В поисках себя

В поисках себя

В тот день, когда Арнольд улетал на съемки, я сама отвезла его в аэропорт и поцеловала на прощанье. На обратном пути домой у меня в машине играл новый хит группы Electric Light Orchestra «Strange magic», и я подпевала в унисон песне: «Я завершаю свой путь, и мне никогда не стать прежним». Наши с Арнольдом отношения закончились, и я не чувствовала сожаления от осознания этого факта, но зато была полна оптимизма и радости от предвкушения своего будущего. Тогда мне казалось, что я могу рассчитывать на свой позитивный настрой, поддержку семьи и друзей. У меня была работа, которая по всем параметрам превосходила мои ожидания и обеспечивала мне солидный доход, необходимый для самостоятельной жизни. Не надо забывать и о том, что в моей собственности находился автомобиль, в водительском кресле которого сидело мое оздоровленное диетой тело. Моя психика, управлявшая хрупким туловищем, радовалась открывшимся передо мной горизонтам самосознания и зрелости, в результате чего просыпалась присущая мне женственность. По какой-то странной иронии чем неувереннее я себя чувствовала, тем лучше мне было, а мой внутренний голос помогал мне выбирать правильный путь и избегать лишних трудностей.

Очень скоро наше общение с Арнольдом свелось к одному телефонному звонку в неделю, а его виртуальное присутствие дополняла домашняя обстановка с принадлежащими ему вещами. Обычно Арнольд звонил мне в семь часов утра в понедельник, притом что у нас с ним была трехчасовая разница во времени. Не скрою, для меня было странно сидеть дома в ожидании междугороднего звонка и готовиться к получению новых распоряжений: мой бывший молодой человек звонил лишь для того, чтобы справиться о делах бизнеса и дружески поболтать, оставляя в стороне все сантименты относительно наших отношений. Сначала мы разговаривали о состоянии дел Арнольда в мире бодибилдинга, а затем переходили к событиям, произошедшим с нами в течение недели. Иногда, правда, мы с Арнольдом делились мыслями относительно нашего с ним нового положения и обсуждали всю необычность жизни независимого человека.

Несмотря на раздельное существование, мы все же находили общие темы для разговоров: съемки фильма Stay Hungry, истории из моей преподавательской жизни, заработки и расходы Арнольда, количество проданных по подписке буклетов. Мы также сплетничали о наших общих друзьях и обсуждали последние мировые события, в особенности войну во Вьетнаме. Однако одной из самых горячих тем в наших разговорах были события, происходящие в моей семье, и в частности развод моей сестры Салли с мужем. Несмотря на то что в тот период мы с Арнольдом переживали нечто подобное, нам тем не менее удалось сохранить теплые чувства и воспоминания друг о друге. Временами случалось и так, что мы забывали о своем новом статусе и предавались воспоминаниям о забавных моментах нашего совместного прошлого. Подобные разговоры, по обыкновению, заканчивались взаимными уверениями в том, что каждый из нас волен поступать со своей личной жизнью так, как сочтет нужным.

Обжившись на новом месте в Бирмингеме, Арнольд начал все больше и больше рассказывать мне о съемках фильма и о людях, с которыми ему приходилось работать. Арнольда можно было понять: он стремился к тому, чтобы люди воспринимали его не только на основе внешних физических данных. Ему всегда хотелось производить впечатление на окружающих за счет многообразия своей натуры, развлекать всех своими комментариями к ночным новостям и рассказывать о правильном питании. Не оставались в стороне и советы друзьям по проблемам бизнеса, инвестиций в недвижимость, а также философские вопросы о пользе индивидуализма. Нетрудно догадаться, что карьера в кино позволила Арнольду подняться на пару ступеней вверх по социальной лестнице и повысила его статус. Такая стремительная карьера, однако, привела к тому, что Арнольду понадобились новые напарники и учителя, которые могли бы поделиться с ним ценным советом или собственным опытом относительно жизни в Голливуде. По всему было видно, что внутри Арнольда зарождался новый бог, зовущий его к новым, еще не покоренным вершинам.

По счастливой случайности Арнольд попал в одну команду с другими «богами кино», чьи имена уже тогда были у всех на устах. Джефф Бриджес, Салли Филд, Боб Рейфелсон – все они помогали Арнольду своими советами и наставлениями. От придирчивого взгляда Арнольда на съемочной площадке и за ее пределами не ускользало и то, кого из команды больше хвалят, кто пользуется уважением у других и кто больше всех зарабатывает. Технические специалисты также вызывали интерес у Арнольда, и они с удовольствием делились с ним премудростями своего ремесла. Арнольд принимал к сведению все эти уроки и всегда обдумывал, какую пользу из них он может для себя извлечь.

Арнольд всегда был душой компании, мог с легкостью выслушать любого человека и, смотря по ситуации, успокоить или приободрить его. В этом был весь Арнольд: он всегда стремился завоевать расположение тех людей, которых сам безмерно уважал.

Восходящая звезда, 1975

Что касается меня, то мой настрой был далеко не таким радужным, как у Арнольда. В нем преобладали мелодраматические нотки, а сразу же после нашего расставания в него мощным потоком ворвалось энергичное сопрано. Тем не менее я не могу не отметить, что мое ощущение от обретения личной свободы было похоже на выступление в зале Карнеги-холл: я словно выходила на роскошную сцену для исполнения оперы. Но радостный запал от обретенной свободы, как это ни странно, у меня очень быстро пропал.

