Снова в тени

Снова в тени

После церемонии инаугурации прошел всего лишь месяц, и в течение всего этого времени сюжеты с участием Арнольда не сходили с телеэкранов. Даже оппозиционно настроенная газета Los Angeles Times нехотя признала популярность нового губернатора среди населения штата. Первым делом Арнольд отменил вызвавший много нареканий налог на регистрацию автотранспортных средств, добился приостановки действия закона о выдаче прав на вождение автомобиля лицам, не являющимся гражданами Соединенных Штатов, и стал досконально разбираться с расходами бюджета. В какой-то момент популярность Арнольда даже превзошла популярность Рональда Рейгана в его бытность губернатором штата Калифорния.

Примерно в это время Грета ван Шустерн пригласила меня к себе на передачу, где я впервые высказала свои опасения, что Арнольд вряд ли сейчас найдет свободную минутку для ознакомления с моими мемуарами. Совершенно ясно, что, исполняя обязанности губернатора штата, он был слишком занят, но я все же отправила ему копию своей книги и стала надеяться на лучшее.

После избрания Арнольда губернатором моя жизнь вновь оказалась связанной с этим человеком: мне постоянно звонили журналисты и интересовались моим мнением о новом главе штата. Мне даже пришлось поучаствовать в специальном телевизионном проекте студентов одного из колледжей, который бы посвящен обсуждению кандидатур, выставленных на губернаторские выборы.

Но больше всего мне запомнилось интервью, которое я дала для компании E-Entertainment в ее студии на бульваре Уилшир. Эта компания снимала документальный фильм под названием The Arnold and Maria Show, и их представители посчитали, что без упоминания моей роли в жизни Арнольда фильм получится неполным. Поначалу я отказалась от съемок, так как побоялась, что журналисты подредактируют мое интервью сообразно своим интересам. Ко всему прочему, предложение о съемках пришлось на конец семестра, когда нагрузка на преподавателей возрастала неимоверно. Дополнительным препятствием стало то, что мне не хотелось вновь оказываться «в одной лодке» с Арнольдом и заново переживать наши отношения. Но директор картины Дэвид Штейн все же уговорил меня принять участие в съемках. По всему выходило, что компания решила снять документальный фильм с объективным взглядом на губернаторскую чету штата Калифорния.

Немного посомневавшись, я приняла предложение и согласилась участвовать в съемках фильма. Перед съемками меня попросили подобрать гардероб в красно-бело-синей гамме, и, пересмотрев все, что у меня было, я решила ехать на запись в красной кожаной куртке. Разобравшись с нарядом, я вместе с Джоном поехала в студию, чтобы посвятить пятничный вечер обсуждению человека, который однажды вошел в мою жизнь. Оказавшись в студии, я попала в распоряжение директора картины, который после небольших приготовлений начал интервью. Как нетрудно догадаться, все вопросы в фильме касались одного человека – Арнольда. Что я могу рассказать о его детских воспоминаниях? Что я могу вспомнить о его жизни в Мюнхене? Почему Арнольд такой уникальный? Как впоследствии оказалось, в финальную версию документального фильма вошла б?льшая часть моего интервью, и для сотрудников кинокомпании я стала ценным источником информации об Арнольде.

По окончании съемок я узнала, что в студию должен приехать подлинный кумир Арнольда, Рег Парк, вместе со своим сыном. Именно он стал для Арнольда отцом и братом, в которых он так нуждался с самого раннего детства. Перед тем как уехать из студии, я специально поинтересовалась у персонала, не приехал ли на съемки Рег Парк. Я очень хотела вновь встретиться с давним другом, а тот факт, что Рег тоже согласился принять участие в съемках, стал одним из весомых доводов в пользу моего присутствия на этом проекте.

Встретившись с Регом, я с удовольствием отметила, что бывший «Мистер Вселенная» находится в великолепной форме. А когда я увидела его сына, то не смогла сдержать улыбку: подросток, которого я когда-то видела, возмужал и превратился в представительного мужчину. После дружеских объятий я не удержалась и спросила Рега:

– Слушай, Рег, каково это – знать, что когда-то ты был героем для нынешнего губернатора Калифорнии?

Как оказалось, даже спустя тридцать лет Рег Парк не потерял чувство юмора.

– Конечно, я знал, что был кумиром для Арнольда и что он видел во мне идеального отца. Но и твою роль нельзя преуменьшать: с твоей помощью он стал менее грубым и более утонченным, – рассмеявшись, ответил мне Рег со своим южноафриканским акцентом.

Мне было приятно услышать комплимент в свой адрес: не каждый день знаменитые люди говорят тебе подобные вещи. А затем наступило время воспоминаний: серебряное кольцо, украшенное слоновьей щетиной, которое мне подарила жена Рега; наши заботы о его сыне, когда тот учился в одной из калифорнийских школ; поездки Арнольда в Йоханнесбург в гости к семье Рега. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, так было и в этот раз – Рега позвали на съемку в студию, а мы с мужем поехали домой.

