Глава 34 Заговор: меня отравили?
Глава 34
Заговор: меня отравили?
Ситуация значительно ухудшилась со времени первого издания «Исповеди экономического убийцы»: 12 лет назад я ожидал, что такие книги, как моя, пробудят людей и вдохновят их на то, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки. Факты очевидны. Такие люди, как я, породили систему экономических убийств, которая служит корпоратократии. Вместе экономические убийцы, корпоративные магнаты, мошенники с Уолл-стрит, правительства и шакалы создали глобальную экономику, которая вредит всем и каждому. Она опирается на войны, кредиты и крайнюю форму материализма, которая истощает природные ресурсы и уничтожает сама себя. В конце концов даже богатые станут жертвами экономики смерти.
Большинство из нас попались на удочку; мы — соучастники, хоть и непреднамеренные. Пора меняться. Я надеялся, что обнародование фактов, информирование людей вдохновит общественные движения, которые к 2016 году создадут новое видение, новую историю.
Люди действительно пробудились. Активные действия в самых разных странах по всему миру, включая локальные (движение Occupy[25]), общенациональные в таких разных странах, как Исландия, Эквадор и Греция, и региональные (например, «Арабская весна»[26] и Боливарианский альянс народов нашей Америки — ALBA[27]), показали, что мы понимаем — наш мир на грани катастрофы.
Однако я совершенно не ожидал, что система ЭУ так хорошо приспособится и с твердой решимостью продолжит защищать и продвигать экономику смерти. И я никак не ожидал рождения абсолютно нового типа экономических убийц и шакалов.
В первой книге я отметил, что не верю в существование некоего злодейского, противозаконного, тайного плана, разработанного небольшой группой людей, стремящихся контролировать мир; другими словами, я не верил в глобальный тайный сговор.
Но потом случилось нечто странное.
В конце марта 2005 года, всего через пять месяцев после издания первой книги, я летел в Нью-Йорк. На следующий день мне предстояло выступать на съезде ООН. Я был абсолютно здоров — по крайней мере, насколько мне известно. Человек, назвавшийся журналистом-фрилансером, упорно названивал моему издателю, чтобы она втрое увеличила время его интервью со мной. Но, принимая во внимание слишком туманное резюме и мой плотный график, она постоянно переносила нашу встречу.
На этот раз он предложил встретить меня в аэропорту «Да Гуардия», угостить обедом и отвезти к моему другу, у которого я остановился. И я нехотя согласился.
Он ждал меня у выхода из аэропорта. Отвез в небольшое кафе, рассказал, как восхищается моей книгой, задал несколько стандартных вопросов о моей жизни в качестве ЭУ, а затем отвез на квартиру в Верхний Вест-Сайд.
Больше я его не видел, и наша встреча изгладилась бы из моей памяти — если бы несколько часов спустя у меня не началось сильнейшее внутреннее кровотечение. Я потерял примерно половину объема крови, впал в шоковое состояние, после чего меня в срочном порядке доставили в больницу «Ленокс-Хилл». В итоге я провел там две недели, и мне удалили более 70 процентов толстой кишки.
Лежа в больничной палате, я думал: может, эта болезнь — сигнал о том, что пора притормозить, мой организм перенапрягается, и нужно сделать паузу с книгой и выступлениями.
Нью-йоркский гастроэнтеролог сказал, что это были осложнения, вызванные тяжелым случаем дивертикулеза. Я никак не ожидал такого ответа: совсем недавно я прошел колоноскопию. Мой доктор во Флориде заверил меня, что нет никаких признаков рака, о чем я тревожился в первую очередь. Он добавил, что у меня есть несколько грыж, «как у большинства людей вашего возраста», и посоветовал показаться лет через пять.
Конечно, мою речь в ООН пришлось отменить, как и многие другие выступления и встречи. Новость о моей операции быстро разлетелась, и вскоре я получил огромное количество электронных писем. Большинство утешали меня и спрашивали о самочувствии. В некоторых письмах меня обвиняли в том, что я предал родину. А в некоторых уверяли, что меня отравили.
Когда я спросил об этом своего гастроэнтеролога, он ответил, что это точно не отравление, однако добавил: «Никогда не говори никогда». В любом случае я серьезно задумался о тайных заговорах и стал много читать на эту тему.