Одной из самых больных для меня тем была неверность Арнольда, и я всегда искала подтверждения своим подозрениям. Однажды вечером я пригласила на ужин свою хорошую подругу Ванду и Сью, девушку Джеффа Бриджеса, решив, что она чувствует себя одинокой, пока ее мужчина пропадает на съемках в Алабаме. Очень быстро наш разговор перешел на обсуждение вопросов неверности партнеров в период отношений. Ванда была замужем за бодибилдером, и она поинтересовалась у меня, хотела бы я узнать о неверности партнера, если бы у меня была возможность получить подобного рода информацию.

– Ну еще бы! – ответила я ей.

– А ты точно хотела бы знать об этом, Барбара? – настаивала Ванда.

– Почему ты говоришь подобным тоном? – спросила я Ванду, чувствуя, как мое сердце уходит в пятки. – У меня складывается впечатление, что ты знаешь то, чего не знаю я, – допытывалась я у нее.

– Дело в том, что Арнольд тебе изменял. Когда ты уезжала куда-нибудь, он здесь закатывал такие дикие вечеринки, что только дым столбом стоял, – вынесла свой приговор Ванда.

Я с трудом воспринимала слова Ванды, но они доносились до меня так четко, словно мы с ней сидели одни в пустой комнате. В тот момент мне еще показалось, что сказанные Вандой слова могли вообще потеряться по пути до моих ушей, но из-за отсутствия препятствий в пустой комнате они целиком и полностью достигли своей цели. Как только смысл сказанного наконец-то дошел до меня, вся моя уверенность моментально испарилась со скоростью разбегающихся от резко включенного света тараканов.

«Вспоминай то, чему тебя учили, Барбара. Ты научилась создавать свою собственную реальность и управляться с такими новостями. Сейчас у тебя хватит сил пережить этот болезненный момент. Не распускайся – будь хозяйкой положения», – пронеслось у меня в голове. Уговоры и самоуспокоение, однако, не очень-то мне помогали, и где-то в глубине души я продолжала себя казнить из-за полученных доказательств неверности Арнольда. Стоило мне только увидеть какую-нибудь красивую женщину, как мое воображение рисовало следующую картину: Арнольд смотрит на меня хитрыми глазами и уходит от моих вопросов, оставляя меня в полном неведении и замешательстве относительно своего поведения. Моя вечная неуверенность в себе снова вернулась ко мне.

Должно быть, прошло очень много времени, пока я вновь смогла собраться с мыслями и вернуться к разговору с подругами.

– Ну и хрен с ним! Как оказалось, все мои подозрения были далеко не беспочвенны, – выдавила я из себя после затянувшейся паузы.

После возобновления разговора мы перешли к «судебному разбирательству», и при этом Сью была отведена роль свидетеля, Ванде – роль прокурора, а мне самой пришлось выступать в роли «адвоката дьявола». Как ни прискорбно это звучит, но наши старания были напрасны – ведь у нас не было присяжных заседателей, способных осудить обвиняемого, как и не было судьи, который мог бы вынести заключительный приговор. Арнольду удалось избежать обвинения, и он преспокойно наслаждался жизнью в далекой Алабаме. Вполне возможно, что даже в момент нашего «судебного разбирательства» Арнольд соблазнял какую-нибудь горничную в одном из мотелей Бирмингема. Не скрою, от подобных мыслей о поведении Арнольда мне сделалось как-то не по себе.

Как оказалось, моя новая независимая жизнь была хороша и приносила радость только вначале: я могла преспокойно ходить на танцы и встречаться с кем мне вздумается, никого не ставя при этом в известность, – ведь Арнольд был далеко не единственным человеком, контролировавшим мое времяпрепровождение. До нашей жизни с ним у меня был лишь небольшой опыт отношений с другими парнями, однако мне пришлось пережить и детскую застенчивость, и подростковое желание выйти замуж. Тем не менее пережитый когда-то опыт отношений сейчас вызывал во мне лирический настрой и теплые воспоминания.

В отличие от моих предыдущих связей, ситуация с Арнольдом была принципиально другой, и у меня было большое желание отомстить ему за разрыв отношений. В то время я часто задавалась вопросом: было ли подобное поведение свойственно только Арнольду или оно присуще всем мужчинам? Будучи не в состоянии ответить на этот вопрос, я лишь подпитывала свою подспудную жажду мести. В самом деле, размышляла я, может быть, мне стоит с головой окунуться в атмосферу гедонизма, свойственную середине семидесятых? Мне казалось, что это могло бы помочь забыть Арнольда и стереть из памяти болезненные воспоминания. Вернер Эрхард на своих est-тренингах всегда говорил: «Если ты чувствуешь, что поступаешь правильно, – делай это смело», и я сделала эту формулу основой своей новой жизни. Проблема, однако, была в том, что не все афоризмы Эрхарда действовали так же хорошо, как этот.

