В столице. Схватка за диплом. Двадцать лет одиночества. 1964–1984 годы
В столице. Схватка за диплом. Двадцать лет одиночества. 1964–1984 годы
Александра Павловна сумела получить рекомендацию районного комитета ВЛКСМ и передала ее сыну в Москву. Владимир успел сдать документы в Институт восточных языков при Московском государственном университете. Конкурс составил три человека на место. Сдав пять экзаменов, Владимир стал студентом и получил место в общежитии. Стипендия составляла 35 рублей, 30 рублей высылала мама — и на 65 рублей в месяц студент Жириновский прожил в Москве все годы учебы. На втором курсе учебы он уже получал повышенную стипендию — 47 рублей в месяц, — стал старостой группы, на четвертом курсе — комсоргом, секретарем комсомольского бюро своего курса.
Основатель ЛДПР позднее писал:
«Я приехал в Москву как раз в год, когда снимали Хрущева. В сентябре я поступаю в вуз. Узнаю, что он лично требовал, чтобы в вузы Москвы принимали бедных и из провинции. И мне сказали в приемной комиссии, что мы тебя зачисляем, потому что Хрущев потребовал. Я сдал экзамены, и мне сказали, что по твоим экзаменам мы определили проходной балл, чтобы отчитаться наверху, что у нас есть хоть один бедный. И действительно, у меня в группе был сын генерала, сын члена ЦК КПСС, заместителя председателя ГКЭС, замминистра иностранных дел, в общем, вся номенклатура.
В Москву, столицу Советского Союза, я прибыл с окраины. Если не из захолустья — все-таки Алма-Ата главный город большой республики, — то, в сущности, из провинции. Здесь люди более открыты, более искренни и радушны. И я не знал, что в Москве в ходу свои столичные правила этикета: особо не высовываться, пока тебя не спросят, не позовут, разговаривать негромко, лучше помалкивать и слушать других, более опытных, крепко стоящих на земле, занимающих положение в обществе.
Я же, оказавшись в Москве, по-провинциальному рубил правду-матку. Невзирая на чины, авторитеты, возраст собеседника. Конечно, не везде и не всегда меня понимали и принимали. Люди морщились, отворачивались от несносного парня, корчили рожи. Но я будто бы и не замечал всего этого. Мне хотелось проявить себя, показать, что я тоже хоть и провинциал, но не лыком шит. Это качество так и утвердилось в моей натуре. А позже весьма пригодилось».
В 1967 году Владимир Жириновский параллельно закончил факультет международных отношений Университета марксизма-ленинизма — его всегда интересовала внешняя политика. В марте этого же года он направил письмо в ЦК КПСС с обоснованием необходимости проведения реформ в стране. На меньшее он был не согласен. Его рекомендации затрагивали образование, сельское хозяйство, промышленность. Студент третьего курса предлагал руководству страны для подъема сельского хозяйства набирать в вузы сельскую молодежь, не призывая ее в армию: на селе нужно много людей с высшим образованием, выше образование — выше урожай. Через месяц его пригласили в отдел вузов МГК КПСС и объяснили, что это «невозможно, нереально и не нужно».
В декабре 1967 года Владимир участвовал в диспуте на физическом факультете МГУ «Демократия у нас и у них». В частности, он спросил аудиторию, можно ли назначать директором обязательно участника войны, ведь он может оказаться непрофессионалом или просто дураком. За год до этого в составе студенческого строительного отряда Владимир первый раз побывал за границей — в Венгрии. В дискуссии было видно, что ему больше нравилась демократия там. О его начавшейся политической активности донесли ректору ИВ Я, и он вызвал студента на беседу. На этот раз пронесло, оргвыводов не последовало.
На 5-м курсе студенты Института восточных языков проходили практику. Владимира сначала направили стажером в Радиокомитет, а в апреле 1969 года — стажером-переводчиком в Турцию от Госкомитета по внешним экономическим связям. Внешнеторговые объединения «Тяжпромэкспорт» и «Нефтехимпромэкспорт» строили металлургический комбинат в городе Искендероне и завод по производству серной кислоты в городе Бандырма. В Турции с дипломником Жириновским приключился случай, испортивший ему советское будущее, закрывший доступ в аспирантуру, МИД, КПСС. Владимир был арестован, ненадолго даже попал в турецкую тюрьму, и на следующий день, после вмешательства советского посольства, был выслан из страны. Турецкие спецслужбы утверждали, что В. Жириновский собирал вокруг себя турецких рабочих-строителей и вел среди них «беседы о преимуществах коммунизма», а в Турции тогда была запрещена деятельность коммунистических партий.
