«Со мною это тоже было так, что лучше б я повесился…»

«Со мною это тоже было так, что лучше б я повесился…»

Со мною это тоже было так, что лучше б я повесился

                    в подвале собственного дома,

ну и нашли б меня там дней через пять-десять.

Со мною это тоже было так, что трижды проворонил

                   собственную гибель

и вновь был осужден на жизнь, а жизнь эта

                   лишь длящаяся смерть.

И я тоже вламывался осколками стекла

                                                            в собственную кровь,

и всё это было мне до фени, ведь за этой гнусью

                  я чуял сон,

единственное, что у меня оставалось,

                                                чтоб и это у меня взяли,

чтоб на следующий день очнулся я в аду без фигур.

И я тоже обжил умом лишь обломок вселенной

и после долгого блужданья не пришел никуда,

                  повезло только вот в это место.

Но и во мне не угасла, нет, не угасла тяга

покончить с этой изувеченной жизнью, послать

этот устроенный нам обман,

кричать, не переставая: Ложь!

                                            Смертельная гнусная ложь!

Ведь и в меня тоже вмонтирован золотой крест

так прочно, что его не вырвет

                                           никакое будущее страданье,

крест, усыпанный драгоценными камнями,

                                                                  крест моего отца,

                 он прекрасен,

ведь и я был озарён и никогда не переставал верить,

что этот ад свидетельствует о Рае.