Как бы то ни было, я положила глаз на тренера футбольной команды нашей школы: раз уж я решила заменить Арнольда, нужно было выбрать для этого достойного человека. Заимев нового любовника, я ощутила себя в шкуре Арнольда: по сути дела, я использовала другого человека в своих собственных, скрытых от постороннего взгляда целях. Однако такое наплевательское отношение к людям было выше моих сил и оказало разрушительное воздействие на мои моральные устои.

Арнольд однажды сознался мне, что он несколько раз флиртовал с «телками», но при этом он категорически отказывался признать себя виноватым в том, что изменял мне. Я, со своей стороны, всячески пыталась показать Арнольду, как быстро смогла найти ему замену, и продемонстрировать ему, насколько это больно, когда тебе изменяют и пренебрегают тобой. Как-то раз во время нашего ночного разговора я сказала ему примерно следующее: «Послушай, Арнольд, мы с тобой больше не пара, и у меня уже есть мужчина, с которым я сплю». Я не уверена, что были произнесены именно эти слова, но могу точно сказать: Арнольд очень хорошо понял мой настрой.

Во время ночных телефонных разговоров с Арнольдом я изредка ловила себя на мысли: а с кем сейчас, собственно говоря, я разговариваю? Со своим бывшим молодым человеком? Лучшим другом? Экс-любовником? Старым соседом по квартире? Человеком, разбившим мне сердце? Хранителем утраченных надежд, вонзившим нож мне в сердце? Надо признаться, последний образ мне нравился больше всего, и я даже представляла, как именно нож пронзает сердце Арнольда. Прошло четыре года с тех пор, как я страстно желала того же самого для себя – чтобы нож разом прекратил все мои страдания. Но сейчас я хотела, чтобы Арнольд испытал те же муки, что пришлось пережить в свое время мне. Давай же, Арни, почувствуй, каково это – терять свою первую любовь. Ну, и как ощущения? Для полноты картины проверни-ка еще нож в ране.

Такие действия и мысли, однако, причиняли боль нам обоим, ведь мы с Арнольдом стали не просто любовниками, а действительно очень близкими людьми.

Спустя некоторое время с момента начала независимой жизни я решила поделиться с Арнольдом информацией о новом мужчине, который у меня появился. Дело было так: мы с сестрой пошли как-то в бар, чтобы посидеть и потанцевать, и в этом баре я встретила знакомого по студенческому братству. Мой приятель был тогда в веселом настроении, и я, зарядившись его позитивным настроем, дала волю чувствам и танцевала как безумная. Полученный на танцполе заряд энергии постепенно перерос в длительные отношения с моим студенческим приятелем, которого звали Дон. Как оказалось, мы с ним были в примерно схожих ситуациях: у меня закончились отношения с Арнольдом, а Дон находился в процессе развода с женой. Что же такое положение вещей означало для меня? Ну, по крайней мере то, что я воспользовалась ситуацией и сообщила Арнольду о новой связи: «Дорогой Арнольд, я нашла тебе замену всего-то за два месяца. Ха-ха-ха!» Понятно, что в своем письме я не писала так прямолинейно, – эта информация доносилась до Арнольда очень мягко, и я даже благодарила его за то, что он стал лишь первой ступенькой на пути к моему мужчине. «Пусть Арнольд наконец-то поймет, каково это – быть на вторых ролях», – думала я тогда.

Когда Арнольд получил и прочел это письмо, он позвонил мне, но говорил при этом как-то неуверенно и грустно. Мне трудно сказать, правильно ли я поняла его тогда. Насколько ему было больно, когда он получил очередное напоминание о прекращении наших отношений? Страдал ли он? Ну хоть самую чуточку? Тянуло ли его ко мне опять?

Я, конечно, надеялась, что он скучал по мне, но при этом ненавидела себя за то, что делала.

Шло время, и моя жизнь постепенно устаканилась. Все выходные я проводила с Доном, а на работе целиком и полностью посвящала себя ученикам. Приближался июнь, и я не могла не обратить внимания на то, что мои ученики стали лучше читать, стали более дисциплинированными и вежливыми. Моя давняя идея о проведении аукциона, посвященного окончанию учебного года, нашла горячую поддержку среди ребят. Они с удовольствием наблюдали за тем, как их школьные оценки превращаются в виртуальные «деньги», на которые можно было приобрести разные вещи, собранные при помощи местной общины. Сам аукцион превратился в настоящий праздник для детей, где каждый смог найти что-то для себя: Мария купила лампу для мамы, Хосе приобрел для себя часы, а Алонсо ушел домой, неся под мышкой динамики. После проведения аукциона, уезжая из Восточного Лос-Анджелеса, я поймала себя на мысли, что, пожалуй, моя жизнь больше никогда не будет такой веселой, как сейчас.

Наступивший июнь ставил передо мной очередную задачу: необходимо было окончательно отделиться от Арнольда и переехать из его дома. Арнольд предложил мне бесплатно пожить у него, но я прекрасно понимала, что должна наконец-то начать самостоятельную жизнь, в которой мне должны были помочь est-тренинги «Все, что вы хотели знать о деньгах», «Все, что вы хотели знать о сексе», а также мои закадычные друзья Дэйв и Маргарита.

