LOTUS

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

LOTUS

Многих поразило то, что Lotus 72, компоновке которого уже два года, после "нулевого" 1971 года снова расцвел, как цветок лотоса. Есть много причин того, что Lotus снова оказался на вершине, "где он и должен быть", - как говорит Колин Чэепмен: обеспеченное финансовое положение, многочисленные тесты, сработавшиеся теперь механики, набравшийся опыта Эмерсон - и много работы за зиму. "Мы много изменили в подвеске и наконец-то нашли границы. Lotus 72 стал не только быстрее, но и доброжелательней, что очень важно для многих пилотов. Знание, что ошибку в крайнем случае можно исправить без того, чтобы сразу попасть в аварию, придает уверенности в себе", - говорит Фиттипальди. В основном 72-й теперь настроен мягче, и заднее антикрыло в два этапа (в первый раз - в Нивелле) перенесли дальше назад.

Премьера Lotus в Гран-при состоялась в 1958 году в Монако: Хилл, для которого это тоже был дебют, сошел из-за поломки коробки передач, зато Аллисон занял шестое место. Уже в 1960-м кто-то заметил: "Колин Чeпмен частенько улыбается, как кошка, только что проглотившая мышь". В сущности, в Колине скрываются два человека: холодный как лед бизнесмен и обаятельный романтик. Результатом стала иногда спорная, но очаровывающая личность. По словам Уолтера Хейза, "нет сомнений, что Чепмен, несмотря ни на что, один из немногих настоящих гениев автоспорта".

Энтони Колин Брюс Чепмен занимается автоспортом, "потому что я хочу побеждать", просто доезжать до финиша ему не интересно. Самое большое его желание - это быть "лидером дизайна" - ведущим конструктором. После тихого Джимми Кларка, "который против своего желания многое делал только потому, что знал, что я этого хочу", после "такого ужасно откровенного Йохена Риндта, чье золотое сердце я обнаружил только позже", теперь Колин поставил на Эмерсона "который так хорошо влился в команду". И снова верна та фраза, которую Чэепмен сказал мне в 1970 году: "Из-за того, что мы всегда лидируем, как правило, имеем машину, которую нужно победить, всегда боремся за чемпионат, все смотрят на нас и следят, нет ли у нас неприятностей. Машины сзади никого не волнуют, только наши поломки драматизируются. Это тот крест, который я вынужден нести".

Чепмен строит гоночные машины и лодки (с 1971 года яхту миллионеров "Moonraker") - но не самолеты. "Но аэропланы - это мое хобби", - говорит он. Колин летает фантастически, но у него всегда и самые лучшие самолеты. На Большие призы он, как правило, прилетает на второй тренировочный день, и это придает важности фигуре его заместителя.

У менеджера команды John Player сына банкира Питера Уорра жесткое лицо и очки с высоким числом диоптрий. "В армии я повредил себе ногу и, лежа в кровати, написал всем гоночным командам, в том числе и Lotus. После того, как я поболтался там полчасика, кто-то спросил: тебе что, делать нечего? Тогда оставайся.", - рассказал он. Первая зарплата: 500 фунтов в год. "Позже я открыл свой бизнес с моделями машин, а в 1969 году Колин позвал меня обратно". Уорр работает со спонсорами, договорами гонщиков, а после ухода Дика Скаммеля - и с машинами тоже.

Единственный конфликт интересов возник из-за договора Фиттипальди с бразильской фирмой топливных добавок Bardahl. Цветная фотография на всю страницу в "Autosport" с рекламой Bardahl на шлеме у Эмерсона обозлила спонсора Lotus - Texaco. К бразильскому Гран-при Уорр твердо вознамерился убрать изображение Bardahl со шлема Эмерсона. "Меня не волнует, что из-за этого мое имя появится на титульной полосе бразильских газет", - сказал он "литературному негру" Фиттипальди, Дитеру Штапперту. Проблема разрешилась только после скандала. Как и многим другим, Эмерсону понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому имени своей машины. "Как поживает твой John Player Special?", - спросил комментатор в Брэндс Хэтч. Эмерсон ответил: "Мой Лодзь? О, мой Лодзь очень хорош". Lotus он по прежнему произносит как "Лодзь", подобно городу в Польше - родине его матери.

