Мария-Хелена: История любви

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мария-Хелена: История любви

У Мари-Хелен Дудинг, которую теперь зовут Мария-Хелена Фиттипальди, английские родители. По мнению Эмерсона, "очень английские". Отец руководит финансовым предприятием в Сан-Паулу. Мария-Хелена училась в школе в Англии, в 16 лет вернулась в Бразилию и хотела стать стюардессой. Начла она в качестве девушки за стойкой, в компании British United Airlines (BUA). Единственный член клана Фиттипальди, которого она мельком знала, была Сюзи, жена Уилсона, "поскольку она приносила иногда срочные письма, которые я передавала с пассажирами в Англию".

Незадолго до Рождества 1969 года Джим Рассел летел из Сан-Паулу в Лондон. Мистера Рассела доставили в аэропорт Сюзи и черноволосый парень с длинными бакенбардами, смешными щеками, как у хомячка, заразительным мальчишеским смехом и оспинами на лице, в которых повинна не оспа, а угревая сыпь. Бакенбарды, щеки и мальчишеский смех принадлежали, конечно, Эмерсону. Типично для него, что вперед он послал Сюзи: "Спроси девушку, не даст ли она свой номер телефона?".

Мария-Хелена отклонила просьбу: "Вам он не нужен. Если у Вас есть письма, просто приносите их сюда". Но номер все-таки написала. В пятницу, когда она пришла с пляжа домой, то услышала, что звонил "стеснительный мужчина". В понедельник он уже стоял у стойки с приглашением на ужин. Мария-Хелена говорит: "Чтобы отделаться от него, я придумала рейс, который якобы прибывает в три часа утра, и я должна его дождаться". Эмерсон снова пришел в три часа. Его счастье, что рейс на самом деле опоздал. "Мы были единственными людьми в аэропорту, так что я уже не могла снова отказать", - рассказывала мне Мария-Хелена. "Так что мы поехали ужинать. Эмерсон был таким робким и намного больше нервничал, чем я".

Эмерсон рассказывал о своем отце. "Он футбольный комментатор?" - спросила Мария-Хелена, что разозлило парня: "Нет, конечно же, он комментатор гонок". К сожалению, она не имела никакого понятия о гонках, извинилась Мария-Хелена. Эмерсон был так взволнован, что не мог припарковать свою машину.

". Остальное было полной конфузией. Эмерсон повел девушку в турецкий ресторан. Вы любите турецкую кухню? Совсем нет. Я тоже нет, признался Эмерсон, но я заблудился и совсем не сюда хотел идти. Они переместились в другой ресторан. На следующую встречу Мария-Хелена пришла с братом, на следующие, очевидно, нет, поскольку в марте 1970 она полетела дешевым тарифом BUA в Англию на каникулы. Эмерсон полетел с ней, чтобы закончить гоночную программу. 31 марта они поженились в английской школьной церкви, в синих джинсах и пуловерах. Эмерсон забыл, что потребуются кольца (но месяцем позднее купил их в Швейцарии) и сразу же дал телеграмму семье Марии-Хелены: "Just married" ["Только что поженились"]. При передаче текст исказился, и содержание его чуть не сбросило маму со стула. Телеграмма гласила: "Must married" ["Вынуждены пожениться"].

Ребенок, о котором тогда ошибочно подразумевалось, должен был появиться на свет в Рождество 1971 года, но родился мертвым из-за последствий автомобильной аварии под Дижоном. Всем, кто высказывал соболезнования, Мария-Хелена говорила обезоруживающе: "Мы попытаемся опять". Эмерсон с каждого Гран-при привозил домой матерчатых зверюшек и с большой фантазией украсил для своей жены детскую комнату. Их язык в общении друг с другом имел поэтические черты. "Между собой мы никогда не называем друг друга по именам, а говорим "Нани" и "Наниньо", "Гуче" и "Гучиньо" - маленький медведь", - рассказывала Мария-Хелена. "Иногда я называю его грудным ребенком. Потому что Эмерсон пьет молоко литрами из-за того, что его желудок очень чувствителен. А вот алкоголя он, напротив, не употребляет. И, кроме того, он не курит".