К середине июня я перевезла большинство своих вещей от Арнольда к себе домой, и мы вместе с Маргаритой начали планировать наш предстоящий отпуск. В эту поездку мы решили отправиться одни, без наших мужчин, и, погрузив наш багаж в машину, мы двинулись в путь по Соединенным Штатам, наслаждаясь каждой пройденной милей.

Во время нашего путешествия мы останавливались на ночевки не в обычных придорожных мотелях, а у наших многочисленных друзей, разбросанных по территории США. Таким образом мы добрались до западной части Великого каньона и были просто очарованы красными хребтами Седоны. Мы с Маргаритой с удовольствием поедали жареные гренки сопапилос в Альбукерке, наслаждались архитектурным стилем Санта-Фе, спали в пустынях Техаса и однажды даже случайно заехали в резервацию индейцев племени таос. На одном из хьюстонских фривеев за нами долго ехал грузовик, чем очень сильно нервировал нас, и для снятия страха от этих неприятных переживаний мы с Маргаритой позволили себе по шоколадному коктейлю, сдобренному порцией алкоголя. В следующий раз алкоголь пришел нам на помощь уже в Новом Орлеане – городе, который пугал нас своей бурной ночной жизнью, но нравился нам при свете дня. Надо сказать, что поездка по южным штатам заставила нас понервничать, и мы не могли дождаться того момента, когда окажемся под ласковым солнцем Джорджии. Приехав в Джорджию, мы вознаградили себя за все наши переживания: дядя моего нового бойфренда жил в столице этого штата Атланте и предложил нам с Маргаритой остановиться в его роскошном доме. Именно из Атланты я впервые позвонила сначала Дону в Лос-Анджелес, а затем уже и Арнольду в Бирмингем.

Той ночью после звонков Дону и Арнольду я записала в своем дневнике: «Насколько же это хорошо, что наши отношения с Арнольдом завершились тихо и мирно, и я благодарна Арнольду за то, что он поддержал мой новый выбор. Арнольд даже сказал, что он всегда воспринимал меня как часть себя и, если мне хорошо, ему тоже хорошо».

Во время разговора с Арнольдом стало ясно, что мы не сможем увидеться еще примерно неделю. Поэтому вместе с Маргаритой мы продолжили осматривать городские достопримечательности, посетили могилу Мартина Лютера Кинга, ознакомились с документами по борьбе с проституцией в Шарлотсвилле, побывали в усадьбе Томаса Джефферсона и своими глазами увидели быт южан в музеях Вильямсбурга. Во время посещения музеев нас мучил вопрос, как вообще американское правительство могло работать в таких условиях, когда действия депутатов палаты представителей вносили в его работу постоянный хаос и суматоху.

Любая поездка вызывает эмоциональный подъем, и наше путешествие не стало исключением. Оно сопровождалось безудержным смехом, чтением книг (одной из самых любимых наших книга была «Сибилла», где рассказывалась история жизни и борьбы со страшным заболеванием – шизофренией – реальной девушки Ширли Ардель Мэйсон), прослушиванием кассет (в особенности песен в исполнении Джима Силса и Даррелла Крофта о «прекрасном мире») и музыки в стиле кантри.

Под конец нашего путешествия мы с Маргаритой были рады вновь услышать родной для нас калифорнийский акцент: наши мужчины, мой новый бойфренд Дон и муж Маргариты Дэйв, с радостью слушали телефонные рассказы о дорожных приключениях, но при этом просили не задерживаться в дороге и поскорее возвращаться домой. Мне казалось, что Дон настолько скучал по мне, что готов был даже построить специальный телепортатор, чтобы ускорить мое возвращение домой. При этом у нас с Доном появилась отличная возможность провести время вместе, так как его дядя предоставил в полное наше распоряжение свой роскошный дом в Атланте.

Когда подошел момент нашего расставания с Маргаритой, мы с ней разъехались в разные стороны, но договорились встретиться в Нью-Йорке: Маргарита поехала туда проведать своих родственников, а я собралась слетать в Бирмингем на встречу с Арнольдом.

Надо сказать, что Дон не приветствовал мое решение относительно встречи с Арнольдом в Алабаме, но, поскольку это решение было принято еще до того, как он появился в моей жизни, мои планы остались неизменными. Ко всему прочему, я своими глазами наблюдала, каким образом начиналась подготовка к съемкам фильма Stay Hungry два года назад, и поэтому не могла отказать себе в удовольствии увидеть результаты одной из первых и побыть наедине с Арнольдом. Я, конечно, понимала, что такими встречами ставлю под угрозу свои отношения с Доном, но успокаивала себя уговорами, что любому мужчине придется смириться с тем, что в моей жизни был Арнольд. Все, что я рассчитывала в тот момент получить от этой встречи, – это согласование с Арнольдом взглядов на наши отношения. Дону пришлось принять мое решение, ведь я завершила свою связь с Арнольдом, и мы с ним остались хорошими друзьями. Проблема была лишь в том, что Дон не особенно разделял мою точку зрения на отношения с Арнольдом.