Второй пилот Дейв Уокер не оправдал надежд Чепмена, "что он превратится в действительно великого пилота". Обещанный Уокеру Lotus Формулы 2 никогда не был готов и Дейв понял: "Прыжок из Формулы 3 в Формулу 1 был, похоже, великоват". В Нивелле Уорр помог ему супер-мотором: тем специальным Cosworth 059, который изначально предназначался для Риндта в Монце 1970.

Как бы то ни было, Уокер оказался на 12-м месте на старте, а в пресс-центре по-прежнему висело субботнее приглашение от Elf в 18:30 проехать круг на автобусе с пилотами Tyrrell Стюартом и Севером, теперь Франсуа пришлось ехать в одиночку. "Эска настолько щекотлива, что за два дня я самое большее восемь раз рискнул пройти ее на полном газу", - признал Север. Нос Tyrell теперь "позубастее, мы много работали над этим в мастерской", - сказал Франсуа.

В субботу ночью в Нивелль позвонил Джеки Стюарт, и Кен даже через трубку почувствовал, как нервничает и грызет ногти Джеки, когда слушал подробности тренировки и показанные времена. Перед стартом Тиррелл внушал своему второму пилоту: "Послушай, Франсуа, ты хотя всего лишь на пятом месте, но кроме Фиттипальди ты можешь победить всех. А если у Фиттипальди будут проблемы, ты можешь выиграть".

Мария-Хелена "вообще не нервничала, была так спокойна, как никогда раньше". Но: перед стартовым местом Эмерсона трасса была настолько грязной, что не помогли даже щетки механиков Lotus. Не удивительно, что вся левая сторона тронулась намного лучше: Регаццони и Халм колесо к колесу, но в первом повороте Эмерсон по внутренней траектории проскользнул мимо Халма. Обычное стартовое столкновение случилось с Ревсоном и де Адамичем. Пилоту McLaren пришлось заменить порванную шину. На втором круге Регаццони получил прикрытие: Икс атаковал Фиттипальди. С помощью хорошего трюка Клей попытался помочь Жаки обойти Эмерсона и в то же время оторваться от Lotus. По словам Эмерсона, "Клей перед шпилькой неожиданно рано убрал ногу с педали газа, заставив меня таким образом затормозить, но тут же Клей снова нажал на газ и получил преимущество в три корпуса. В следующем повороте я вынужден был затормозить очень поздно, чтобы помешать Иксу обогнать". После того как Жаки откатился назад и позже сошел из-за поломки заслонки, Регаццони и Фиттипальди остались во главе пелетона вдвоем. У Эмерсона не хватало мощности, чтобы обойти Ferrari из аэродинамической тени, поэтому он попытался в шпильке, "но Клей тут же захлопнул дверь". На протяжении следующих кругов Фиттипальди "снова и снова высовывал нос из аэродинамической тени, чтобы позлить Регаццони и слегка заставить его нервничать" и, наконец, на девятом круге перехитрил его там, где Клей больше этого не ожидал: в шпильке. "А потом я попробовал оторваться от Регаццони тремя очень быстрыми кругами". Единственным источником беспокойства для Эмерсона оставалось то, что после 30-го круга на втором месте шел уже не Регаццони, а Север, "потому что я знал, что у Севера были другие шины". И точно так же, как и во время бензиновой драмы в Испании, Эмерсон проявил себя умелым тактиком: в то время как Уокер вынужден был заменить шины, Фиттипальди "законсервировал" свои Firestone.

Один раз Север опасно к нему приблизился. "Примерно до половины дистанции Tyrrell был идеален, и мы с машиной упорно сражались чтобы нагнать Фиттипальди. А потом я боролся уже с машиной, потому что она все больше и больше страдала от избыточной поворачиваемости". В то время, как Север с трудом оборонялся от Регаццони и Эймона, впереди Фиттипальди все больше отрывался, "потому что в Формуле 1 ты обязан получить как можно больший отрыв - на случай если с твоей машиной что-то случится, или тебе придется заехать в боксы, ты все равно смог бы выиграть". В этот раз Фиттипальди ехал, как чемпион. Одинокий Lotus, кружащий с точностью хронометра далеко впереди остального пелетона, вызвал у Чепмена воспоминания об эре Кларка и Риндта: "Теперь Эмерсон показал весь свой потенциал и выжал все из Lotus 72".