Вся следующая неделя после съемок прошла в хлопотах: я проверяла итоговые работы студентов и выставляла оценки. Несмотря на высокую загруженность на работе, я тешила себя мечтами о приближавшемся отпуске, который мы с Джоном планировали провести на Гавайских островах. Однако не только мысли об отпуске будоражили мое сознание – за день до нашего отлета мы с Джоном были приглашены на вечеринку по случаю восьмидесятилетия Дот Кавашима. При этом мероприятие должно было пройти в одном из ресторанов Санта-Моники, который принадлежал Арнольду. Несмотря на то что мы лишались возможности отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой, мы с Джоном не могли пропустить такое событие. Тем более мы знали, что супруги Кавашима были на короткой ноге со многими представителями бодибилдинга. Что касается моего мужа, то он целиком и полностью поддержал мое желание принять участие в этой вечеринке и пообщаться с адептами силовых упражнений, которые намного раньше других распознали огромный потенциал занятий с тяжестями.

Не успели мы с Джоном подъехать к ресторану, как встретили Рега Парка с его женой Марианной, вместе с которыми поднялись наверх и прошли в главный зал. Здесь мы встретили Дот Кавашима в элегантном бирюзовом костюме, перехваченном лентой из цветов. Ее супруг Митс Кавашима был рядом с женой и, казалось, был безумно рад тому, что мог оставить в гардеробе свою тросточку. Потом я разглядела Арманда Танни – активного сторонника Джо Уайдера, не раз писавшего статьи для его журналов, и «по совместительству» брата спортивного магната Вика Танни. На вечере присутствовал и бодибилдер Дэйв Дрейпер по прозвищу Белокурый Бомбардировщик, который многого добился на ниве культуризма и завоевал титулы «Мистер Америка» в 1965 году, «Мистер мира» в 1966-м и «Мистер Вселенная» в 1979-м. Даже спустя много лет Дэйв находился в великолепной форме, но лично я помнила его за то, что именно он соорудил для нас с Арнольдом массивную кровать, обеденный стол и стулья, столик для кофе и кучу полок. Не скрою, что мне не терпелось вновь заговорить с Дэйвом и обменяться с ним своими воспоминаниями о давно прошедших событиях. Отдельно стоит упомянуть, что на вечере присутствовал и Джон Балик, издатель журналов Iron Man и Iron Man Online, с которым я была близко знакома еще со времен нашей с Арнольдом совместной жизни. Ну а когда я увидела Джо Уайдера с его женой Бэтти, я просто не знала, к кому из старых друзей мне в первую очередь бежать со своими воспоминаниями.

Эта сложная ситуация разрешилась просто: Джо Уайдер о чем-то заговорил с Джоном Баликом, а в это время Дэйв Дрейпер начал рассказывать мне об открытии своего тренажерного зала в местечке Санта-Круз. Дэйв рассказал, что они с женой тщательным образом подготовились к открытию зала, но, как оказалось, не предусмотрели повышенный интерес прессы к этому событию. Довольно внушительная толпа представителей средств массовой информации собралась тогда перед входом, и в этот момент Дэйв обратил внимание, что к зданию тренажерного зала подъезжает целая кавалькада автомобилей, среди которых выделялся лимузин Арнольда. Давний друг Дэйва моментально сориентировался в ситуации и понял, что нужно брать контроль над ситуацией в свои руки. Арнольд без промедления перешел к решительным действиям и произнес речь о том, что «Дэйв был классным напарником и добился васхитительных ризультатов в бодибилдинге» и, вне всякого сомнения, будет отличным владельцем тренажерного зала. Дэйву с женой оставалось лишь внимательно слушать Арнольда и благодарить его за то, что он совершенно внезапно пришел к ним на выручку и спас ситуацию. Произнеся зажигательную речь, Арнольд быстро сел в машину и уехал по своим делам, оставив Дэйва и его жену в полном недоумении от произошедшего чуда.

Выслушав историю Дэйва, я обратила внимание на группу представительного вида мужчин, сидевших за отдельным столиком, и не смогла устоять перед искушением подойти к ним поближе. За этим столиком вели оживленную беседу двое знаменитых «старейшин», Джо Уайдер и Джек Лалэйн, каждый из которых пытался убедить другого в правильности своего метода тренировок. Понятное дело, что на правах старшего Джек наставлял Джо относительно необходимого режима занятий: «Тебе нужно сделать упор на работу с гантелями и штангой. Одних упражнений на тренажерах недостаточно, Джо!» Было смешно наблюдать за спором двух признанных гуру, но я была признательна им обоим. Когда-то давно, когда мне было лет двенадцать, в одной из передач я увидела, как Джек Лалэйн показывает метод выполнения приема «ножницы», и научилась делать его самостоятельно. Теперь история повторялась: Джек вновь выступал в роли учителя, объяснявшего методику работы с тяжестями в пожилом возрасте.