Я все еще не верю во всемирную теорию заговора. Судя по моему опыту, не существует никакого тайного клуба людей, которые замышляют противозаконный план с целью глобального доминирования. Однако я точно знаю, что систему экономических убийц устраивает множество небольших заговоров. Под «небольшими» я имею в виду то, что они нацелены на конкретные задачи. Подобные заговоры — тайные действия, направленные на достижение противоправных целей, — существовали тогда, когда я только пошел в школу, например, организованный ЦРУ переворот, в ходе которого в 1963 году демократически избранного иранского премьер-министра Моссадыка заменили на шаха. Они продолжались и тогда, когда я учился уже в старших классах: вспомним, к примеру, вторжение в кубинский «Залив свиней» в 1963 году также при поддержке ЦРУ. Но пристальное внимание я обратил на них лишь тогда, когда уже сам стал ЭУ, и в 1981 году ЦРУ организовало убийство двух моих клиентов — Рольдоса в Эквадоре и Торрихоса в Панаме. Затем, когда я приступил к первому изданию книги в 2002 году, США организовали переворот, чтобы свергнуть венесуэльского президента Уго Чавеса. За этим последовали сфальсифицированные данные о наличии оружия массового уничтожения в Ираке и целая цепочка заговоров против лидеров и правительств Среднего Востока и Африки.
Когда я исполнял обязанности ЭУ, большинство заговоров были нацелены на продвижение американских и корпоративных интересов в развивающихся странах — делалось все, включая перевороты и убийства государственных лидеров, чтобы позволить нашим компаниям эксплуатировать местные ресурсы. Пока я восстанавливался дома после операции и изучал разнообразные отчеты, для меня стало очевидно, что методы, которые я использовал в Индонезии, Панаме, Египте, Иране, Саудовской Аравии и других странах, теперь применяются в Европе и Соединенных Штатах. Прикрываясь так называемой угрозой глобального терроризма после 11 сентября, эти заговоры дали практически безграничную власть некоторым богатейшим людям, которые контролируют глобальные корпорации. Среди самых очевидных заговоров можно отметить план по внедрению соглашений о «свободной» торговле — Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA), Соглашение о свободной торговле Центральной Америки (CAFTA) и недавние Транстихоокеанское партнерство (ТРР) и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (TTIP) — которые позволяют корпорациям де факто управлять правительствами стран по всему миру; убеждать политиков проводить законы, позволяющие освободить богатых от налогов, контролировать СМИ и использовать их, чтобы влиять на политику; а также запугивать американских граждан и убеждать их в необходимости бесконечных войн.
Эти и многие другие заговоры значительно укрепили систему ЭУ по сравнению с 1970-ми годами. Несмотря на все обнародованные факты, я все же многое упустил из того, что происходило в кулуарах. Старые методы отшлифованы до совершенства и придуманы новые. Суть системы остается неизменной: экономическая и политическая идеология, основанная на порабощении через кредиты и запугивание. В мое время эта система убедила большинство американцев и народы многих других стран в правомерности любых действий, направленных против коммунистических диверсантов; теперь опасность исходит якобы от мусульманских террористов, иммигрантов и всех тех, кто угрожает власти корпораций. Догма та же, но воздействие намного сильнее.
Восстанавливаясь после операции, я пережил сильнейшее чувство вины. Я просыпался посреди ночи, вспоминая лица людей, которых подкупал и запугивал. Мне пока не удалось искупить свое прошлое.
Я постоянно спрашивал себя, почему я проработал на этой должности целых десять лет. И тут мне стало ясно, насколько тяжело было оттуда вырваться. Меня привлекали не только деньги, полеты первым классом, номера в лучших гостиницах и другие привилегии. Меня также не пугало давление начальства и коллег в MAIN. Дело было в самой работе, в моей должности — и в истории моей культуры. Я делал то, чему меня учили, что всегда считалось правильным. Меня воспитали американцем, который должен продвигать американский образ жизни и американские ценности и убеждать всех в том, что коммунистические страны стремятся уничтожить нас.
Однажды друг прислал мне по электронной почте фотографию плаката, наподобие тех, которые висели в мужских туалетах нашей школы. На нем был изображен такой злобный человек, который спрашивал: «А в вашей уборной завелись большевики?». Это была реклама бумажных полотенец компании Scott, и в подзаголовке говорилось: «Сотрудники теряют уважение к компании, которая не способна обеспечить им достойный комфорт». Плакат откровенно заявлял о том, что отказ покупать американскую продукцию равносилен измене.
