Беседа с Хильгером
Беседа с Хильгером
Во время учебы в роте переводчиков в Берлине я как-то раз ненадолго зашел в отдел торговой политики министерства иностранных дел. Из беседы с кадровиками я не узнал ничего нового. Разговор с моим бывшим начальником в московском посольстве советником Хильгером побудил меня лишь к максимальной осторожности. Состоявшаяся в маленьком министерском кафе на Мауэрштрассе встреча с всегда хорошо осведомленным, но очень громогласным ван Шерпенбергом была весьма продуктивной, но явилась истинным испытанием для моих нервов. Беседуя с ним, я все время думал о том, что нас внимательно слушали некоторые находившиеся поблизости незнакомые мне люди. Мое обмундирование, которое даже в тех условиях выглядело чрезвычайно заношенным – не питавший ко мне особого расположения каптенармус выдал мне необъятные галифе с огромной заплатой сзади, – далеко не первой свежести орденская ленточка в петлице моего френча придавали мне вид фронтовика, только что выбравшегося из окопа. Я уже знал, что такой вид идет на пользу моей безопасности. Но громкость, с которой ван Шерпенберг высказывал в нашей беседе в этом маленьком кафетерии свое весьма импонировавшее мне мнение о том, что война давно проиграна, и убедительно говорил, что необходимо как можно скорее покончить с нацистским режимом, вызывала у меня тревогу.
У Хильгера было подавленное настроение, соответствовавшее военной обстановке. Он поздравил меня с моей военной формой.
Я перевел беседу на военную обстановку, вспомнил в разговоре о его, Хильгера, Шуленбурга и Кёстринга предостережении против вступления в войну с Советским Союзом. Неужели в руководящих кругах Германии все еще не понимают, какая непоправимая ошибка совершена неспровоцированным военным нападением на Советский Союз? Ведь исход Сталинградской битвы и то, что последовало потом, прежде всего поражение на Курской дуге, – все это, собственно, должно открыть глаза каждому наделенному разумом немцу. Ведь в нашу окончательную победу теперь могут верить только безнадежные глупцы или совершенно отчаявшиеся, лишенные совести люди, готовые ради своих бредовых идей разрушить германское государство. И я с озабоченностью спросил Хильгера, что, по его мнению, следует делать «нашему брату», если русские действительно подойдут к Берлину. Хильгер ответил, что он разделяет мое мнение относительно исхода войны. От обсуждения вопроса, что же тогда следует делать «нашему брату», он уклонился.
В заключение Хильгер дал мне прочесть выдержки из протокола допроса попавшего в немецкий плен раненого сына Сталина, который являлся офицером Красной Армии, а до армии – инженером.
Когда сына Сталина спросили, кто, по его мнению, одержит победу в этой войне, он не оставил ни малейшего сомнения в своем твердом убеждении, что победителем будет Советский Союз. Судя по всему, нацистское руководство намеревалось использовать сына Сталина в своей пропаганде против Советского Союза. Но из этого ничего не получилось, так как сын Сталина до конца непоколебимо верил в победу народов СССР над гитлеровской Германией. Он был убит в концлагере Заксенхаузен.
Мы расстались с Хильгером друзьями, он взял с меня обещание еще раз заглянуть к нему.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.