Джек всегда был очень общительным человеком, и поэтому ближайший час мы с ним провели за интересным разговором. Как оказалось, Джек очень любил песню «Гавайская свадьба», и во время нашей беседы он часто ее напевал. Мне эта песня тоже очень нравилась, и я с удовольствием подпевала Джеку: «Вот и настало то время, которого я так ждал. Я даже слышу, как поет мое сердце в ожидании звона свадебных колокольчиков». Во время этого спонтанного исполнения свадебной песни могло показаться, что я напропалую флиртую с человеком, которому было без малого восемьдесят девять лет. Но наши супруги отлично понимали те чувства, которые мы с Джеком испытывали друг к другу, и поэтому к нашему совместному выступлению все отнеслись с известной долей юмора.

Время шло, и муж начал меня поторапливать:

– Автобус в аэропорт приедет за нами в пять утра, а сейчас уже десять вечера – нам нужно ехать домой и немного передохнуть. Давай собираться, Барбара, – как видишь, уже поздно, и Арнольд вряд ли сейчас приедет.

Но не успел Джон высказать свои опасения, как по залу прошел слух: «Арнольд будет здесь с минуты на минуту – он только что выехал из дома».

Присутствующие на вечеринке гости, как мне показалось, отреагировали на эту новость немного странно. Я думала, что визит Арнольда представляет ценность только для меня, но все собравшиеся высказали крайнюю заинтересованность в том, чтобы встретиться с ним.

Решив дождаться приезда Арнольда, я продолжила разговор с Джеком Лалэйном, и в ту самую минуту, когда новый губернатор Калифорнии вошел в зал, мы с Джеком потешались друг над другом. Нетрудно догадаться, что стоило только Арнольду появиться в зале, как он приковал к себе наши взгляды.

Войдя в зал, Арнольд поднял руку и поприветствовал Джо Уайдера:

– Привет, Джо. Как твоя спина?.

После этого небольшого знака уважения они крепко обнялись.

Затем Арнольд повернулся к Джеку и пожал ему руку:

– Джек, ах ты мелкий бес. Как поживаешь?

Потом его взгляд упал на меня, и он как-то сухо со мной поздоровался.

После этого Арнольд снова обернулся к Джону и Джеку и тут же начал с ними шутить. В этот момент больше всего мне хотелось провалиться сквозь землю. Я никак не ожидала такого безразличия со стороны Арнольда и, чтобы заглушить обиду, решила налечь на мороженое. Пока я смотрела, как Арнольд общается с гостями, мне в голову лезли всякие неприятные мысли: «Почему он так со мной поступает? Неужели ему не понравилась моя книга и он решил мне насолить? О боже, куда запропастился мой муж? Нужно немедленно отсюда уезжать!»

Неподалеку от входа в зал стояла небольшая группа детей, жаждавших заполучить губернаторский автограф – или, если быть точнее, автограф киношного супергероя. Администратор ресторана, однако, был начеку и не подпускал детей к гостям: «Извините, но это частная вечеринка».

В этот момент мне показалось, что Арнольду что-то сказали, и он внезапно оборвал свой разговор с гостями. Я увидела, как Арнольд начал пристально всматриваться в лица присутствующих, и даже услышала, как он тихо спрашивает у гостей:

– Вы не видели Бар-бар-ху?

Постепенно его взгляд добрался до меня, и я часто-часто замигала. Собравшиеся у порога зала дети вдруг ушли куда-то на второй план, и, казалось, само время остановилось. Внезапно я поняла, что Арнольд просто не узнал меня: того короткого разговора на церемонии инаугурации было явно недостаточно, чтобы в его памяти закрепился мой новый образ. Но сегодня, разговаривая со своими старыми друзьями, он наконец-то понял, кто эта блондинка в зеленой замшевой куртке. Недолго думая Арнольд попросил меня подойти к нему, и я вновь, как маленькая девочка, послушалась его.

Как только я к нему приблизилась, Арнольд спросил:

– Бар-бар-ха, как ты тут оказалась?

– Ну ты даешь – я ведь даже специально позвонила к тебе в офис и уточнила, не помешает ли тебе и твоей жене мое присутствие на этой вечеринке. Ты ведь понимаешь, что официальные мероприятия – это одно дело, но сегодня-то вечер только для приглашенных гостей, – ответила я ему.

– А мне никто ничего не сказал по этому поводу, но я всегда рад тебя видеть, – нашелся Арнольд.

Теперь все внимание гостей было приковано к нам: каждый из присутствующих отлично знал историю наших отношений, и все понимали, какую ценность имела наша встреча с Арнольдом. Этот момент, казалось, старались запечатлеть все кому не лень – вспышки фотокамер виднелись и тут и там. Мы с Арнольдом попозировали всем желающим нас сфотографировать, и я отступила в сторону, чтобы дать место другим людям. Я, однако, не стала уходить далеко, и фотокамеры продолжали щелкать не переставая, а все присутствующие вели себя так, словно Арнольд был королем Вселенной. Я даже подумала в этот момент: догадывается ли вообще Арнольд о том обожании и преклонении, которое испытывают к нему его друзья?