Несмотря на все попытки самооправдания, меня переполняли сомнения и страхи перед предстоящей встречей, и, честно сказать, мне с трудом удавалось держать себя в руках после трехмесячной разлуки с Арнольдом. Хоть мы и расстались, мне было ужасно интересно посмотреть на то, как он сейчас живет без меня. Более того, я настолько дорожила нашими отношениями, что весь мой гнев и жажда мести за измены Арнольда отступали на второй план. Даже после того как в моей жизни появился Дон, я продолжала помнить Арнольда и часто думала о нем, особенно тогда, когда мне приходилось сталкиваться с чем-то новым в жизни. Можно сказать, что Арнольд стал для меня путеводной звездой, и поэтому мне очень хотелось взглянуть на него еще раз. Я даже представляла себе, как он обнимает меня огромными руками и говорит в своей неповторимой манере: «Привет, Бар-бар-ха!»

Собственно говоря, так все и произошло: мы с Арнольдом улыбались друг другу и при этом стеснялись, словно подростки на первом свидании. Мы даже шутили и спрашивали себя: приемлемо ли держаться за руки на этой встрече? Но как же мы могли тогда воздержаться от прикосновений – ведь нас тянуло друг к другу, и хотя бы на этой встрече мы хотели быть прежними Арнольдом и Барбарой.

В тот день я сделала следующую запись в своем дневнике: «Мы арендовали «мерседес» и кружили на нем по окрестностям весь день напролет! Потом мы заехали в гостиницу, откуда я позвонила Дону, и мне было настолько приятно, что во время этого звонка Арнольд был рядом со мной. Когда я закончила говорить с Доном, мы пошли на обед, где я рассказывала Арнольду о своих приключениях, которые произошли со мной за три месяца нашей разлуки. Для меня было абсолютно естественно относиться к Арнольду как к старому другу, и, по всей видимости, это было взаимно.

Арнольд специально прокатил меня вокруг владений Гейнсов, и только во время этой поездки до моего сознания стало постепенно доходить, из каких великолепных мест был родом сценарист фильма Stay Hungry Чарльз Гейнс! Роскошное аристократическое поместье, родовое гнездо Гейнсов, казалось, просто насмехалось над особняками Беверли-Хиллз! После осмотра поместья мы с Арнольдом поехали прямиком на вечеринку, где уже, помимо нас, были Боб и Тоби, Чарльз, Джефф Бриджес, Салли Филд и еще куча народу из съемочной бригады. О, тот вечер был просто великолепен!

Под конец вечера Арнольд отвез меня в дом Гейнсов, откуда я в очередной раз за день позвонила Дону. Для меня было важно, что Дон, даже находясь в Калифорнии, незримо присутствует рядом со мной. После беседы с Доном мы переместились в квартиру Арнольда, где и проговорили с ним допоздна о последних изменениях в наших отношениях. Мне нравилось, что во время того разговора с Арнольдом я ощущала уют и спокойствие и не испытывала ни малейшего беспокойства и неуверенности. Мы с Арнольдом действительно были хорошими друзьями!»

Находясь под впечатлением от хорошо проведенного времени, мы поехали в аэропорт, где я попрощалась с дорогим для меня человеком, понимая, что он больше не сможет быть моей опорой в жизни. Я осознавала беспочвенность моих размышлений, но разве я могла убедить себя в том, что мне не нравится моя новая жизнь? Теперь в моей жизни был новый мужчина, который со временем должен был полностью заменить Арнольда.

Вернувшись обратно в Атланту, я ждала приезда Дона и, по своему обыкновению, «заедала» сладостями тревогу перед нашей встречей. Перед тем как съесть новую конфету, я с наслаждением вдыхала ее сладкий аромат и только затем отправляла ее к себе в рот. Каждая съеденная конфета вызывала во мне воспоминания об этом насыщенном дне, проведенном вместе с Арнольдом. Где-то внутри меня глубоко засело чувство неудовлетворенности, и сладости в очередной раз стали моим спасением.

На следующее утро, как я и предполагала, Арнольд отошел в моих мыслях на второй план, а его место занял приехавший ко мне Дон, который с порога заявил, что я поправилась за время своего путешествия. Я не обратила внимания на его замечание и с радостью обняла его, а в это время в моей голове крутилась песня «Мне нравится быть с тобой», которую когда-то пели Кросби, Стилз и Нэш. Мне казалось, что мы с Доном «проживем долго и счастливо и умрем в один день». Пока весь этот рой мыслей проносился у меня в голове, Дон спросил, не соглашусь ли я выйти за него замуж, поскольку его бракоразводный процесс завершен. Ну что еще надо было для полного счастья?

Получив предложение Дона, я позвонила родителям, чтобы сообщить им последние новости, но мне так и не удалось ничего им рассказать в тот день. Трубку взял отец и загробным голосом сообщил мне ужасные вести, от которых земля ушла у меня из-под ног. Как оказалось, пока я была в поездке, застрелился муж моей младшей сестры. Он покончил с собой прямо на парковке около дома ровно в тот момент, когда моя мать отлучилась взять ключи от своей машины. Видя подавленное состояние зятя, мама как раз собиралась отвезти его в церковь, но не успела довести дело до конца. Выслушав такие ужасные новости, я словно в тумане повесила телефонную трубку: суровая реальность жизни снова напомнила о себе.

