* * *

* * *

Холодное осеннее утро. На улице вытянулся огромный обоз. Выстроен полк. Выносится знамя. Оно развернуто, и цвет его ярко-алый, как кровь. Рядом со знаменосцем в качестве ассистентов, с шашками наголо, идут молодые, красивые помощники командиров рот.

— Полк, смирно! — командует Логофет.

Шеренги встрепенулись и замерли.

— Под знамя, слушай, на караул!..

Сверкнули штыки и замерли. Оркестр играет «Интернационал».

Сегодня вид у красноармейцев иной, чем на параде: лица сосредоточены и серьезны.

Вокзал Грязе-Царицынской железной дороги. Спешная погрузка. Трещат повозки, слышатся окрики коноводов.

Ночь провели в эшелоне. В некоторых вагонах разложены маленькие костры (для этого красноармейцы насыпали на пол землю и подложили железные листы). А в других бойцы дремлют без огня. Когда их пробирает холод, они пляшут по вагону и снова дремлют.

Добрались до разъезда Паншин, быстро разгрузились. Железнодорожные составы ушли, а полк, выслав дозоры, отправился походным порядком в станицу Качалинскую. По дороге нас догнал всадник с винтовкой за плечами. Он оказался помощником командира кавалерийской бригады Коммунистической дивизии, в состав которой перешел наш полк. [73]

В походе Логофет строго держал красноармейцев, Сам достаточно потянувший лямку пехотинца, он хорошо знал, что порядок в походе сохраняет нравственные и физические силы бойцов.

В Качалинскую вошли вечером 2 ноября. Станица богатая: большие чистые дома, много двухэтажных. Все дышит довольством. Несмотря на то, что станица уже седьмой раз переходит из рук в руки, у казаков все еще можно свободно купить свинину, гусей, молоко, хлеб.

Поздно вечером в штаб полка зашел командир бригады Савицкий — молодой человек с открытым смелым лицом. Как и другие командиры 10-й армии, он был приветлив и радушен, рассказал много важного о повадках врага.

Савицкий поинтересовался, все ли благополучно было в пути. Он и впоследствии часто бывал у нас и говорил, что полюбил полк москвичей, видит в нем новое регулярное формирование Красной Армии.

С начальником дивизии Мазуровым мы виделись в этот раз лишь мельком. Оба они, комбриг и начдив, были отважные люди, лично участвовали во всех серьезных боевых операциях подчиненных им частей. Особенно много рассказывали о храбрости и спокойствии в бою Мазурова.

Вообще следует сказать, что личное участие высших начальников в серьезных боях было, видимо, твердо установившейся традицией 10-й армии.

На другой день. 3 ноября, полк походным порядком прибыл в станицу Иловлинскую, расположенную приблизительно километрах в 75 севернее Царицына. Отсюда до сторожевых застав противника было всего километров 15.

Логофет составил приказ по полку, выработанный на основе тех указаний, которые товарищ Ворошилов дал нам во время беседы в штабе армия.

В первых же стычках с белогвардейцами, и особенно в бою под Логом, личный состав полка оценил ворошиловский совет, сущность которого красноармейцы сами сформулировали коротко и ясно: «Подпусти врага поближе!»

Увидят бывало наши бойцы, что против них движется белоказацкая конница, и вот бежит по цепи передаваемое от соседа к соседу озорное, предостерегающее:

— Подпусти поближе!.. [74]

— Ах, анафемы, — шепчет тогда Логофет, радуясь за полк, и улыбается своей застенчивой улыбкой.

Переждав, чтобы эта самопроизвольно родившаяся, но вполне правильная команда облетела полк, он отдает свою:

— Передай по цепи: без команды не стрелять, приготовиться к пальбе залпами.

В эти дни ворошиловская армия, отбив вторую попытку белых окружить Царицын, начинала наступление в северном и северо-западном направлении от Царицына силами десяти дивизий.

Эти боевые действия являлись частью широкого наступления войск Южного фронта. Его предполагалось осуществить также силами 9-й и 8-й армий, действовавших правее 10-й армии.

В директиве командюжа от 1 ноября 1918 года говорилось:

«Главнейшим операционным направлением признаю линию Поворино-Царицынской ж. д., и в этом направлении должен быть нанесен противнику сокрушительный удар со стороны как Поворино (главной ударной группой), так и со стороны Царицына». [5]

В полосе наступления 10-й армии основной ударной силой была Коммунистическая дивизия. Ей предстояло пробиться по Поворино-Царицынской ж. д. с задачей овладеть районом Арчеды и тем самым выйти в тыл белоказакам, прорвавшимся в направлении на Красный Яр (пристань на правом берегу Волги, где был тогда стык 10-й и 9-й армий).

Овладение Поворино-Царицынской железнодорожной линией имело очень большое военное и политическое значение, так как давало возможность возобновить прерванное в то время сообщение между Царицыном и Москвой. Раньше по этой дороге была широко организована отправка специальных маршрутных поездов с хлебом, мясом и другими продуктами для голодающего населения Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенека.

Вполне понятно, что для московских пролетариев, организованных в 38-й полк, цель операции была особенно близка и в немалой степени способствовала общему, подъему. [75]

На полустанке Белушкино полк должен был сбить передовые заставы неприятеля и далее, преодолевая возможное сопротивление противника, продолжать наступление до железнодорожной станции Лог и хутора того же названия, где находились укрепленные позиции белых.

Раннее утро. На траве седеет иней. Роты одна за другой вытягиваются из станицы. Лица у всех решительные, строгие, каждая команда выполняется четко, без промедления.

У старика Гавриила Михайлова даже выпрямилась спина, согнутая долгой тяжелой работой. Он испытующе поглядывает на красноармейцев, как бы проверяя их готовность к бою.

В безукоризненном строю проходит полковая инструкторская школа во главе со своим начальником Янчуковым. Я невольно залюбовался прекрасной выправкой инструкторов, подтянутых, как на параде. Среди них выделяется тонкой фигуркой наш старый знакомый доброволец Лю Сен-ею. А рядом с ним — Титов. Ему как. будто даже неловко среди этих стройных военных людей.

Несколько командиров подразделений окружили Логофета. Он коротко дает им последние указания.

— Будет исполнено, товарищ командир.

— Так точно, понятно.

— Слушаюсь, товарищ Логофет, — то и дело раздается из этой группы.

Логофет волнуется. Все свои знания отдал он полку и теперь тревожится, сумеет ли хорошо организовать бой, достигнуть в решающую минуту успеха. Старается подыскать нужные слова, инструктируя командиров. И они понимают его состояние, всем своим видом подчеркивают готовность выполнить любой приказ.

Логофет сделал знак начальнику конных разведчиков, и минуты через три те уже скрылись за пригорком, умчались в сторону хутора Лог.

Двинулись вперед и дозоры для охраны полка в пути справа и слева. Состав дозоров тщательно подобран из солдат-фронтовиков; начальники — бывшие унтер-офицеры.

Осенний воздух прозрачен и свеж. Вокруг бескрайняя степь. [76]

Пройдя километров пятнадцать, останавливаемся на привал для обеда.

Впереди, на расстоянии каких-нибудь 500 метров, виднеются позиции наших войск, а дальше по направлению к Логу — сторожевые заставы противника.

Где-то справа изредка ухают артиллерийские выстрелы и громыхают разрывы снарядов.

Полки Коммунистической дивизии, расступившись влево и вправо, освобождают место для рогожско-симоновцев. [77]