Мы с Арнольдом на Дне Рождения Дот Кавашимы, 2003

Когда официальная часть мероприятия подошла к концу и некоторые гости уже начали расходиться по домам, австрийский шеф-повар ресторана выкатил в зал огромный праздничный торт. К этому времени в зале остались только давние друзья, поспешившие занять места за главным столом. Предусмотрительный охранник Арнольда выбрал себе место между своим шефом и мной, а мой муж встал за нашими спинами и взирал на все происходящее – он, по всей видимости, окончательно смирился с неприятной перспективой провести бессонную ночь перед вылетом. Арнольд, как обычно, взял инициативу на себя и, подняв бокал шампанского, произнес хвалебную речь в честь своей «приемной матери» Дот Кавашима. Арнольд тогда сказал, что Дот поддерживала его на протяжении всех долгих лет их знакомства и что наконец-то настало время признания ее заслуг.

Во время своей речи Арнольд упомянул одну смешную историю, которая произошла с ним в конце шестидесятых и непосредственными участниками которой стали супруги Кавашима.

– Эта история произашла в 1968 году, кагда я ездил на гавайский остров Оаху. Помнишь ту поездку, Дэйв? Во время этого путешествия Митс отвел меня в сторону и спросил, не видел ли я еще «фильмы с Микки-Маусом». А я же тогда был наивным австрийским пареньком, и Митс не упустил шанса воспользоваться моей неосведомленностью – он открыл специальный шкафчик и соблазнил меня порнофильмами. Эх, Митс, ну ты и чертяка!

Затем, когда оставшиеся гости перешли к торту и кофе, Арнольд начал рассказывать о своих впечатлениях от пребывания на губернаторском посту, и очень быстро все присутствующие поняли, что новоиспеченный глава штата в большом восторге от своей новой должности. Во время застольной беседы я даже пошутила, что Арнольду вряд ли можно будет надолго покидать свой штат по причине большого количества претендентов на это кресло.

– Да, точно, так и есть. Недавно я ездил к родственникам жены на День благодарения, а лейтенант-губернатор Калифорнии Круз Буштаманте вместе с несколькими официальными лицами уехал на конференцию на Гавайские острова. Догадайся, кто замещал нас в это время в штате? – полушутливо ответил Арнольд.

– Джон Бартон? – высказала я свое предположение, прекрасно зная о том, что этот сенатор был хорошо известен своими ультралиберальными взглядами и слыл ярым противником республиканцев.

– Ты угадала! Так вот, я позвонил ему из дома родителей Марии, чтобы поздравить с Днем благодарения. Первое, что он мне сказал во время того звонка: «Арнольд, мы уже отменили все законы, которые ты успел провести в период своих губернаторских полномочий! И ты уже не в силах что-либо изменить!» Этот парень очень смешной, конечно же, – продолжил он делиться своими губернаторскими байками.

В этом был весь Арнольд, и благодарные слушатели на протяжении ближайшего часа надрывали животики от его рассказов. Было уже довольно поздно, и Джон начал намекать мне, что нам уже надо бы выдвигаться в сторону дома.

– Губернатор Шварценеггер, Дот, Митс, извините нас за то, что мы вынуждены покинуть вас прямо посреди такого веселья, но нам нужно идти: мы завтра улетаем утренним рейсом, – сказала я в наше с Джоном оправдание.

– А гиде твой муж? – поинтересовался Арнольд.

Мне пришлось указать на Джона, который стоял прямо позади Арнольда.

– И куда же вы едете? – спросил Арнольд моего мужа.

– Мы едем в отпуск на Гавайи, – отвечал ему Джон.

– Вот здорово! А на какой остров? – уточнил Арнольд.

– Мауи, Гавайи и Оаху, – пояснил мой муж.

– Как же я вам завидую! – вскричал Арнольд.

Странно, конечно же, было услышать подобное от счастливого обладателя частного самолета! Но последние пять месяцев интенсивной работы по проведению избирательной кампании и одержанная на выборах победа давали Арнольду все основания жаловаться на недостаток времени, которое можно было бы провести в свое удовольствие.

– Думаю, что у тебя сейчас действительно есть повод для зависти! – вот и все, что мне оставалось ответить в тот момент.

На прощанье Арнольд посоветовал нам во время остановки на Мауи поужинать в ресторане Spago, который, по его отзывам, был прекрасным местом для отдыха. Когда мы с Джоном направились к выходу, Арнольд добавил:

– Ты не теряйся, Бар-бар-ха. Звони при случае.