Ища утешения и сочувствия, я обратилась к Дону, но он с прохладцей воспринял мои переживания и сказал, что не хочет обсуждать это происшествие.

Изрядно напуганная холодностью Дона, я вспомнила своего бывшего бойфренда: «Боже мой, Арнольд! Где же ты, когда больше всего мне нужен?» В этот трудный момент, как никогда ранее, я нуждалась в его поддержке и немецкой рассудительности. Я знала, что Арнольд любил покончившего с собой Джеральда, мужа моей сестры, и помог бы мне пережить утрату. В общем, я оказалась в ситуации, когда мне пришлось самостоятельно справляться с той бурей эмоций, которая накрыла меня после получения известий из дома.

Находясь в каком-то сомнамбулическом состоянии, я приняла не совсем приятное для себя решение, которое поддержали мои родственники. Я пришла к тому, что сейчас не будет проку от моего возвращения домой и что мне надо ехать в Нью-Йорк на встречу с Маргаритой, как это и было обговорено ранее. Боже, как это было ужасно!

По завершении одного из самых беспокойных и нервных уик-эндов Дон вернулся к себе домой в Калифорнию, а я осталась в Атланте со своими приятелями. Я планировала отдохнуть в Атланте две недели и после отпуска пойти на специальные курсы для преподавателей, но все мои планы пошли прахом из-за внезапной отмены учебных занятий. Боже, как же я переживала в тот момент, что решила остаться из-за этой самой учебы в Атланте и не лететь домой! Не зная, что мне предпринять, я решила позвонить Маргарите, чтобы согласовать наши планы, – ведь я уже знала, что не успею попасть домой на похороны Джеральда, а отмена курсов лишь усугубила мое беспокойство и неуверенность. От всех этих метаний становилось лишь хуже, и мне было ужасно неудобно перед своей сестрой, племянниками и родителями за свой некрасивый поступок. Смогут ли они меня когда-нибудь понять и простить? К моему великому облегчению, сестра с пониманием отнеслась к моему решению, ведь ее муж уже отошел в мир иной, и я со спокойной душой полетела домой.

Мой приезд домой лишь напомнил моим родным о постигших нас потерях: за последние полгода наша семья потеряла двоих мужчин. Эти потери обескровили нас – у нас больше никогда не будет заводилы Арнольда и балагура Джеральда.

Второй раз в жизни я столкнулась с тем, что мне пришлось поумерить свои амбиции и пожить какое-то время в доме престарелых, которым управляли мои родители. Десять лет назад наша семья была вынуждена уехать из великолепного дома в Кейп-Коде, а сейчас я покинула роскошный дом Арнольда. Я была рада, что родители дали мне пристанище, но тем не менее все же задумалась о своих дальнейших шагах.

Для начала я решила съездить к Арнольду еще раз, чтобы убедиться, что ничего там не оставила. Перед отъездом я просила родителей забрать мои вещи из дома Арнольда, но они по какой-то непонятной причине забыли об этом поручении, и поэтому я решила проверить все сама. Арнольд как раз вернулся домой после съемок в фильме, и, созвонившись, мы договорились, что я зайду к нему 30 июля, в день его рождения.

Когда я пришла к Арнольду домой и позвонила в звонок, дверь мне открыл наш давний приятель Джон Балик, который сказал, что Арнольд пошел на фотосессию. Сам Джон пришел к Арнольду, чтобы помочь с организацией вечеринки, и с гордостью рассказал мне о том, что ему удалось собрать внушительную сумму с приглашенных гостей, на которую он купил золотые столовые приборы. Услышав рассказ Джона, я воскликнула:

– Как хорошо, что ты мне напомнил о столовых приборах, – мои родители как раз забыли забрать медный и серебряный наборы! Но ничего страшного, я сама сейчас их заберу.

Наряду с перекраской кухни в белый цвет и флиртом с Карлосом в Гвадалахаре, «похищение» столовых приборов в сложившихся обстоятельствах стало одним из самых больших моих прегрешений перед Арнольдом. Мне еще предстоит жить с этими грехами дальше.

Вернувшись домой, я, смеясь сквозь слезы, представляла себе реакцию Арнольда, когда он обнаружит пропажу. Для меня этот случай стал доказательством того, что я снова могу вернуться к Арнольду, но со временем, однако, мне пришлось серьезно пересмотреть свои взгляды.

На следующее утро после дня рождения Арнольда меня разбудил его ранний звонок:

– Как жи ты магла забрать сталовое сиребро прямо перед началам вичеринки! Нам не с чего было есть, и всие это блогадаря тибе, Бар-бар-ха!

Хихикнув про себя, я сказала подходящую к случаю фразу:

– Но Джон уверил меня, что он подарит тебе новый столовый набор, и я решила, что вы сможете воспользоваться им во время вечеринки! Прости меня, Арнольд! И расскажи еще, как прошел вечер?

– Мы атлично повиселились на вичеринке, и было так интересно. В следущий раз, когда я пуду устраивать вичеринку, ты предешь, Бар-бар-ха?

– Я обязательно приду, Арнольд, – ответила я, дуясь на него за позднее приглашение и понимая при этом, что хотела бы закончить наш разговор на дружеской ноте.

