18 октября

18 октября

Со Светой мы созваниваемся каждый день. Наша дружба, родившаяся 8 апреля, когда мы в одно время пришли на первый прием к хирургу, так и продолжается. И мои родственники и друзья, справляясь о моем здоровье, в конце разговора давно уже каждый раз обязательно уточняют: “А как там Света?” А Света, так же как и все мы, старательно воюет за свое здоровье. Борется с тошнотой, с болью, с неуправляемым испугом, с депрессией, с непониманием окружающих и с огромной вселенской усталостью, и, если честно, еще не известно, какой из этих врагов более силен и страшен.

Сегодня после нашего очередного разговора я понимаю, что выбрала правильную клинику. Свету прооперировали в Железнодорожной больнице, там, где мы вместе проходили первые четыре химиотерапии. Меня перед пятой химией перевели к моему любимому хирургу в новый центр за городом, а Света так и продолжила лечение в Железке. А ведь я тогда тоже плакала, капризничала и пыталась убедить оставить меня лечиться на прежнем месте. Страшно было уходить. Знаете, когда уже полгода провела с врачами, начинаешь к ним относиться как к своим. И понимаешь, что они отслеживают динамику лечения не только по справкам и бумагам, а удерживая в памяти большинство сложных показателей каждого из своих пациентов. И потом, ведь в те дни мой любимый хирург еще не назывался “любимым”, я вообще к тому моменту видела этого самого хирурга только один раз. Но сегодня я, как обычно, могу констатировать: все что ни делается, делается к лучшему. Мне нравится лечиться в специализированном онкологическом центре.

Написала эту фразу, и самой стало смешно. Словосочетание “нравится лечиться” – это, конечно, нонсенс. Болеть и лечиться мне не нравится, но в моем случае хорошо, что я лежу в одном отделении с такими же, как я. У нас схожие диагнозы, у нас одна болезнь, у нас у всех одинаковый риск. И мы рассказываем друг другу, как пережить неприятные ощущения, делимся пластырями для заклеивания наших ран и переписываем друг у друга телефоны платных кабинетов, где делают “самые правильные анализы”, и магазинов, торгующих имплантами и специализированным бельем. А со Светой в палате лежит женщина с заболеванием брюшины и бабушка с прооперированной грыжей. И Свете даже не с кем поговорить.

Света звонит мне и спрашивает, спрашивает, спрашивает. И я передаю ей не только свой опыт, но и рассказы всего нашего отделения. И после таких разговоров Свете становятся более понятны и собственные ощущения, и манипуляции врачей. Но сегодня Света сразу сказала: “Звоню тебя посмешить”. И действительно, посмешила. А я снова ощутила разницу между больницами общего и онкологического направления и порадовалась, что благодаря судьбе лежу здесь.

Вчера во время вечернего обхода дежурный врач Светиного отделения остановился около нее в коридоре и уточнил: “Э-э-э… а вы из какой палаты?” Света ответила, и доктор, запинаясь и краснея, трагическим почти шепотом еще раз переспросил: “Ну, это же вы… э-э-э… грудью болеете?” И вот это второе “э-э-э…” Свету окончательно доконало, и она таким же трагическим шепотом произнесла: “Головой я болею, головой”. Впрочем, ее шепота доктор уже не слышал, доктор очень быстро от Светы отбежал. А мы вместе хохотали над этим непрофессиональным вопросом и потом еще долго обсуждали то, что нам стало ясно уже давно. Врачи тоже боятся. Точнее, даже так: врачи боятся слова “онкология” намного больше, чем мы, не изучавшие в институте медицину. И это установленный нами почти научный факт.

После обеда выписали нашу Наташу. Мы с ней, конечно, еще встретимся в радиологическом отделении, нам еще вместе сеансы облучения проходить. Но сегодня Наталья радостно собирает вещи и уже представляет, как она хотя бы на короткое время вернется в свой личный кабинет в родной школе. Ей хочется на работу, потому что именно работа позволит отвлечься от больницы и хотя бы ненадолго включиться в нормальную человеческую жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.