Пока мы с мужем стояли на парковке и ждали, когда распорядитель подгонит нашу машину, мы старались даже не смотреть друг на друга, чтобы не выдать своих чувств по поводу всего произошедшего в этот вечер. Ну а как еще можно было себя чувствовать, проведя вечер в компании губернатора Калифорнии? Тем более что последние несколько лет прошли в активном обсуждении происходящих в судьбе штата событий, в которых Арнольд играл одну из ведущих ролей, и сейчас нам с мужем было абсолютно необходимо отдохнуть от всего этого. О боже, как же хорошо нам было от осознания того, что завтра наши шеи будут обвивать ожерелья из цветов, а Арнольд останется далеко позади вместе с дымом своих сигар! Нам с мужем действительно нужен был отдых от последних событий, и мы радовались возможности провести некоторое время в компании ветра, лавовых полей и цветочных ожерелий. За последние пять месяцев, в течение которых происходила предвыборная кампания, мы вдоволь насмотрелись на Арнольда, и это не говоря о том, что последние пять лет новый губернатор Калифорнии и история его жизни были постоянной темой наших с мужем бесед. И вот наконец-то настало благословенное время, когда мы с Джоном могли целиком и полностью посвятить себя друг другу. А в первую неделю нашего отпуска мы еще и успели встретиться с моей сестрой Салли, которая тоже решила отдохнуть от суеты на Мауи.

Но нашим отпускным планам пришлось претерпеть некоторые непредвиденные изменения. Каждое утро, пока мы были на Мауи, мне звонили со студии, снимавшей документальный фильм The Arnold and Maria Show: еще перед нашим отъездом Дэвид, директор картины, попросил у меня разрешения звонить в случае необходимости, чтобы уточнять факты, которые должны были войти в заключительный вариант фильма. Естественно, я оставила номер телефона нашего отеля, и даже во время отпуска мне пришлось давать пояснения по отснятому материалу.

– В какую больницу вы поехали, когда Арнольду потребовалась хирургическая помощь при травме колена? Франко Коломбо сказал, что это было где-то в Нью-Йорке, – спросил меня как-то раз Дэвид по телефону.

– Нет, я уверена, что мы ездили в Инглвуд, – прием тогда вел доктор, который обслуживал местную команду Dodgers, – отвечала я.

На следующее утро все повторилось.

– Скажи, пожалуйста, кто умер первым – отец или брат Арнольда? – прозвучал очередной вопрос в трубке.

– Сначала погиб в автокатастрофе его брат Мейнхард, а потом от сердечного приступа умер его отец, – делилась я своими воспоминаниями.

Сутки еще не успели закончиться, как мне вновь позвонили.

– Это снова Дэвид! Мне нужно уточнить: сколько лет вы с Арнольдом были вместе? – интересовался директор картины.

– Наши отношения длились шесть лет, четыре из которых мы прожили вместе, – прояснила я волнующий его вопрос.

Спустя некоторое время настойчивые расспросы прекратились, и мы вместе с Джоном и Салли смогли распрощаться с тенью Арнольда и перейти к нашему отдыху. Мы посетили художественную галерею в городе Лахайна, выходили на пешие утренние прогулки вдоль побережья Каанапали и смотрели на китов. Мы даже позволили себе вдоволь полакомиться орехами макадамии и местными картофельными чипсами. Постепенно спокойствие и умиротворение вновь пришли в нашу жизнь.

Уже перед самым окончанием нашего отпуска мы решили посетить гостиницу «Времена года», что располагалась в местечке Вайлеа. Ресторан Spago, который рекомендовал нам Арнольд, был закрыт в тот день, но эту неприятность компенсировали подробные рассказы местных жителей о том, как новый губернатор Калифорнии проводил здесь время. Мне лишь оставалось дополнить эти истории с помощью своего воображения и представить, как Арнольд отдыхал здесь с бокалом австрийского рислинга или мохито. Мне чудилось, что Арнольд не просто попивал здесь вино, но и с удовольствием курил сигару, почитывая газету The Trades. Как мне кажется, сейчас, находясь на посту губернатора Калифорнии, он мог лишь мечтать о подобном отдыхе, но зато мы воспользовались его советами и отлично провели время.

Когда по завершении своего отпуска моя сестра уехала на континент, мы с Джоном полетели в местечко Кона Кост – один из административных округов Большого гавайского острова. Здесь мы смогли полностью посвятить время друг другу: играли в гольф, смотрели на морских черепах и купались с дельфинами. По негласной договоренности мы с Джоном старались не произносить слово «Арнольд», и нам даже казалось, что на упоминание этого имени было наложено своего рода табу.

