Время выбора

Время выбора

Грозное и тревожное зарево войны, которая останется в истории как первая мировая, занялось над страной. На вокзалах - женский плач, протяжный стон гармошек, свист и песни мобилизованных. Вереницы пушек и зарядных ящиков, ожидающих отправки на фронт, тянутся вдоль московских бульваров. У наспех созданных госпиталей останавливаются санитарные двуколки, и сестры милосердия сопровождают раненых к парадным дверям, на которых еще недавно красовалась вывеска казенной гимназии или реального училища.

Кое-где идет своим чередом привычная жизнь, пока нетронутая войной. На заводе Бари изготовляют заказанные еще в мирное время металлические конструкции для издательства Сытина, филиала универсального магазина «Мюр и Мерилиз», моста через Синичкину улицу и акционерного общества «Якорь». Но в технической конторе на Мясницкой все чаще появляются представители армии и флота. И военные заказы напористо теснят, отодвигают на задний план привычные гражданские работы. Даже проект батопорта, над которым Шухов начал работать еще в мирные месяцы, перешел в разряд срочных и первоочередных.

Как всегда, Шухову и в голову не приходит мысль о том, чтобы спроектировать батопорт (своеобразные плавучие ворота, преграждающие морской или речной воде доступ в сухой док), пользуясь общепринятыми способами расчета таких сооружений. Работу над проектом Владимир Григорьевич начинает с критического пересмотра прежних методов расчета. Неослабевшая с годами острота инженерного зрения без особого труда позволяет обнаружить в этих методах серьезные упущения. Расчетными промахами и объясняются аварии некоторых батопортов.

Проведя сравнительный анализ имеющихся решений, Шухов не только находит их слабые места, но и вырабатывает наиболее разумный принцип конструкции батопорта - устройство двух систем ферм, вертикальных и горизонтальных, образующих пространственно работающий каркас. Как показал впоследствии опыт безаварийной эксплуатации батопортов, спроектированных Шуховым, и в данном случае ярко сказалось его глубокое понимание сущности и преимуществ пространственных металлических конструкций.

Если в проектировании батопортов Владимир Григорьевич может опираться на собственный опыт создания листовых конструкций, усиленных каркасами, например кессонов для сооружения мостовых опор на Московской окружной и других железных дорогах, то заказ, полученный технической конторой от Артиллерийского управления, требует солидных знаний в области, до сих пор весьма далекой от инженерной деятельности Шухова - в военном деле. Речь идет о том, чтобы найти возможность использовать в полевых условиях крупнокалиберные, так называемые осадные орудия. Чтобы такие орудия могли стрелять, их предварительно устанавливали на тяжелые платформы. Но перевозка платформ непосильна для конной упряжки.

Трудноразрешимая задача, поставленная перед Шуховым, сводится к трем условиям: во-первых, платформа должна быть рассчитана не только на тяжесть двухсотпудово-го орудия, но и на усилие, возникающее в момент выстрела; во-вторых, она должна позволять артиллеристам легко менять направление обстрела; в-третьих, артиллеристы хотят иметь платформу, которая легко транспортируется вслед за орудием конной тягой. Как создать конструкцию, в которой сочетались бы трудно примиримые между собой качества?

Как всегда, конструированию предшествует вдумчивый теоретический расчет. Оперируя такими величинами, как вес снаряда, скорость его движения в канале ствола, длина ствола, Владимир Григорьевич определяет максимальное усилие, возникающее в момент выстрела. Эти данные да еще вес орудия служат основой дальнейших расчетов. Они приводят к выводу, что опорная часть платформы должна надежно опираться на грунт и иметь большой вес. А как тогда быть с конной тягой?

Шухов находит простое и остроумное решение трудной задачи. Он придает опорной части форму диска, чем-то напоминающего сплошные колеса боевых античных колесниц. Если опорные диски двух орудий поставить на ребро и насадить их на общую ось, они образуют колесный скат, своеобразную двуколку. На нее грузятся все остальные детали платформы.

Вот отзыв командира батареи, в которой тяжелые осадные орудия были оснащены шуховскими платформами: «Платформа инженера Шухова как в боевом, так и в походном отношении значительно превосходит все прежнего типа осадные крепостные платформы. Боевые ее качества: быстрота установки, круговой обстрел, прочность, легкость перемещения хобота (скорость наводки) и отсутствие мелких частей. Относительно походных ее качеств: она настолько улучшила подвижность батареи, что поставила ее на один уровень с тяжелой полевой артиллерией».

Не менее далек от прежних работ Шухова новый заказ, полученный конторой на этот раз от военно-морского ведомства. Заказ предусматривает разработку нескольких конструкций мин с сетями заграждения против вражеских подводных лодок. Опустим описание конструкций мин и приспособлений к ним, разработанных Шуховым. Отметим только, что и в этой, чуждой ему области он поражает невиданной продуктивностью своего таланта.

Когда просматриваешь перечень работ Шухова по минному делу, кажется, что перед тобой путеводитель по военно-морскому музею. Каких только мин здесь нет! Мины с сетями заграждения против подводных лодок. Легкие мины для небольших глубин. Мины с ударным механизмом, который приводится в действие натяжением якорного троса. Цепные мины для больших глубин. Мины с пружинными и гидравлическими ударниками. Устройства, отправляющие на морское дно мину, оторвавшуюся от якоря. Предохранительные механизмы. Гидровзрыватели. Буйки… Судя по архивным данным, только в 1916 году техническая контора Бари получает заказ на изготовление 10 тысяч малых шуховских мин. В годы первой мировой войны они становятся массовым средством защиты гаваней и морских путей от рейдов противника.

