Верность полу

Верность полу

Впервые опубликовано в General Erotic. 2003. № 90.

Стэн был молод и красив телом, а вот лицо у него подкачало. Родился он с заячьей губой, да такой, что вместо губ оказались одни шрамы, и рот получился совсем невкусный. Именно это утверждали женщины, воротящие от Стэна нос. А точнее, свои губы. В остальном самки радостно принимали Стэна: его хуй был велик и умел.

Из-за характера своей ущербности Стэн больше всего мечтал о том, чтобы женщина страстно целовала его в губы, чтобы в жаркой похоти лезла языком, облизывала рот изнутри. Но женщины, позволяя Стэну себя заполнять, упорно и с явным отвращением сторонились его губ. Ему стало унизительно и недостаточно просто ебаться с женщиной или давать ей сосать хуй. Его мечтой было кончить в сросшемся засосе и чтобы женщина, кончая, запихивала ему в рот свой язык.

Получалась странная ситуация: поцелуй взасос – самый первый и простой этап в процессе соблазнения женщины – был для Стэна самой заветной и недостижимой мечтой, тогда как совокупление с женщиной, рвущейся на его большой и долго стоящий хуй, было весьма доступным – а ведь именно это представляет нелёгкую задачу для многих мужчин. Таким образом, самое изначальное и простое стало самым сложным и не имеющим начала, а самое сложное и завершающее стало привычно-простым и легкодостижимым. Чего только в жизни ни бывает!

У Стэна был друг Вик. Он не был таким накаченным и хуястым, как Стэн, но зато женщины радостно целовали его в губы. И не только в губы. Вик любил рассказывать Стэну о своих похождениях и особо – о своей нынешней подружке Софи, которая была помешана на сосании хуя и сперме. Стэн видел её не раз и жадно смотрел – не на её большую грудь, не на тонкую талию и не на величественный зад, а на полные губы крупного рта и на язык, которым Софи любила облизывать губы, выпуская его изо рта чрезвычайно далеко и надолго.

Софи рассказывала Вику (а Вик пересказывал Стэну), что она ощущает максимальную власть над мужчиной, когда берет его хуй в рот. Вот перед ней сильный, грубый, властный мужчина, но чуть её язык касается заветного места, как мужчина становится её рабом, даже если он с силой натягивает на хуй её голову, ухватясь за уши.

Чтобы избежать мужской торопливости, Софи уговорила Вика купить специальные ремни и маску без выреза для глаз. Она связывала ему руки, надевала на глаза маску и тут уже могла сама выбирать темп и способ обработки члена. Софи чувствовала себя властелиншей, так как именно она давала мужчине величайшее наслаждение и могла в такой ситуации управлять тем, как быстро и сколь обильно он изольётся в её рот.

Сперма имела для Софи чуть ли не мистическое значение, так как представлялась ей материализацией мужского оргазма. Согласно воззрениям Софи, получалось, что оргазм – не только эмоциональное явление, но и вполне вещественное, а именно, оргазм по сути своей есть жидкость, которая имеет цвет, запах и вкус. Это цвет, запах и вкус семени, выплеск которого неопровержимо свидетельствует о вспышке наслаждения – а наслаждением этим Вик обязан Софи. Она восхищалась устройством мужчины, которого природа ОБЯЗЫВАЛА испытать наслаждение, чтобы он мог излить семя. Тогда как для женщин наслаждение – дело добровольное и необязательное для зачатия.

Стэна и Вика объединяла общая ненависть к «голубым». Не раз они поджидали у бара, где собирались гомосексуалисты, какого-нибудь «вихлявого», как называли таких Вик со Стэном, шли за ним и избивали его в каком-нибудь тёмном углу. «Чтобы знал своё место», – так они объясняли свои мотивы, но где это «своё место», приятели определять не брались.

Софи удивлялась этой ненависти и пыталась отговорить друзей от жестокости, аргументируя, что, чем больше будет «голубых», тем меньше у Стэна и Вика будет конкурентов в освоении женщин, а поэтому им надо только радоваться обилию гомиков. Это женщины могли бы обозлиться на избегающих их гомосексуальных мужчин. Но женщины предпочитают концентрироваться на оставшихся гетеросексуалах. Однако такая логика не действовала на ненавистников.

Софи и Вик часто в открытую целовались при Стэне, и это вызывало в нём столько зависти к Вику, что она начинала граничить с неприязнью. И, будто дразнясь, целующиеся детально демонстрировали поцелуи, чуть отстранясь губами друг от друга, но сохраняя контакт вытянутыми языками, чтобы через миг снова всосаться до неразличимости ртов.

Стэн закусывал свою заячью губу и отворачивался в ревности и злобе.

Так как поцелуи были для Стэна исключены, он настойчиво приучал своих: возлюбленных, чтобы они при встрече и прощании в качестве приветствия говорили не «Kiss you!», a «Fuck you!»[27]. Сначала женщины ёжились от такой «нежности», но при регулярном повторении вскоре привыкали, проникаясь прекрасным смыслом этого восклицания.