С любимым мужем на отдыхе, 2003

Было, однако, одно имя, которое мы вспоминали в те дни особенно часто, и это было имя моей матери, воспоминания о которой органично вписались в наш гавайский отпуск. После двух недель, проведенных на разных островах архипелага, мы с Джоном отравились в конечный пункт нашего отпуска – на остров Оаху. Именно здесь, на восточном берегу этого острова, два года тому назад была похоронена моя мать. Нам с Джоном было известно примерное место захоронения, и с чувством глубочайшего уважения мы нашли могилу моей матери. Отыскав скорбное место, я принялась мастерить самодельный алтарь, а Джон фотографировал окружающие пейзажи. Недолго думая я украсила могилу дарами природы и для разнообразия добавила семена и лепестки растений. За этим занятием я вспомнила о том, как в юности специально делала цветочный букет для мамы, оставляла его у входной двери и, нажав кнопку звонка, пряталась, чтобы насладиться ее удивлением от приятного сюрприза. Сейчас, думаю, моя мама была бы рада тому, что в этот день дочь проведала ее могилу и провела с ней некоторое время.

Завершив эту волнительную миссию, мы с Джоном готовы были повеселиться, а намечавшееся празднование Нового года на острове Оаху очень способствовало нашим планам. Во время этих празднеств мы собирались посетить наших друзей Кавашима в Гонолулу и пригласить их на обед. В последний раз я видела супругов Кавашима в этом городе в 1974 году, когда они ссудили моим родителям свою машину. В этот раз супруги предстали в роли заботливых хозяев и отвезли нас в хороший ресторан с отличным выбором блюд. За праздничным обедом речь довольно скоро зашла о последней вечеринке по случаю дня рождения Дот, и нам с Джоном пришлось забыть о своем табу на упоминание имени определенного человека.

Как бы там ни было, мы с Джоном провели восемнадцать великолепных дней, набрались энергии и вновь обрели себя. Вернувшись домой, мы уже точно знали свой план действий в новом году: добавить в мою книгу материал о выборах губернатора Калифорнии и попытаться найти возможность для публикации. Нетрудно догадаться, что табуированное слово «Арнольд» вновь вошло в наш повседневный обиход. А если быть точнее, имя Арнольда Шварценеггера не просто прочно вошло в нашу жизнь – оно словно было выжжено железом в нашей судьбе.

Копия моей книги к тому времени уже пару месяцев находилась у Арнольда, и я решила разузнать, что с ней стало. Однако все мои попытки справиться о том, как проходит ознакомление губернатора с книгой, разбивались об однообразные ответы его секретаря: – Я постараюсь вставить знакомство с книгой в расписание губернатора.

По прошествии недели последовало следующее объяснение:

– Поверьте мне, я делаю все возможное, чтобы учесть знакомство с вашей книгой в расписании губернатора.

Спустя месяц меня «осчастливили» таким возражением:

– Сегодня губернатору пришлось сделать пятьдесят звонков.

Выслушивая все это, я утешала себя тем, что на моей фотографии из выпускного класса красуется надпись: «Терпение – основа добродетели», и поэтому я со спокойной совестью ждала того момента, когда мне назначат встречу с губернатором.

Как раз в это время в эфир вышел фильм The Arnold and Maria Show, который дал мне мощный эмоциональный заряд. Кинокомпания E-Entertainment устроила специальный двухчасовой показ в феврале, а затем выпустила несколько повторов в марте. Ах, сколько раз во время этих показов мне звонили друзья и знакомые, которые спешили поделиться со мной впечатлениями:

– Барбара, они же неправильно назвали эту передачу! Она должна была называться «Шоу Арнольда, Марии и Барбары»!

Я догадывалась о причине подобных отзывов: директор картины Дэвид Штейн включил в фильм довольно объемный материал из моего интервью. Мне трудно передать словами те ощущения, которые я испытывала, когда впервые увидела себя по телевизору. Это выглядело так, словно я видела и слышала какую-то другую Барбару, не имевшую ко мне совершенно никакого отношения, и для меня это стало своего рода новым опытом, который кардинально отличался от моих предыдущих выступлений на радио и телевидении. Основным отличием снятого Дэвидом фильма стало то, что я не просто рассказывала про жизнь с Арнольдом, а на мои слова был наложен интересный видеоряд, который передавал общую атмосферу того времени. К примеру, когда я рассказывала о своем первом свидании с Арнольдом, то упомянула о том, что тогда мы вместе с ним смотрели репортаж о высадке американских астронавтов на Луне, и в качестве сопровождения моего рассказа в фильм были включены кадры этого исторического события.

Съемки в этом фильме позволили мне не только взглянуть на себя со стороны, но и задуматься над тем, каким образом пристальное внимание средств массовой информации может изменить человека. Думаю, что, пережив этот уникальный опыт съемок в документальном фильме, я стала лучше понимать Арнольда, который долгое время находился в фокусе внимания журналистов. Как это ни странно, участие в съемках фильма на правах приглашенного гостя повлекло за собой повышенный интерес к моей персоне со стороны съемочной бригады, и ко мне даже начали относиться как к «звезде». Любое, пусть самое пустяковое действие – наложение грима или обмен жестами – тут же вызывало интерес ко мне, и я всегда была в центре внимания. Переживая новые для себя ощущения, я поневоле задумывалась, что будет со мной дальше. Какую часть своего «Я» мне придется потерять навсегда? Какие новые черты характера я приобрету после съемок? Каким образом мне придется поддерживать отношения с людьми, часть из которых станут для меня чужими? Кто из моих друзей навсегда распрощается со мной? А кто, наоборот, останется? Сохранится ли во мне хоть капля человечности? Сказать по правде, больше всего мне хотелось никогда не получить ответы на подобные каверзные вопросы, раз за разом возникавшие в моем сознании. Нет уж, увольте – позвольте мне обойтись без лишней рефлексии.

