Ночной полет

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ночной полет

Ясная, звездная ночь…

Энгман поворачивается на своем месте, насколько ему позволяет ремень, которым он привязан к самолету.

– Готово?

Я киваю головой.

– Да!

– Берегись! – кричит он обоим дежурным, которые, слева и справа, держат аппарат за крылья.

В ту же секунду гул мотора переходит в мощный рев, и мы несемся к старту. В те мгновенья, когда неистовый пропеллер ведет себя слишком бурно, Энгман передвигает рычажок на несколько зубцов назад и укрощает его пылкий нрав…

Я наклоняюсь вперед и всматриваюсь в слабо освещенное сиденье пилота. Который, собственно, час? Маленький циферблат на борту показывает 3.10. Значит, до подъема еще пять минут времени.

Мы медленно едем на край аэродрома, где горит разведенный костер…

Еще раз я освещаю своим карманным фонарем внутренность сиденья.

Четыре бомбы, которые сегодня ночью должны быть сброшены в Ланселе, мирно висят в своих ящиках. Здесь все в порядке.

До подъема еще одна минута…

Я нащупываю концы широкого пенькового пояса, которым я привязан: ведь, никогда нельзя знать, что случится, стартуя в такой темноте…

Наш мотор гудит на позднем зажигании, при 400 оборотах в минуту, и выбрасывает, от поры до времени большую искру из глушителя.

Четверть четвертого…

– Отпускай! – кричит нам начальник авио-отряда, поднимая руку.

Раннее зажигание… рычажок газа передвигается дальше на два-три зубца… потом полный газ!

Мотор испускает рев…

Хвост нашей птицы поднимается все выше и выше… Еще один последний прыжок – и мы парим в воздухе…

Я похлопываю Энгмана и указываю ему направление: прямо на фронт, все время держа курс на юг. Сегодня мы можем себе это позволить, так как при южном ветре мы плавно подымемся на высоту 2000 метров еще до того, как очутимся над окопами…

Маленьким карманным фонарем я освещаю высотомер: 200 метров.

Поворачиваюсь еще раз и бросаю взгляд на аэродром, на небо и на всю местность вокруг…

Луны нет, – надо мною только звезды… А как хорошо видно все подо мною, там, внизу! Вон городок: его контуры можно угадать по уличным фонарям и отдельным освещенным окнам. На восточной стороне – вокзал: длинная жемчужная нить дуговых электрических фонарей, которая перекинута между обширными товарными платформами…

Мы летим вдоль ровной дороги. Самого фронта еще не видно. Но частые ракеты, с их светлыми венчиками, уже выдают его расположение. Там и сям, в ночном мраке загораются яркие вспышки, – это артиллерия в действии! Дальше, на востоке, где мы ведем наступление, воздух беспрерывно сотрясается, – я знаю, что это ураганный огонь, хотя ничего не слышу, ибо рев мотора покрывает собою все звуки…

Высотомер показывает уже 1200.

Мы приближаемся к окопам. Снизу уже смутно видны ряды второлинейных траншей, а очередная ракета раскрывает нам картину самой позиции. Блестящий свет магния бросает удивительно четкие и жесткие тени на развороченную и разрыхленную меловую почву… Вот мы и над позицией. Французы слышат гул нашего самолета и пробуют поймать нас в перекрестный огонь своих ракет, быстро посылая их, одну за другою, в нашу сторону… Но мерцающее сияние этих огненных змей слишком слабо, чтобы осветить нашу машину…

Через несколько минут мы выбираемся из местности с развороченной меловой почвой…

Вдруг, в воздухе появляется какая-то особенно яркая вспышка – и в то же мгновенье широкий луч света прорезает небосвод и подбирается к нам…

Прожектор!

Ах, чорт возьми!…

Мы знакомимся с ним в первый раз… Сначала нам кажется, что мы видим солнечный свет, который режет нам глаза, а потом мы не видим ничего… Мы ослеплены…

Ах, чорт возьм!…

Световые щупальца, длиною в несколько километров, исследуют пространство вокруг нас. Я приказываю Энгману сделать несколько виражей, чтобы затруднить прожектору его работу. Его луч замедляет свое движение, бросается то сюда, то туда. Ведь французы не могут нас видеть: они нас только слышат, направляя зеркало своего аппарата по шуму мотора.

Световая полоса то скользит над нами, то пробегает под нами. Один раз луч метнулся даже по нашей птице, причем мне пришлось закрыть глаза от болезненного ощущения… Но противник, по-видимому, поторопился, потому что он ищет нас где-то далеко в небе. Я велю Энгману приглушить мотор, чтобы разведчики внизу сбились с направления. Нам это удается. Свет прожектора беспокойно прыгает кругом. Но уже через четверть минуты мы вынуждены опять дать полный газ, чтобы не снизиться слишком сильно.

Тогда неутомимый луч снова нащупывает нас, – но теперь мы значительно опередили точку его выхода, и свет прожектора, поэтому, недостаточно ярок, чтобы повредить нам…

Мы несемся дальше, прямо вперед, на юг.

Через четверть часа, от большой дороги, вдоль которой мы летим, ответвляется влево узкая пешеходная тропа… Там, где она исчезает в темной луговой долине, – там наша цель.

Ах, чтоб его!…

Опять прожектор… Впрочем, теперь он в трех километрах от нашей цели. Даже в том случае, если бы он ее освещал, он нам не помешал бы…

Осторожно хлопаю Энгмана по плечу и направляю его к нашей цепи: все прямо вперед. Прожектор продолжает беспокойно шарить, то здесь, то там. Я приказываю на полминуты закрыть газ, и тогда сбитый с толку луч совсем расстраивается и бестолково мечется в разные стороны… И только когда Энгман опять пускает мотор, свет подходит к нам ближе. Но он уже опоздал… В течение четырех секунд я сбрасываю свои бомбы. Затем крепко ударяю Энгмана по левому плечу: налево кругом!… Теперь мы поворачиваемся к прожектору боком: он может нас охватить только со стороны и уже больше не ослепляет наши глаза.

Я перегибаюсь через борт. Теперь, когда мы летим непосредственно над темным дном речной долины, я могу видеть также очертания деревни и белые ленты дорог между домами… Надо опять сбросить бомбы. Раз! Яркая вспышка: первый номер – недолет. А вот – номер второй: упал на окраине деревни. Номер третий – еще дальше внутрь! Наконец, номер четвертый – прямо в центр!

Ура!

Теперь окончательно домой…

На этот раз мы знаем, где стоят прожекторы. Мы делаем над ними небольшие круги и радуемся, что они пытаются ослепить нас лучами, которые, на долгом пути к нам, почти все поглощаются мраком и дымом. Я почти беззаботно смотрю в зеркало прожектора и заношу место его установки на свою карту. Может быть, придется когда-нибудь угостить и его парочкой бомб.