Янтарь из коллекции Рябушинского – подарок президенту Северо-Американских Соединенных Штатов

Янтарь из коллекции Рябушинского – подарок президенту Северо-Американских Соединенных Штатов

По просьбе нашей делегации известный виолончелист Фогельман и одна молодая женщина получили разрешение на выезд в Латвию. Что-то их задержало, они не успели собраться к отъезду делегации и остались в Москве, чтобы потом ехать вместе со мной, под моим, так сказать, покровительством. Фогельман хорошо знал богатую Москву, в том числе и богачей Рябушинских. Меня он просил купить у них ценную коллекцию янтаря. Рябушинские тогда нуждались в деньгах. К сожалению, это меня мало интересовало. Тем не менее я решил откликнуться на просьбу и купил из всей коллекции только одну вещь, сигарный мундштук, сработанный из янтаря замечательной красоты. До сих пор жалею, что не купил всю коллекцию.

Мне пришла мысль подарить этот мундштук Гуверу, хотелось как-нибудь отблагодарить его за оказанную мне в Париже помощь. Так я и сделал. Через три месяца я снова оказался в Нью-Йорке и, украсив мундштук золотым кольцом с надписью, поднес его как подарок будущему американскому президенту. В сопроводительном письме говорилось, что этот малый кусок янтаря ему подносится от янтарной земли Латвии, которой он оказал столько услуг в дни ее страданий. В наших народных песнях часто поется о земле янтарей. На восточных берегах Балтийского моря его находили издавна. Я был рад, что мой подарок пришелся по сердцу Гуверу. Принимая от меня янтарный мундштук, он сказал, что никогда не забудет об этом подарке.

Гувер исполнил свое обещание. Когда в 1921 году я приехал в Америку, он был министром коммерции, принял меня немедленно и сделал все, что от него зависело. Когда я покинул пост посланника в Москве и на меня с особенным остервенением набросилась советская печать (об этом я еще буду говорить), Гувер, будучи президентом, присылал мне дважды свой привет. Один раз через Дубина, депутата латвийского сейма (парламента), когда тот был у него в качестве представителя еврейской организации. Другой раз через доктора Бильмана, представителя латвийских журналистов. Кстати, доктор Бильман теперь состоит латвийским посланником в Вашингтоне. Тогда, в 1929 году, наши журналисты отправились в Америку вместе с представителями всей европейской прессы и были приняты Гувером. Не скрою, я был тронут и горд таким отношением ко мне президента. Еще раньше в Москве я получил от него письмо в ответ на мое поздравление с избранием его президентом, а об этом в Комиссариате иностранных дел тотчас узнали. Письмо было в именном конверте, и шеф протокола, известный Флоринский (теперь сосланный в Сибирь), задал недоуменный вопрос, что мне пишет президент Америки Гувер? Полушутливо я ответил:

– Президент Гувер пишет, что это его первое и последнее письмо, которое он послал в Москву.