Несмотря на то что мне удавалось избегать самокопания, мне было трудно сдерживать выражение своих чувств. Прошло уже четыре года с тех пор, как я закончила писать книгу, но нахлынувшие переживания вновь заставили меня взяться за перо. Мне было трудно свыкнуться со смертью матери, и иногда я просто записывала несколько строк, в которых вопрошала: по какой же причине мама покинула меня, не дождавшись завершения работы над моим проектом? Иногда мне становились нестерпимо больно, и я злилась на своих родителей – в такие моменты мне ужасно хотелось, чтобы папа и мама были рядом со мной и смогли бы поддержать меня в эти трудные времена. В таких случаях только мать способна поддержать тебя и посочувствовать, а отец – удивленно покачать головой, словно говоря: «Ну кто бы мог подумать?»

Тем не менее я продолжала тешить себя надеждой, что написанная мной книга привлечет внимание Арнольда, который уже четыре месяца руководил Калифорнией. Для того чтобы хоть как-то себя занять, я начала искать новые проекты, за которыми можно было скоротать время. Для начала я отправила письмо Джону Балику, издателю журнала Iron Man, и спросила его, не согласится ли он напечатать в своем журнале интервью с Джеком Лалэйном, которое можно приурочить к девяностолетнему юбилею легендарного подвижника здорового образа жизни.

Джон Балик согласился на мое предложение, но только при условии, что в своем интервью я уделю особое внимание его жизненной философии, – это даст читателям возможность лучше понять мотивы поведения Джека Лалэйна, человека, сумевшего вывести занятия фитнесом на телеэкран и заинтересовать ими широкие народные массы.

Надо сказать, что с супружеской парой Лалэйн, Джеком и Элейн, я была знакома еще со времен нашей с Арнольдом совместной жизни. В момент, когда Арнольд представил меня Джеку и Элейн, я чуть не упала перед ними на колени, словно говоря: «Без ваших советов, Джек, боюсь, я бы не смогла научиться делать даже самые простые упражнения». Моей попытке коленопреклонения, однако, помешала больная нога, и поэтому наше общение ограничилось формальным обменом любезностями. Когда на дне рождения Дот Кавашима мы вновь встретились с Джеком, наш разговор получился более продолжительным и содержательным.

Во время той беседы на дне рождения Дот я поняла, что мне хочется поговорить с Джеком о многих вещах, и мое желание поддерживали наши супруги. И вот мы с мужем, предварительно договорившись с Джеком о встрече, едем по шоссе к нему в гости, попутно смеясь над своим желанием похудеть на три килограмма, чтобы произвести впечатление на человека, которому недавно стукнуло восемьдесят девять лет. Пока мы ехали, я тщательно обдумывала вопросы, которые нужно было задать Джеку Лалэйну, – о философии жизни, здоровом питании и крепких отношениях с женой. Моему мужу Джону тоже нашлось применение: на него были возложены обязанности фотографа и – при необходимости – второго интервьюера.

По приезде в поместье Джека нас встретила его жена и, проведя сквозь лабиринт самых разнообразных построек, подвела к своему мужу, смотревшему утренний выпуск новостей, в котором рассказывалось о суде над Мартой Стюарт. Как только мы подошли к Джеку, между нами завязался непринужденный разговор, и с каждым моим новым вопросом он все больше и больше втягивался в беседу.

– Люди должны научиться выбирать жизнь, а не смерть! Мы все должны научиться употреблять натуральную пищу и заниматься физическими упражнениями для поддержания себя в форме! – делился своими взглядами Джек.

Во время интервью я не удержалась и записала у себя в блокноте: «Мне трудно понять это явное несоответствие реального возраста Джека его жизненной силе – ведь он родился в далеком 1914 году, но до сих пор умудряется отвечать на мои вопросы с большим запалом и задором. Действительно, передо мной сидит поджарый и подтянутый довольно пожилой человек, вес которого вряд ли превышает семьдесят килограммов, но в его глазах так и мелькают искорки».

Когда мы с Джоном уезжали с полными руками подарков, я находилась в каком-то расслабленном состоянии и, зная, что муж поддержит меня, поделилась с ним своими впечатлениями:

– Мне бы очень хотелось, чтобы моя статья стала хорошим подарком Джеку на его день рождения.