Внешне война мало сказалась на жизни Владимира Григорьевича, разве что работы прибавилось. По-прежнему он проводит целые дни за своим столом, заваленным чертежами и расчетами. Его всегда можно найти если не в конторе, то на механическом заводе Бари в Симоновой слободе или на дебаркадере Брянского вокзала, где с помощью деревянных мачт и лебедок поднимают полуарки перекрытий, соединяют их наверху шарнирным замком, или на Казанском вокзале, где ставят опоры для решетчатых ферм зала ожидания.

Все чаще до слуха Владимира Григорьевича доносится черное слово «измена». Называют, почти не таясь, виновников военных неудач - военного министра Сухомлинова, крупных промышленников и дельцов, сбывающих армии негодные сапоги, патроны и снаряды. Забираются еще выше, в ставку царя. Поговаривают о главе «немецкой партии» - самой императрице, в девичестве принцессе Алисе Гессенской. Горький осадок оставляют в душе слухи о продажности чиновников из военного ведомства, о состояниях, наживаемых на военных поставках.

В своих проектах, выполняемых для армии и флота, Шухов никогда не упускает из виду экономическую сторону дела. Он, как всегда, хочет, чтобы создаваемые им конструкции и устройства были не только просты в изготовлении, прочны и надежны в работе, но и достаточно дешевы. Не напрасны ли его старания?

Финансы вне ведения главного инженера. Однако эта сторона деятельности технической конторы не может совершенно не интересовать Шухова, для которого сметная стоимость любого проекта - один из важнейших показателей его эффективности. Далеко не всегда у Владимира Григорьевича есть возможность лично проверить и исправить калькуляции к договорам, заключающимся с военными ведомствами. Из бухгалтерии до него доходят сведения о небывалых расходах на командировки представителей фирмы в Севастополь, в Сестрорецк. Не скрывается ли за этими цифрами куртаж в пользу флотских и армейских чиновников? В этих невеселых думах встречает Шухов февраль 1917 года - предвестник лавипы великих событий. Трудно работать по-прежнему, как будто ничего не случилось, когда и рядом, в техническом отделе, и на бульварах, и на площадях люди хрипнут в ожесточенных спорах, когда на улицах бурлят бесконечные митинги, а стены пестрят самыми противоречивыми листовками и воззваниями. Толпы солдат, поваливших в тыл, заполняют привокзальные площади, и лишь слепой не видит, что армия тает с той же быстротой, что и авторитет Временного правительства. Сознание непрочности происходящего, ожидание неумолимых перемен - господствующее настроение в среде, окружающей Шухова.

Поздним октябрьским вечером Владимир Григорьевич сидит, как обычно, за письменным столом в своем кабинете. Внезапно что-то похожее на короткий удар грома сотрясает пол и стены. Слышится звон разбитого стекла. В комнату врывается поток холодного воздуха, неся с собой запах сырости, кирпичной пыли и гари. Рядом с письменным столом Владимир Григорьевич обнаруживает осколок снаряда, пробившего окно гостиной и внутреннюю стену, граничащую с кабинетом.

Небо над Новинским бульваром снова и снова озаряется вспышками. К грохоту артиллерийских выстрелов присоединяются пулеметные очереди. Успокоив переполошившихся домочадцев, Шухов кладет на свой письменный стол еще горячий осколок. Здесь этот почерневший, зазубренный кусок металла и будет лежать долгие годы как память об окончательном крушении старых порядков, о начале новой эры в истории.

Растерянность и беспомощность царят в кругах интеллигенции. Толкуют о том, что страна на краю пропасти, о гибели культуры и правопорядка, о банкротстве теории прогресса, основанной, казалось бы, на убедительных научных выкладках. Как точно определяет В. И. Ленин, таким паническим настроениям поддаются все те, кто не сумел понять исторической перспективы совершившегося переворота, кто «оглушен могучим крахом старого, треском, шумом, «хаосом» (кажущимся хаосом) разваливающихся и проваливающихся вековых построек царизма и буржуазии».

Какую позицию занимает Шухов в эти трудные дни? Удается ли ему сразу оценить исторические перспективы совершившейся революции? Одно совершенно бесспорно. Владимир Григорьевич не из тех, кто отделяет понятие родины и национальной культуры от революции. В эти дни Шухов, как никогда прежде, ощущает свою связь с великим народом, к которому принадлежат и его старшие друзья Николай Егорович Жуковский и Дмитрий Иванович Менделеев, и он сам, и знакомые ему рабочие механического завода в Симоновой слободе, дравшиеся вчера с юнкерами.

«Оставьте мне мои тетради с формулами, и я буду работать». Так, по мнению П. К. Худякова, встретил Шухов победу Октября. Точно ли определяют позицию Шухова эти слова, близкие крылатой фразе Архимеда: «Не трогай моих чертежей!»

Старый инженер мог бы смело повторить вслед за поэтом:

Ты сама только отсвет огня,

Ничего не темнишь и не застишь,

Но зато воскресаешь меня.

Доброта в твоих зорких очах,

Как бывало, сулит мне удачу,

Возвращает домашний очаг,

И зубчатых колес передачу,

И лебедку, и винт, и рычаг.

Работать. Для народа и вместе с ним. Вот путь, который избирает в дни Октября Владимир Григорьевич Шухов.