Спустя некоторое время мне представился случай еще раз посмеяться над Арнольдом. Произошло это так: однажды, разговаривая с Фрэнком Зейном, я сказала ему, что, если он когда-нибудь решит продавать свою машину, я оставляю за собой право купить ее первой. К моему большому сожалению, я так никогда и купила машину у Фрэнка, но зато во время нашего общения он рассказал мне одну историю про Арнольда. Как-то раз, сразу же по возвращении Арнольда со съемок фильма, Фрэнк был на какой-то вечеринке и первый раз увидел, что Арнольд все время находится один. Рассказывая мне эту историю, Фрэнк добавил: «Барбара, Арнольда было не узнать – он весь вечер провел один, и у него был какой-то грустный и потерянный вид». Не скрою, слова Фрэнка словно пролили мне бальзам на душу.

Когда мои вещи были перевезены к родителям, я задумалась над тем, как мне жить дальше: хоть Арнольд и ушел из моей жизни, но он все же сохранял свое влияние на меня. С другой стороны, Дон предложил мне уехать от родителей и пожить у него дома. На это предложение я, немного нервничая, ответила: «Хорошо, но только при одном условии – мы будем жить у тебя, пока не поженимся». В очередной раз я отвергла все условности и сомнения и приняла не очень взвешенное решение.

От всех этих непростых решений мое сердце билось, словно у загнанного животного, и меня продолжали удивлять мужчины и их поведение. Я пыталась себя успокаивать и тешить иллюзиями, что мои страхи напрасны и все мои беды уже остались позади. При эмоциональных перепадах менялось и мое отношение к Дону: когда мои нервы были на пределе, я начинала с подозрением относиться к нему, когда же я успокаивалась, то не могла признаться даже самой себе, что подозревала этого человека и сомневалась в нем. Во время подобных перепадов настроения я как могла успокаивала себя и говорила, что мне надо спокойно и с честью пережить этот трудный период моей жизни. Но даже тогда, когда Дон показывал себя с самой лучшей стороны, я не чувствовала себя уверенной в нем.

Не скрою, что в то время моим самым сильным желанием было выйти замуж и родить детей, и отношения с Доном позволяли надеяться на то, что мои мечты наконец-то осуществятся. Однажды, когда Дон ушел на работу, ради укрепления наших с ним отношений я решила разом покончить с воспоминаниями об Арнольде. Возможно, Дон был прав, когда говорил мне, что память о моих прежних отношениях с Арнольдом мешает нам наладить взаимопонимание. Решив для себя, что отношения с Доном для меня слишком дороги, я, как послушная и примерная невеста, собрала в ящик все вещи, которые напоминали мне об Арнольде, и выбросила их на помойку. В тот раз я выкинула все, что у меня было, – записки, письма, открытки, – и сделала это без особого сожаления. Так, во имя избавления от ревности и подозрительности Дона было покончено с Арнольдом.

Как это ни странно, но мой так называемый жених даже не поблагодарил меня за все мои старания и жертвы.

Проявленная Доном бесчувственность заставила меня призадуматься над нашими отношениями. Почему Дон самостоятельно купил новую мебель в дом и не попросил меня поучаствовать в этой покупке? Почему он по нескольку раз на дню звонит мне и на разные лады повторяет фразу «Я тебя люблю», но стоит ему только прийти домой, как он тут же приклеивается к телевизору? Почему он заставляет меня выгуливать его собаку, но при этом сам очень редко гуляет со своим питомцем? Почему ему можно есть всю ночь напролет, а от меня он требует воздержанности в еде? Почему мы должны всячески развлекать его мать, но при этом не уделяем внимание моей семье, переживающей трудные времена из-за самоубийства мужа моей младшей сестры? Почему мы должны до бесконечности слушать песню Lyin» Eyes группы Eagles, но при этом никогда не слушаем композицию Respect в исполнении Ареты Франклин? Почему он с жаром рассказывает мне об ипотечных кредитах, словно любит их больше, чем меня? Обычно после того, как словоизлияния Дона об ипотечных кредитах заканчивались, я с жадностью набрасывалась на маффины и поедала их с маслом и джемом.

Как-то раз, разговаривая с Арнольдом по телефону, я проболталась ему о своем невеселом положении дел:

– Арнольд, в какую же западню я попала! Что же я наделала?

Как только эти слова вырвались у меня, Арнольд наговорил мне кучу комплиментов, и его слова заронили в меня искру надежды на более доверительный разговор. «Арнольд, ну пожалуйста, будь благосклонен ко мне. Скажи, что прекращение отношений между нами было большой ошибкой и что ты больше никогда не будешь мне изменять и мы поженимся. Арнольд, скажи мне все это», – беззвучно заклинала я его во время того разговора.

Но всем моим надеждам на восстановление отношений с Арнольдом не суждено было сбыться, и я лишь услышала в ответ:

– Барх-би, мне очень жаль. Мне действительно очень жаль тебя.

Понятное дело, что это было не совсем то, что я хотела услышать, и я снова погрузилась в невеселые размышления.