Эта фотография напомнила мне важнейшие годы моей жизни, когда формировалась моя личность. После того как Советский Союз запустил в космос первый искусственный спутник Земли («Спутник-1»), мы не сомневались в том, что ядерные боеголовки уже направлены на нас. На еженедельных учениях леденящий кровь вой сирен заставлял нас прятаться под партами, чтобы укрыться от советских ракет. Кинофильмы и телевизионные сериалы, такие как «Я прожил три жизни» (I Led Three Lives) — захватывающий боевик, основанный на мемуарах агента ФБР, который внедрился в коммунистическую ячейку в США, предупреждали нас: будьте бдительны; красные провокаторы, как тот злобный большевик с плаката, уже среди нас, и они готовятся нанести удар.
К тому времени, когда я стал ЭУ, уже было очевидно, что мы проиграли войну во Вьетнаме — стране, которую называли Китайско-Советской марионеткой. Нас убеждали, что за нашим поражением последует эффект домино — следующей станет Индонезия, затем Таиланд, Южная Корея, Филиппины и т. д. Вскоре «красная волна» охватит Европу и захлестнет Соединенные Штаты. Демократия и капитализм обречены — если мы не остановим это нашествие. А это означало всемирное продвижение таких компаний, как Scott, которые позиционировали себя как бастионы на пути коммунизма.
Анализируя свое чувство вины, я понял, с какой легкостью обманывал себя все эти годы. Мне вдруг открылось, что миллионы людей находятся в таком же положении. Их уже не учат опасаться коммунистов, но они все еще боятся Россию, Китай и Северную Корею, помимо Аль Каиды и других террористов. Возможно, они никогда не побывают в тех странах, где хозяйничают их компании, и не увидят, что там творится. Возможно, они не увидят своими глазами нефтяных разливов в лесах Амазонки или лачуг, где ночуют, будто каторжники, рабочие подпольных производств. Сидя у телевизора, американцы убаюкивают свою совесть. Они верят своим школам, банкам, HR-специалистам и государственным чиновникам, которые убеждают их, что все это способствуют прогрессу. Но глубоко в душе люди осознают, что это ложь. Они прекрасно знают, что им представляют факты в искаженном виде. И совершенно не возражают.
Вскоре после операции я отправился в Бостон, на встречу со своим бывшим профессором из Бостонского университета и автором «Народной истории США» (A People’s History of the United States) Говардом Зинном. Несмотря на свои восемьдесят, он активно выступал за реформирование системы, которую считал неудавшимся экспериментом. Я рассказал ему о мучившем меня чувстве вины, и он посоветовал не противиться ему.
— Не бойся его, — сказал он. — Ты действительно виновен. Все мы виновны. Нам нужно признать, что мы позволяем обманывать себя пропагандистской машине, хотя она и находится в руках крупных корпораций. Подай пример. Покажи людям, что выход, искупление невозможны, если мы не изменимся.
Я признался ему, что американцы из среднего класса часто напоминают мне средневековых селян, живущих возле стен замка.
— Мы платим налоги, чтобы наши солдаты и наемники защищали нас от набегов рыцарей из соседних замков.
— Точно, — ответил он с улыбкой, которая очаровывала и вдохновляла многих его студентов. — Мы будем изо всех сил защищать систему, которая уничтожает нас.
В те послеоперационные дни и во время бесед с Говардом я осознал, что для меня самый важный урок после издания «Исповеди экономического убийцы» схож с тем, что я усвоил во время службы в Корпусе мира с андскими производителями кирпича: система ЭУ так эффективна лишь потому, что мы сами потворствуем ей. В лучшем случае мы закрываем глаза, в худшем — активно поддерживаем. Мне было крайне тяжело признаться самому себе, что я не только закрывал глаза, но и убеждал многих людей активно поддерживать систему. Я поклялся быть внимательнее; я буду пристально следить за тем, что происходит в моем городе, в моей стране, во всем мире.
Хотя я решил последовать совету Говарда, но все же завидовал одному человеку — он не испытывал никаких угрызений совести. Мой друг, который активно поддерживал меня во Флориде после операции и, казалось, не искал оправданий своим жестокостям. Он был шакалом; он получил небольшой отпуск и недавно вернулся со Среднего Востока.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.