Лидер первой антикоммунистической партии Советского Союза позднее писал: «Маленький провинциальный город в Турции, русских двое — я и инженер. А в городе есть отдел тайной полиции. Начальник отдела работал там уже тридцать лет и за все это время ни одного шпиона, ни одного происшествия по политическим делам. А ему скоро уходить на пенсию и хотя бы благодарность за работу получить. Он не понимал, что я просто переводчик, и думал, что я лейтенант КГБ. То, что русский знает турецкий язык, для него было дикостью. Он все время наблюдал за мной и, как только я подарил ребятам-туркам значки, которые купил в аэропорту Шереметьево, тут же обвинил меня в коммунистической пропаганде. Среди значков был значок с портретом Пушкина, так они его приняли за молодого Маркса — бакенбарды подвели. Значок с Москвой — понятно: звезды на кремлевских башнях. Все это в совокупности и назвали коммунистической пропагандой. Тогда для меня это было сильным потрясением: арестовали, посадили в какой-то их аналог следственного изолятора, обвинили в пропаганде. А по турецкому уголовному кодексу за коммунистическую пропаганду полагается двадцать лет тюрьмы».
Потом это «происшествие» обросло легендами, по которым В. Жириновский то ли просидел семнадцать дней в тюрьме, то ли два месяца находился под домашним арестом — «всегда нас, известных политиков, шельмуют».
В СССР алма-атинского студента чуть не приняли за вольнодумца, в Турции — за апологета советской власти. Впрочем, турецкие спецслужбы всегда славились своим «мастерством».
В 1970 году В.В. Жириновский написал дипломную работу о творчестве турецкого писателя Саида Фаика, получил диплом с отличием и был «распределен» в Советскую армию. На память об учебе ему остались и летние поездки в студенческие лагеря — в Пицунду, Анапу, Гурзуф, Ялту. «Востоковед-филолог, референт-переводчик» со студенческих лет полюбил море.
После окончания Института восточных языков Владимир Жириновский был направлен «в распоряжение Министерства обороны СССР» и два года служил офицером политуправления штаба Закавказского военного округа. Молодой лейтенант много ездил по Грузии, Южной Осетии, Армении, читал в частях лекции, готовил агитационные материалы, изучал культуру местных народностей, знакомился с данными по Ирану, Турции, Ближнему Востоку — азами теории и практики геополитика, пропаганды и агитации, разведки, больше узнал об исламе, который изучал в институте.
Владимир Жириновский служил в отделе политуправления, занимавшемся проблемами Ближнего Востока. Офицеры слушали турецкое радио, делали переводы и готовили материалы для руководства. По турецким газетам составляли аналитические отчеты. Лейтенант Жириновский написал аналитический доклад «Политические партии Турции». «Все это смыкалось с моими будущими занятиями, закладывало фундамент более глубоких знаний по Ближнему Востоку. Я был уже специалистом, востоковедом. А теперь пошла практика. То я был в Турции, то на Кавказе, в детстве жил в Средней Азии — все это помогало глубже узнать и проблемы, связанные с мусульманской религией. Грузинская церковь, армянская церковь, курды. Непосредственно я мог их видеть и наблюдать в Закавказье и в Турции. Так что все было полезно».
Об обстановке в Грузии начала 1970-х годов В.В. Жириновский вспоминал: «Когда я там был, там никакой советской власти не было, никакой дружбы народов не было. Была тотальная коррупция. В партию — за деньги. Секретаря райкома партии — за деньги. Бюро собирается, и кто больше даст денег, того избирают первым секретарем райкома КПСС в Грузии. Теневая экономика, подпольные фабрики. Коррупция началась оттуда при советской власти. Распространилась на Армению, Азербайджан, перекинулась на Среднюю Азию, пришла в Москву».
В июне 1972 года В.В. Жириновский вернулся в Москву. Годом раньше, 6 января 1971 года, в отпуске, он женился на Галине Лебедевой, работавшей в Институте вирусологии после окончания биологического факультета МГУ. Денег, скопленных за лейтенантскую службу, хватило на первый взнос за трехкомнатную квартиру в Теплом Стане. 27 сентября 1972 года у Жириновских родился сын Игорь, а в мае 1973 года они переехали в новую квартиру.
Почти сразу же после возвращения из Грузии Жириновский был принят на работу в Советский комитет защиты мира — референтом отдела стран Западной Европы. Одновременно он поступил на вечернее отделение юридического факультета МГУ, в 1977 году получил диплом юриста и специальность «правоведение». Тогда же юрист-востоковед овладел немецким языком — по работе он занимался Бельгией, Швейцарией. Кроме того, он знал турецкий и французский, что и помогло ему найти работу — в Комитете защиты мира не хватало специалистов, знающих иностранные языки. В. Жириновский работал с делегациями западных стран, приезжавшими в СССР, в октябре 1973 года участвовал в проведении Конгресса сторонников мира в Москве, Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине. Общался с большим количеством людей из разных стран, что еще более увеличило его кругозор, геополитические знания.
В.В. Жириновский писал о работе в СКЗМ: «У меня была масса литературы, масса газет, масса иностранцев. Я был всегда связан с заграницей. Я все хорошо знал, все хорошо понимал. Здесь не было проблем. Я языки учил. Я читал много на иностранном языке».