Что касается самого Арнольда, то, пока я разбиралась со своими неприятностями, он занялся переделкой своего дома и быта. Он начал с изменения интерьера, нанял специального человека, который должен был присматривать за домом, занялся поисками повара и портного, взял на работу сводную сестру Рега Парка в качестве своего персонального помощника и стал принимать посетителей. Вся эта бурная деятельность была призвана скрасить мое отсутствие, и Арнольду это отлично удалось. Тем не менее мало кому нравится быть одиноким, и Арнольд пригласил погостить у себя девушку и сына своего брата – Эрику и Патрика. Такая безболезненная «перестройка» Арнольда для новой жизни, несмотря на все мои надежды, связанные со своим новым избранником, заставила меня изрядно понервничать. Арнольд вычеркнул меня из своей жизни, и единственным, что нас теперь связывало, был телефон. Мне тогда даже начало казаться, что я вряд ли смогу когда-нибудь избавиться от влияния Арнольда, как это удалось сделать ему.

Примерно в то же время, когда Арнольд занимался переоборудованием своего дома, мне позвонил Джордж Батлер с приглашением записать интервью для фильма Pumping Iron. Несмотря на протесты Дона, я улучила момент и поехала к Джорджу в район Марина-дель-Рей, по пути прокручивая у себя в голове возможные ответы на вопросы. Для того чтобы скрыть свою полноту, я продумала гардероб, маскировавший недостатки: надела широкую оранжевую блузку, муслиновую разноцветную юбку, цветные сандалии и накрасила ногти на ногах. В таком наряде мне хотелось выглядеть на экране лучше, чем в жизни, хотя все мои старания не шли ни в какое сравнение с тем, как гримировали и облагораживали актеров в высокобюджетных фильмах.

Одной из причин, по которой я согласилась дать интервью, стала возможность сбежать от своей повседневной жизни в мир Арнольда. Во время интервью я старалась показать себя более уверенной, чем была на самом деле, и всячески сдерживала эмоции по поводу того, что и я когда-то была частью событий, показанных в фильме. Джордж попросил меня поподробнее рассказать про Арнольда, и я не постеснялась в оценках и описала его с самой лучшей стороны, используя при этом только превосходные степени. Думаю, что Арнольд за все время наших отношений никогда не видел от меня такой степени обожания и восхваления, которую я продемонстрировала во время того интервью. К большому моему сожалению, практически ничего из сказанного в том интервью не попало в фильм по причине экономии пленки и экранного времени.

Другой, еще большей неудачей стало ухудшение моих отношений с Доном, который теперь старался при любом удобном случае вычеркнуть Арнольда из моей жизни и всегда менял телеканал, стоило только ему появиться в каком-нибудь интервью или передаче. Я еле сдерживала свое негодование, когда видела, как Дон переключал телевизор на другую программу во время интервью Арнольда с Майклом Дугласом или во время передач с Мервом Гриффином и Джонни Карсоном. В такие моменты я смотрела в экран телевизора отсутствующим взглядом и думала: «Дон всячески пытается ограничить любые упоминания об Арнольде, но он же не может стереть его из моего прошлого. Арнольд, ну почему ты оставил меня одну в этой трудной ситуации?»

Оказавшись в таком положении, я понимала, что мне необходимо что-то предпринять для исправления текущего состояния дел. Ко всему прочему, я стала с ностальгией вспоминать девичью кровать в родительском доме, накрытую покрывалом с вытканным портретом Джорджа Вашингтона. Несмотря на то что родительский дом был всего лишь домом престарелых, там жили мои родные, любившие меня люди, и это было намного лучше, чем жизнь под одной крышей с нелюбимым человеком. Обдумывая свой возможный переезд к родителям, я возлагала большие надежды на приближающийся День благодарения, на котором можно было озвучить свои мысли. Я собиралась использовать переезд к родителям для того, чтобы перевести дух и постараться изменить себя, несмотря на всю унылость дома престарелых и окружавшего его сельского пейзажа с бродившими по округе коровами.

Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года

Во время нашего разговора я не могла не задать вопрос, активно обсуждавшийся в прессе.

– Мне кажется, что ты хочешь быть президентом? – спросила я Арнольда.

– Нет, это не так. Более того, я никогда не думал о такой возможности, и тому есть свои причины: вся моя жизнь была связана только с Калифорнией, и сейчас меня избрали губернатором этого штата. Знаешь, политика очень похожа на мир кино: если ты полностью отдаешься съемкам и фильм выходит очень зрелищным, то не так уж и важно, что будет происходить дальше. Если фильм будет приносить хорошие кассовые сборы, то это самым лучшим образом отразится на твоей карьере и откроет новые возможности для участия в других проектах. Время покажет, как я справлюсь со своими новыми обязанностями, и если люди решат, что мою кандидатуру можно выдвигать на президентский пост… Но это будет решение избирателей, а не мое собственное, как ты понимаешь, и вот когда ко мне придут и скажут: «Арнольд, почему бы тебе не выставить свою кандидатуру на президентские выборы?» – вот тогда и будет разговор. Но пока я об этом даже не думаю, и все будет зависеть от того, как карта ляжет.

Очень жаль, что в тот момент у нас было мало времени, чтобы более подробно обсудить тему судьбы и предназначения человека. Меня, конечно, больше всего интересовал следующий вопрос: если судьба действительно существует, то по какой причине Арнольд стал частью моей жизни? И почему я стала частью его?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.