Софи уговорила Вика вделать в каменную стену его комнаты стальные кольца. Вик, вошедший во вкус связанных рук и завязанных глаз, стал увлекаться игрой в раба, которая давала ему свободу от ответственности – за достижение собственного оргазма и доведения до оргазма Софи. Ибо если любую ответственность рассматривать как бремя, то рабство с полностью переложенной ответственностью на хозяина можно считать свободой. В данном случае это была хозяйка, да ещё дарящая изощрённое наслаждение.

Софи овладевала особая страсть – крепко привязать Вика верёвками к кольцам, сначала руки к верхним двум, затем ноги – к двум нижним. Потом она завязывала ему глаза, включала оглушающий рок и начинала серьёзную игру с членом Вика. Только тогда Софи чувствовала полную власть над мужским органом, и Вик счастливо этой власти подчинялся. Софи растягивала удовольствие на весь вечер, не давая Вику перейти вожделенную черту, а всё полизывала, посасывала, держа его на самой грани оргазма. И когда Вик извергался, Софи получала максимально возможное количество спермы, которую она задерживала во рту и смаковала, прежде чем маленькими глоточками проглотить.

Опустошённый Вик повисал на верёвках – тело решало отдаться на волю внешних поддержек, переложить ответственность на них, давая мышцам полностью расслабиться.

Софи с гордостью смотрела на истощённого любовника, и в животе у неё урчало. Софи была убеждена, что испустить сперму – это как испустить дух, не зря оргазм сравнивают со смертью, но маленькой, потому что сперма выходит не потоком, а по каплям. И если в сперме таится мужская душа, то, объясняясь женщине в любви, Вик должен бы сказать Софи, что любит её всей своею спермой. Или, испытав оргазм, можно было считать, что Вик был полностью откровенен с Софи и излил ей свою душу. Но Вик был хорош тем, что его выплеснутая душа быстро восстанавливалась, и Софи снова бралась за святое дело, но на этот раз ухватясь руками за кольца и насаживаясь, и снова доводила Вика до бездушия. А потом Софи лежала на ковре перед висящим Виком, сжимая ноги, не давая вытечь ни капле, дожидаясь, пока всё семя всосётся в её нутро. Женщины сжимают ноги в двух противоположных случаях: чтобы не дать семени втечь внутрь и чтобы не позволить семени вытечь наружу.

Софи отчаянно ревновала Вика, а это означало, что она хотела иметь монополию на сперму своего возлюбленного. Одна мысль о том, что семя Вика изольётся в чью-то чужую плоть и эта плоть пропитается им, то есть духом Вика, превращала Софи в разъярённую тигрицу.

Живая вода – это сперма. Мёртвая вода – это менструальная кровь, моча, пот. Ибо, кроме спермы, любые выделения – мертвы. А Софи как женщина любила жизнь. Ведь поглощение спермы – это единственная форма поглощения живой части живого существа без нанесения ему увечий. Буквальное приобщение к иному существу – поглощение его. Поглощение спермы – это невинный и безвредный каннибализм.

Когда Софи неслась на свидание с Виком и когда потом возвращалась домой, то всегда вспоминала выражение Вика: женщина подаёт себя на свидание в собственном соку, во время свидания нашпигована мясом, а выносит себя со свидания как заливное в сперме.

Софи смотрела на ночное звёздное небо, которое не двигалось, несмотря на высокую скорость, с которой она гнала машину, и ей виделся не Млечный Путь, а семенной путь – из спермы.

Всякий раз, когда Стэн бывал вместе с Виком и Софи, он исподтишка заглядывался на её рот. Если бы Вик не был его другом, то Стэн давно бы поставил Софи на четвереньки и воткнул бы свой стержень, чтобы тот, став как бы продолжением её позвоночника, зафиксировал её тело в положении наслаждения. Но как Стэну хотелось её губ! Поэтому он старательно отводил от Софи взгляд, который всегда прилипал к её рту. Иногда Стэну казалось, что Софи проводит взглядом по желваку, выпирающему из его джинсов.

Вик рассказывал Стэну о своих развлечениях с Софи и так оправдывал своё согласие быть привязанным: мол, это заводит Софи настолько сильно, что он лишь ради этого согласен участвовать в такой игре. То, что игра в раба стала приносить ему огромное удовольствие, Вик от Стэна скрывал. Стэн кривил свои губы-шрамы в гримасу, которая должна была означать презрительную улыбку, и философствовал, что женщина по сути своей – спермоприёмник, а его Софи – это даже спермоуловитель. Вик отшучивался и называл мужчин «спермачами».

Рассказы Вика всё больнее бередили Стэнову рану рта. Перед его глазами сияли губы Софи, а между ними – язык, лижущий рот Вика. Стэн чувствовал, что у него внутри что-то растёт, громоздится и вскоре обязательно вырвется наружу. И вот в один из вечеров, когда Вик сказал, что к нему приезжает Софи и потому он не сможет пойти со Стэном в бар, Стэн решил нанести своему другу неожиданный визит. Стэн знал, что заднюю дверь Викова дома можно легко открыть, чуть приподняв на петлях. Стэн припарковал машину на соседней улице, чтобы появиться незамеченным, и пешком направился к дому. Зачем он туда идёт и что он будет там делать, он не знал, но чувствовал, что не идти не может, что он обязательно добьётся свершения своей мечты. Но, как это произойдёт, Стэн не представлял.