Со статьей, правда, вышла небольшая загвоздка: Джек за свою жизнь дал столько интервью, что мне было трудно написать что-то по-настоящему новое и интересное. Однако никакие конкуренты не могли сбить мой настрой сделать хорошую статью о Джеке, за которую мне не было бы стыдно перед читателями, и где-то неделю спустя я послала ему на утверждение черновик.

Через некоторое время мне перезвонила Элейн и сказала, что «мне удалось заглянуть в душу Джека». Услышав такой отзыв о статье, я радовалась, словно школьница, которая получила отличную отметку за выученный урок.

Надо сказать, что написанная статья была вскоре опубликована в журнале Iron Man, копию которого вместе с дополнительными материалами я направила чете Лалэйн. Получив посылку, супруги позвонили мне, чтобы выразить свою признательность и поблагодарить за проявленное внимание. Этот благодарственный звонок придал мне сил в работе над моими проектами, и я не могла дождаться приближающейся вечеринки по случаю дня рождения Джека Лалэйна, чтобы обнять и расцеловать его.

Не успела я порадоваться телефонному разговору с супругами Лалэйн, как спустя некоторое время получила неожиданный звонок. Это произошло в марте – я как раз собиралась выходить из дома, чтобы идти на работу, когда мне позвонил неизвестный мужчина. Незнакомец назвался Полем и сказал, что он является финансовым советником Арнольда и ему поручено ведение дел по публикации моей книги. Поблагодарив Поля за пояснения, я попросила его организовать для меня встречу с Арнольдом, чтобы я могла уточнить некоторые детали, которые меня интересовали.

Перед встречей с Арнольдом я, как прилежный ученик, составила список вопросов, в который вошло порядка 250 пунктов, но муж предложил мне ограничиться сорока. Нужно отметить, что во время работы над книгой Джон всячески поддерживал меня, и я даже могу сказать, что эта книга стала нашим совместным детищем. Когда я только задумалась над проектом книги и Джон поддержал мое решение, мы даже представить себе не могли, что процесс ее написания затянется на такое долгое время и настолько сблизит нас. Трудно, конечно, представить ситуацию, при которой жена будет целыми днями писать о своих прежних отношениях, а муж при этом останется в стороне от происходящего. Естественно, в процессе написания книги мне хотелось поделиться своими переживаниями с мужем, поддержка которого была для меня очень важна. Поначалу Джон не проявлял большого интереса к книге, но со временем начал активно участвовать в ее написании, давал мне советы и редактировал текст. Без лишней скромности можно сказать, что в процессе работы над книгой мы с Джоном сблизились настолько, что, казалось, каждая строка была выстрадана нами обоими.

Поэтому, когда советник Арнольда потребовал от меня прийти на встречу с губернатором без мужа, я почувствовала себя предателем. К моменту моей встречи с Арнольдом мы с Джоном уже рассматривали этого человека как наше «совместное достояние», но, согласитесь, мне было бы трудно объяснить такие тонкие моменты помощникам губернатора. Да и что я могла сказать им в свое оправдание?

Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года

Наш разговор с Арнольдом не обошелся без обсуждения его судьбы, и больше всего меня интересовал следующий вопрос: неужели ко времени его приезда в Америку в 1969 году у него были такие ясные и четкие планы собственных достижений? Не упустила ли я чего-то из виду во время нашей совместной жизни и в процессе написания книги?

– По большому счету все эти разговоры про судьбу – сущая ерунда. Я всегда был уверен в том, что у меня будет интересное будущее и что мое место именно здесь, хоть и не мог точно сказать, что конкретно меня ждет. Мне было трудно сформулировать это даже для самого себя, поэтому я просто доверился своим чувствам и позволил себе плыть по течению. Еще одной моей особенностью было то, что у меня всегда был дар предвидения и я всегда мог понять, что меня ждет вслед за очередным изменением в жизни… Когда я был подростком, я воображал себя на пьедестале – именно так, как это было изображено в журналах и книгах. Я представлял себя в разных ситуациях: как я стою на пьедестале, как получаю приз и как я просто недостижим для других бодибилдеров, – начал свой ответ Арнольд.

– Как ты считаешь, что является первопричиной такого удивительного дара? – спросила я.

– Думаю, что причиной всего этого было мое воображение, – я видел привлекательные картинки в журналах, и где-то в глубине меня зародилась жажда покорения вершин. Именно тогда, как мне кажется, у меня и начало формироваться «внутреннее зрение», которое позволило мне увидеть себя на чемпионском пьедестале. Да, именно так все и было! То, что я видел посредством «внутреннего взора», стало частью меня самого, частью моей реальности, и мне уже не приходилось переживать по самым разным поводам: как мне всего этого добиться? А когда же все это произойдет? – продолжил он свою мысль.

– Знаешь, есть люди, которые верят в Бога, или, скажем, люди, у которых есть вера в свое предназначение. Так вот, именно вера формирует реальность и делает достижимыми твои цели, – резюмировал Арнольд.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.