Через два года работы В.В. Жириновский написал руководству комитета докладную записку — «Предложения о новых формах международных связей Советского комитета защиты мира». На проводах одной из делегаций он ответил на резкое замечание председателя СКЗМ. Руководитель ведомства сказал референту-переводчику: «Если бы я был глупее вас, то вас бы поставили моим шефом», на что получил ответ: «Вас поставили председателем комитета не из-за того, что вы умнее, а из-за того, что вы просто старше». Советская номенклатура таких вещей не прощала. Перспектив на продвижение в СКЗМ у В. Жириновского больше не было. Возможно, их и не было вообще. В. Жириновский был беспартийным, а в стране, где «руководящей и направляющей» была Коммунистическая партия Советского Союза, беспартийных не повышали.
Жириновский пытался вступить в КПСС в институте и в армии, но его не принимали. Позднее он писал: «Я должен молиться, что они меня не приняли. Иначе сегодня мне был бы конец. Я бы сдох с ними. Это страшно было. Вот единственная благодарность коммунистам, что они были такие тупые — умных людей в партию не принимали. Я рад, что они все-таки меня не приняли. Я был слишком резкий для них. Слишком был жесткий, и меня они не взяли. Я благодарен им».
Куратором СКЗМ был секретарь ЦК КПСС Б. Пономарев. После увольнения В.В. Жириновского на его место пришла работать племянница секретаря ЦК.
С января по май 1975 года В. Жириновский работал переводчиком-воспитателем с иностранными студентами в деканате экономического факультета Высшей школы профсоюзного движения ВЦСПС — советских профессиональных союзов. Работа была рутинная, неинтересная, и В. Жириновский оттуда ушел.
«Человек года — 1993» позднее писал: «Я не мог работать там, где хотел. Я и раньше думал о высоких должностях, но это не было у меня какой-то навязчивой идеей или мечтой солдата стать генералом. Просто я видел людей, которые были у власти, видел их окружение, их неспособность руководить страной. Я понимал, что такие недалекие, порой просто глупые люди достигают подобных высот благодаря царившей в то время системе, которая позволяла им это».
В 1994 году А.И. Белкин писал в книге «Эпоха Жириновского»: «Мир не хотел его принимать, и он не стал спорить, теряя силы в бесплодной борьбе. В ответ он начал строить свой мир».
До постройки своего мира В. Жириновскому из двадцати лет одиночества оставалось еще пятнадцать лет.
В 1975–1983 годах В.В. Жириновский работал консультантом отдела Европы Иностранной юридической коллегии Министерства юстиции СССР. Основной задачей и целью Инюрколлегии были розыски граждан Советского Союза, ставших наследниками своих зарубежных родственников. Организация занималась и решением спорных вопросов по наследству, бракам и разводам между советскими и иностранными гражданами. Жириновский занимался проблемами советских репатриантов, угнанных в Германию во время Великой Отечественной войны, специализировался в области наследственного права Германии, занимался пенсионными проблемами людей, по своей или чужой воле уехавших из СССР. Валюту советским гражданам не давали, полученные деньги выдавались наследникам по усмотрению властей.
Став ударником коммунистического труда, В.В. Жириновский, уже получивший диплом юриста, планировал поступить в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. У него сохранился план диссертации «Международно-правовые аспекты оснований для защиты интересов советских граждан и Советского государства за рубежом». Беспартийный юрист-востоковед не поступил в «партийную» аспирантуру, а за восемь лет работы дослужился до старшего консультанта.
В. Жириновский уволился из Инюрколлегии. Впоследствии, на выборах 1991 года, его бывшие коллеги, с которыми он конфликтовал по службе, опубликовали в прессе письмо, обвиняющее его в «нечистоплотности в отношениях с клиентами». Эти письма писались еще в 1983–1984 годах как доносы в вышестоящие инстанции того времени, но и тогда «успеха не имели».
Следующие восемь лет В.В. Жириновский проработал в издательстве «Мир» — сначала юрисконсультом, потом начальником юридического отдела. Издательство, получившее известность как Издательство иностранной литературы, существовало с 1945 года. 700 человек, работавших в разных редакциях, занимались переводом иностранных книг на русский язык и их изданием, а также переводом на другие языки книг советских специалистов и их изданием. Издательства «Мир», «Прогресс», «Радуга» издавали книги по многим отраслям экономики, науки, по общественной тематике и были, безусловно, очень идеологизированы — директоров издательств утверждал чуть ли не генеральный секретарь ЦК КПСС.
В обязанности уже почти сорокалетнего В.В. Жириновского, приступившего к работе 1 августа 1983 года, входили визирование договоров авторов и издательства, разбирательство трудовых конфликтов в коллективе, хозяйственных проблем, требующих юридического вмешательства.
Тогдашний директор издательства «Мир» В. Карцев писал: «Жириновский заходил в редакции и отделы, долго говорил с людьми, старался вникнуть в их проблемы — служебные, юридические и личные. В какой-то мере это было частью его обязанностей, но я все чаще и чаще ловил себя на мысли о том, что предпочел бы, чтобы он больше сидел у себя в кабинете».
Юридический отдел издательства нашел законное обоснование для бесплатных обедов сотрудников, бесплатных врачебных консультаций для них, дотаций на приобретение кооперативных квартир, льготных путевок, больших премий. Дело, скорее всего, кончилось бы увольнением Жириновского, но наступил 1985 год, год Апрельского пленума ЦК КПСС, год начала перестройки.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.