Он подошёл к дому, откуда даже сквозь закрытые окна был слышен печатный шаг железного рока.

«А… забавляются уже…» – со злорадством подумал Стэн. Он зашёл с задней стороны дома и, приподняв дверь, вытащил язычок из замка. Из-за выставленной двери в него ударил пульс бас-гитары и ударника. Стэн прошёл по коридору. Дверь в комнату развлечений была открыта. Он увидел перед собой Вика, стоящего у стены с руками и ногами, плотно обмотанными верёвкой. Глаза его были закрыты чёрной безглазой маской. Спиной к Стэну стояла на четвереньках голая Софи, медленно двигая головой на уровне бёдер Вика.

Стэн стоял как зачарованный, и в голове у него пронеслось воспоминание об одной женщине, у которой оказался большой клитор, так похожий на детский хуёк, что Стэн замялся, прежде чем взять его в рот. Но женщина притянула его голову, и Стэн ухватил его губами, словно соску, невольно представляя, что сосёт настоящий член. Но пальцем Стэн отчаянно работал во влагалище, чтобы убедить себя, что он сосёт не мужчину, а глаза не сводил с полной груди для ещё одного подтверждения, что перед ним женщина. Когда женщина кончила, он с облегчением уверился, что спермы нет, и окончательно убедился, что это был всё-таки клитор.

Но ведь клитор и есть зачаточный член, – корил себя Стэн. А ему так не хотелось даже в малейшей степени походить на ненавистных «голубых». Стэн утешил себя, что настоящий гомосексуализм – это когда тебя ебут в жопу, а сосать хуй – это ещё не гомосексуализм. Теперь это воспоминание всплыло с особенной яркостью.

И тут в голове у Стэна мгновенно созрел план. Теперь он знал, зачем пришёл сюда. Стэн быстро скинул одежду, осторожно подошёл сзади к Софи. Та почувствовала движение за спиной, оторвалась от хуя Вика и обернулась. Узнав Стэна, Софи раскрыла рот то ли для крика, то ли от удивления, но Стэн схватил её за голову, зажал рукой рот и, медленно поворачивая, чтобы не свернуть Софи шею, заставил её лечь на спину. Стэн приложил палец к своей заячьей губе, чтобы Софи молчала, а затем показал ей увесистый кулак, чтобы она поняла, что ей грозит за неповиновение.

– Ну, где ты? Не останавливайся так надолго, – попросил Вик, уже заскучавший по рту Софи. Гремящая музыка заглушала слова Вика и новые звуки, которые привнёс своим появлением Стэн. Перед Стэном торчал нетерпеливый хуй привязанного друга, а под Стэном лежала голая Софи с раздвинутыми ногами. Её голова находилась как раз на ковре под хуем Вика. Стэн, зажимая одной рукой рот Софи, другой рукой направил хуй в нижнее радостное отверстие Софи. Наладив ритм, Стэн взял в рот хуй Вика. Вик обрадовался, думая, что это Софи:

– Наконец-то! Дай мне кончить, я больше не могу. Ну, пожалуйста.

Софи с ревнивым удивлением смотрела вверх на Стэна, увлечённо двигающего головой. Стэн убрал руку со рта Софи и теперь обеими руками сжимал ей груди. Софи стала ласкать пальцами яйца Вика. Музыка гремела, но Стэн всё равно услышал, как застонал Вик. Стэн почувствовал во рту солоноватый вкус жидкости, заполняющей его рот, думая только об одном, как бы не проглотить ни капли.

Софи смотрела с завистью, зная, что происходит, так как она вставила палец в зад Вика и почувствовала спазмы. Вик опал и повис на верёвках в изнеможении, а Стэн с полным ртом склонился над лицом Софи и осторожно выпустил одну каплю, которая попала точно ей на губы. Софи высунула свой язык, попробовала, узнала вкус и жадно облизала, и тогда Стэн приблизил свои губы к её губам, всё ещё не уверенный – а вдруг Софи отшатнётся? Но она обеими руками притянула его голову и всосалась в губы Стэна так, как не делала ни одна женщина в его жизни. Стэн разжал рот, и семя Вика потекло в рот Софи, а она всунула внутрь язык и вылизывала семя своего возлюбленного с языка, нёба, зубов и губ Стэна. И тут от исполненной великой мечты Стэн извергся в хлипкие глубины Софи.

После того как последняя капля Стэнова семени истекла в пизду Софи, на Стэна нахлынуло привычное отвращение, но на этот раз оно резко усилилось от вкуса спермы. Стэн всё ещё ощущал его у себя во рту, хотя Софи, дорвавшись до оргазма, вылизывала тыкающимся языком последние следы. Душная муть стала подниматься из желудка Стэна, и вдруг поток рвоты выплеснулся в широко раскрытый рот Софи.

Стэн бежал к своей машине по ночной улице, и фонари свисали, как презервативы, раздутые изнутри спермой света.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.