длинные, чтобы они влезли в карман, – возразил Ники и объяснил, что они предназначены для использования за столом, у них даже колпачка нет. Поэтому Ники не верил, что люди крадут их.

– Но требовать доллар за две ручки? – спросил Конрад. Лично он не стал бы платить целый доллар за две самописки. – А ты смотрел приходные книги? Судя по записям, люди явно уносят эти ручки без оплаты.

Ники только покачал головой, когда отец сказал, что тот не знает, как у него идет дело. От досады он развязал галстук, расстегнул пуговку своей накрахмаленной рубашки, и галстук просто висел у него на шее. Ему было страшно досадно, что его первая деловая инициатива подвергается такой уничижительной критике в присутствии Мейми.

– Каждое новое дело требует времени, – оправдывался он перед отцом.

– Что ж, пожалуй, – уступил ему отец. – Но инстинкт говорит мне, что из этого ничего не получится.

Ники промолчал.

(Интуиция не подвела Конрада: вскоре идея Ники окончательно провалилась.)

После тяжелого разговора с отцом Ники, пытаясь поднять настроение, пригласил Мейми осмотреть огромный дом. Конрад решил пойти с ними. Ники показывал девушке одну комнату за другой, а Конрад молчал, по-видимому все еще раздраженный предыдущим разговором. Наконец все вышли на воздух.

– Пойдемте, я покажу вам новый дом у бассейна, – вдруг нарушил Конрад молчание.

Он повел их по длинной тропинке через цветущий сад, мимо бассейна, наполненного сверкающей голубой водой, к красивому, очевидно, только что отстроенному коттеджу. Улыбнувшись в первый раз за весь вечер, Конрад сказал Ники, что он переделал гостевой домик специально для него, и, как ему кажется, Ники будет рад жить рядом с ним, а вместе с тем будет иметь возможность уединиться.

– Ну, что ты об этом думаешь, сын?

– Пап, я даже не знаю… – в крайнем смущении пробормотал Ники.

– Так давайте осмотрим его внутри, – предложил Конрад.

Открыв дверь большим резным ключом, он вошел в гостиную, Ники и Мейми следовали за ним. Обстановка гостиной была невероятно роскошной, словно специально для фото, которые должны были появиться в журнале, описывающем жизнь богатых знаменитостей. Там был даже стол для игры в бильярд. «Я не видела ничего прекраснее, – рассказывала Мейми. – Помню, я подумала: «Ничего себе домик у бассейна! Да вы меня просто разыгрываете!»

– Очень мило, папа, – сказал Ники, прислонившись к столу, затянутому черным сукном. Затем повернулся к столу, поставил шары треугольником и снял со стойки кий. Нагнувшись к столу, он примерился и нанес отличный удар. Шары раскатились в стороны, четыре попали в сетки. Он удовлетворенно кивнул и поставил кий на место. Потом повернулся к отцу и сказал, что, конечно, он в восхищении от того, как Конрад переделал гостевой домик, но все же предпочитает жить в своей квартире в Голливуде. Конрад изучающе посмотрел на него и твердо сказал:

– Ну а я настаиваю, чтобы ты переехал сюда.

Ники сразу ужасно смутился. Мейми говорила, «что он показался мне таким маленьким и безвольным перед своим величественным и властным отцом».

В замешательстве шаркая ногой по полу, он пробормотал:

– Хорошо, папа, я подумаю.

– Ну и прекрасно, – сказал Конрад. – Я распоряжусь, чтобы твои вещи упаковали и сразу перевезли сюда. – Затем, явно довольный, он взглянул на Мейми: – У меня сильно болит голова, дорогая, поэтому я позволю себе попрощаться. Был очень рад с вами познакомиться.

Она протянула ему руку, и он галантно ее поцеловал. Затем он ушел, а Ники с Мейми остались в гостиной.

Мейми восторженно рассматривала убранство домика.

– Да, – сказал Ники, огорченно покачав головой. – Действительно, здорово.

Вечером они лежали обнаженные в кровати, занимались любовью, курили и обменивались впечатлениями от странного приема Конрада.

– Мне ужасно неловко перед тобой, – сказал Ники. – Он и не думал тебя обижать, но…

– А мне кажется, тебе понравится жить в этом маленьком коттедже, – высказала свое мнение Мейми и предложила ему изменить там обстановку на свой вкус.

– Думаю, не стоит, – сказал Ники и задумался, пуская в потолок клубы дыма сигареты. Ему не нравилась мысль о переезде – он считал, что отец просто хочет, чтобы он всегда был у него на глазах. – Так ему легче за мной следить.

– А по-моему, он любит тебя. – Мейми придвинулась ближе и свернулась рядом с ним калачиком. – Как и я.

Ники нежно поцеловал ее в лоб.

– Да, наверное. Только он считает меня неудачником, – грустно сказал он.

– Это не так.

– Так. Он уважает только одно – силу.

– Но ты и есть сильный.

– Вот это я и хочу доказать, а поэтому буду жить отдельно от него.

Она понимала его.

Затем Ники стал вспоминать ранние годы. Ему было тринадцать, и отец пошел с ним в универсальный магазин, чтобы купить ему новый костюм на день рождения. Конрад и услужливый клерк ходили по отделам, перебирая пиджаки, рубашки и галстуки, а Ники сидел в кресле и нетерпеливо ждал. Наконец Конрад подошел к нему, нагруженный одеждой и со взмокшим от пота лбом.

– Я посмотрел на него, – с улыбкой говорил Ники, – и сказал: «Ого, пап, ну ты совсем измучился из-за этого проклятого костюма!» – Он засмеялся. – Я ужасно его любил. Мне так хотелось, чтобы он был мною доволен. Я только об этом и мечтал.

– Когда мы вот так лежали, я вдруг по-настоящему поняла Ники Хилтона, – вспоминала Мейми. – Он относился к своему отцу с огромным почтением, но чувствовал, что тот не испытывает к нему уважения. Меня вдруг осенило, что Ники потому так и пьет, что понимает: ничего хорошего отец от него не ждет. Ники хотел многого добиться, но каждый раз его постигали неудачи, и он уже стал думать, что отец правильно его оценивает. Разве Конрад Хилтон может ошибаться? Конрад полностью подавлял его своим авторитетом. И я поняла, что у нас с Ники нет никакой надежды. Если он так ценит мнение своего отца, а его отец меня не одобряет, значит, у меня с Ники ничего не получится. После этой ночи я отказалась от мысли о совместной жизни с Ники Хилтоном.