Раздел 4. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Раздел 4. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Часть 1. Банальные истины

В феврале 1956 года Николай должен был демобилизоваться. Он становился свободным, и мог продолжать учебу, трудоустраиваться, жениться, начинать жизнь сначала. Так ему и мечталось, к этому и готовился. В родной Славгород возвращаться не хотел. Мать за пять лет привыкла жить без него, устроила личную жизнь. Алим вырос в самостоятельного, красивого мальчика. Николая, казалось, там никто не ждал и никто на него не рассчитывал. Очень Лида подвела. Но он уже понял, что его миссия на земле — оказывать помощь другим, а не принимать ее. Из своих затруднений он должен сам находить выход.

Жили в Николае те намерения до октября 1955 года, до той трагедии, свидетелем которой он стал, которая навсегда захватила его в свой плен, а вернее, — это его душа взяла в плен память о ней и уже не выпускала из себя никогда, определяя дальнейшие поступки, взгляды на мир, людей и духовные ценности. После этого в нем началась скрытая внутренняя работа, невидимая, сокровенная, настоятельная.

«Банальные истины, — думал он на досуге. — Что это за истины?» И понял, что банальными они остаются до тех пор, пока находятся в тебе как гости, приехавшие в корзине чужого опыта, пока живут, охваченные лишь умом. Вот говорят: «Не трогай огонь, а то получишь ожег». Истина о том, что огнем можно обжечься, банальна или нет? Да, банальна! А вот когда сам убедишься в ее истинности, сам полезешь в огонь и получишь первые пузыри, тогда она перестает быть банальной и уже поселяется в тебе на уровне инстинкта. Она становится частью тебя самого как самопроизвольные движения, как закрытые на ярком свете глаза. Она — выстрадана тобой, и отныне является неотъемлемым твоим достоянием. Она уже не может быть банальной, как не является банальным первый глоток воздуха, вкус маминого молока, как не является банальной сама жизнь.

Николай смотрел на море. Как он любил этот его неповторимый бирюзовый цвет, удивительную прозрачность, шуршание волн на береговой гальке! Когда-то он покинет море, будет жить далеко от него. И будет грустить по нему. Ему не будет хватать его прохлады и голубой разнеженности в жару, спокойного плескания в полный штиль, теплого дыхания в морозные дни, гремучего гнева в шторм. И крики чаек, к которым он так и не привык, которые так надоедают, — господи! — будут сниться ему по ночам. Он будет просыпаться от тех снов с неспокойным сердцебиением.

Как-то Николай попал на лекцию, где говорилось, что вода является хорошим растворителем совсем не потому, что в ней много кислорода, легко вступающего в химические реакции, а потому, что она сохраняет в себе информацию о деструктуризации других веществ. Вода является замечательным носителем программ жизни во всем космосе.

А у человека поступившая информация сохраняется в памяти. Так неужели его никогда не отпустит эта горевая память, которая все заполонила собой? Не хочет он этого! Душа стремится освободиться от тяжелых впечатлений, радоваться, лететь к прекрасному, как было раньше. О, как он хотел бы ничего не знать, стереть в воображении виденные картины, слышанные звуки, забыть слабые, затухающие прикосновенья обессиленных тел.

Вода — носитель информации, памяти… Надо уезжать отсюда! Никогда не возвращаться сюда. Вода Северной бухты еще целые века будет нести записанный в ее толще след трагедии, будет излучать смерть, ужас, вопли, беспомощность. Она, вода Черного моря, пригретая Севастополем в своей гавани, является самым убедительным свидетелем предательства. Только кто прочитает записанные в ней показания?

Да, сначала Николай не хотел возвращаться домой. Вынашивал планы, чтобы остаться в Севастополе. Море дало ему шестой разряд судового электрика. Такие специалисты на дороге не валяются. Девушек красивых вокруг много, город как цветок — чист и бел, на бульварах и проспектах преобладает молодежь, не видно стариков и печальных людей. Чего еще надо для счастья?