Все выжал и Регаццони, сражаясь за свое третье место. Tecno Галли полз в хвосте пелетона, когда на 57-м круге, в шпильке финального поворота, Клей собрался в четвертый раз обойти его на круг. Ferrari шла по внутреннему радиусу, Tecno по внешнему, но по словам Клея "он без предупреждения переместился вовнутрь и преградил мне путь". Машины столкнулись. На выходе из поворота Галли развернуло, Tecno почти остановился и как раз в тот момент, когда Регаццони собрался проскользнуть по внутренней траектории Галли развернуло еще раз и он врезался в левую заднюю подвеску Ferrari. Остальное давно уже стало для Регаццони, который чаще других возвращается в боксы пешком, привычным: отстегнуть ремни, вылезти, снять шлем. Из боксов подбежал Петер Шетти, Kлей ругался: "Che una merda!" и [Что за дерьмо! (ит.)] беспомощно развел руками: "Что, черт возьми, я на этот раз должен рассказать?"

По-бойцовски наклонив голову, в позе быка, Регаццони в ярости направился в боксы, перелез через веревку прямо в "храм" Tecno и потребовал от Галли объяснений. Тот не знал что сказать и бормотал извинения. Эта сцена из итальянской "Опера комика" получила сильный финал, когда представитель Martini посоветовал Регаццони: "В следующий раз будь внимательней" - тут уж Клей просто взорвался. Позади боксов инженер Джорджио Феррари глухо сказал: "Мы привыкли проигрывать".

Из-за того, что ему пришлось дозаправить десять литров, Эймон потерял унаследованное от Регаццони третье место в пользу Халма, который сражался с сильными вибрациями. Перед ним Север боролся с усталостью, пока, наконец, не получил сразу два повода радоваться: "Во-первых, я завоевал первые очки в этом году, во-вторых, я помешал Халму сократить расстояние до Джеки на шесть очков". Эта фраза позже принесла ему бурные аплодисменты со стороны Тиррелла. За Хэйлвудом, Паче, Эймоном, Ревсоном и Генли дуэлировали Петерсон и Штоммелен. Последний заметил: "что ехать за March просто опасно". Из-за перебоев в работе мотора Рольф уступил десятое место Марко, который атаковал, имея отставание в 40 секунд. Хеннеричи ругался: "Моя бабушка могла бы ехать быстрее Рольфа, будь она жива". На финише Мария-Хелена занервничала, зато Колин рядом с ней был "спокоен и холоден как всегда: он не меняется". Уже на предпоследнем круге "Мистер Лотус" начал пить шампанское. Бразильские телекомментаторы тарахтели как пулеметы, не снижая громкости, не зная, что звук прервался в Мадриде… и не доходил до Бразилии. Зато бразильский посол в темно-сером костюме пришел поздравить победителя, Эмерсон поцеловал Марию-Хелену в губы, "но потом сразу убежал, у него не было времени. После гонки жена всегда на последнем месте", - смеялась сеньора Фиттипальди.

В автофургоне Texaco Чепмен стоял рядом с беспрерывно раздающим интервью Фиттипальди, то ли телохранитель, то ли гвардеец. "Положение в чемпионате неплохое", - смеялся Эмерсон в мой микрофон, - "но больше я ничего говорить не хочу. В португальском языке у нас есть пословица: еще много воды утечет под мостом". Чепмен предсказал, что Эмерсон "до конца года еще покажет всем, на что способен". Промежуточное положение в чемпионате (Фиттипальди 28, Халм 19, Икс 16, Стюарт 12 очков) оставляло много возможностей.

Сотни бразильцев прославляли своего Фиттипальди транспарантами и боевыми песнопениями. Сцену Гран-при завоевывают южноамериканцы, а во главе захватчиков стоит счастливый и смеющийся Эмерсон подобно генералу - генералу Велингтону, чей памятник стоит в пяти километрах на поле Ватерлоо по соседству с Нивеллем. Однако оставалось подождать, пока из своего роскошного изгнания на Женевском озере вернется человек, выигрывавший битвы подобно Наполеону: Джеки Стюарт, суперзвезда и самый высокооплачиваемый пилот Формулы 1 всех времен, точно знал, какие тренировки ему нужны, чтобы выжить в этом спорте. Он был достаточно храбр, чтобы нажать на тормоза и на время отойти в сторону. Джеки медленно выздоравливал у себя в Клейтон-хаус, в котором он обычно не находился и 60 дней за год, а теперь не покидал несколько недель. 11 июня, через неделю после Нивелля, Стюарт без радости отпраздновал свой 33-й день рождения: в этот день разбился Йо Боннье.