Не так молниеносно, а несколько более осмотрительно поженились и Уилсон Фиттипальди с Сюзи: через девять лет после того, как он пригласил ее на летний праздник в Сан-Паулу. "Нам обоим тогда было только по 14 лет, поэтому папа Фиттипальди требовал нашего присутствия дома уже в половине одиннадцатого". Жену сегодняшнего заводского пилота Brabham раньше звали Сюзанна Хардтмайер и она еще более интернационального происхождения, чем Мария-Хелена. У Сюзи швейцарские родители. Ее отец руководил фирмой по экспорту и импорту масла, кофе, хлопка и ментола, работал в Америке, но вернуться в Швейцарию не смог, поскольку разразилась война, поэтому он переехал в Бразилию, уже с Сюзи, родившейся в Нью-Йорке.

Таким образом, Сюзи имеет тройное гражданство: у нее швейцарский, американский и бразильский паспорта. "Но когда я в 16 лет впервые приехала в Швейцарию, чтобы окончить коммерческое училище и отработать год в банке, я не понимала ни слова". Только в 1972 году Сюзи впервые увидела Нью-Йорк. Она была "очень разочарована, поскольку не увидела из самолета статую свободы, которую хотела поприветствовать".

Жены Фиттипальди похожи друг на друга как сестры: обе необычно миловидны, приятны и дружелюбны к тем, кому доверяют, и преклоняются перед своими мужьями-гонщиками. Четырехлистный клевер говорит в общей сложности на семи языках: португальском, испанском, итальянском, английском, французском, немецком и даже швейцарском диалекте, с которым, правда, у Эмерсона аналогичное горе, как и у Регаццони, который однажды поприветствовал своего шефа Шетти словами: "Herr Doktor, wia gahts?" [Господин доктор, как дела?], а меня озадачил проклятием "Gopferdammich" [швейцарское ругательство]. Учителем языка у Фиттипальди - Рожер Бенуа. "Мария-Хелена лучше ругается, чем Эмерсон, зато Эмерсон уже знает все цифры. Только "Chuchichaschtli" (кухонный ящик) он все еще выговаривает с хрипящими звуками".

Я помню, как Эмерсон в своем первом победном интервью еще извинялся за свой английский: "Я не могу говорить по-английски, лучше я скажу ездой".

С начала лета 1971 клан Фиттипальди живет в местечке Лонай с населением 1100 душ близ Лозанны. Аренду 2000 франков в месяц Эмерсон и Уилсон оплачивают с общего банковского счета. По сравнению с почти королевским штатом придворных Джеки Стюарта в Бегнинсе, Фиттипальди живут очень красиво, но почти скромно. Дом на две семьи находится в горах, достаточно далеко от автобана, с видом на Женевское озеро. Особой гордостью двойной семьи является полуторагодовалый сын Уилсона Кристиан, который уже совершенно помешан на автомобилях.

Сюзи не только заботится о ребенке, она работает и с корреспонденцией, бронирует комнаты в отелях и авиабилеты, ведет домашнее хозяйство. Кофе здесь пьют из супермаркета, марки "Migros", но когда земляки привозят бразильский, радости нет предела.

"Что бы нам дали два отдельных дома?" - спрашивает Сюзи. "Мы же одна семья и принадлежим друг другу". Семейное чувство Фиттипальди невероятно выражено, даже если однажды Уилсон сказал: "иногда мне кажется, лучше б меня звали Уилсоном Брауном. Когда имеешь такого знаменитого брата, каждый, услышав наше имя, думает только об Эмерсоне". Место жительства в Швейцарии выбрано не из-за налоговых соображений (Эмерсон платит свои налоги по-прежнему в Бразилии), Лонай был выбран из-за своего благоприятного расположения. " 35 километров от аэропорта Женевы", - прикидывает Эмерсон, "и 25 километров от Джеки Стюарта".