Вожди и поэты

Вожди и поэты

В апреле 1920 года Ленину исполнилось 50 лет. Маяковский, только что написавший поэму «150 000 000» явно антисоветского толка, откликнулся на день рождения вождя большевиков стихотворением «Владимиру Ильичу». Складывается ощущение, что поэту кто-то настоятельно порекомендовал создать это произведение, и он его создал. Но вот как оно начинается:

«Я знаю – / не герои / низвергают революций лаву.

Сказки о героях – / интеллигентская чушь!

Но кто ж / удержится, / чтоб славу

нашему не воспеть Ильичу!»

Слово «Ильич» Маяковский срифмовал с «чушью», как бы давая этим понять, что он совсем не собирается славить юбиляра. Заканчивается стихотворение так:

«И это – / не стихов вееру

обмахивать юбиляра уют. —

Я / в Ленине / мира веру

славлю / и веру мою.

Поэтом не быть мне бы,

если б / не это пел —

в звёздах пятиконечных небо

безмерного свода РКП».

То есть поэт как бы за революцию, за небо в пятиконечных звёздах, и некоторых вождей партии он готов славить. Но с тщательно прикрытым подкалыванием. Воспеть при этом ещё и себя стихотворец тоже не забывал.

А Константин Бальмонт в Колонном зале Дома Союзов 1 мая прочёл стихотворение из новой книги, которая называлась «Песнь рабочего молота». Напрямую обращаясь к пролетариям, Бальмонт тоже славил себя, стихотворца. Но как!

«Рабочий, я даю тебе мой стих

Как вольный дар от любящего сердца,

В нём – мерный молот гулких мастерских,

И в нём – свеча, завет единоверца…

Когда тебя туманили цари,

Я первый начал бунт свободным словом

И возвестил тебе приход зари, —

В ней – гибель истлевающим основам.

Не я ли шёл на плаху за тебя?

В тюрьму, в изгнанье уходил не я ли?

Но сто дорог легко пройдёшь, любя, —

Кто хочет жертвы, не бежит печали…

Так будем же как солнце, наконец,

Признаньем все хотенья обнимая,

И вольно примем вольность всех сердец

Во имя расцветающего Мая».

В другом стихотворении («Имени Герцена») Бальмонт откровенно высказал своё мнение о собственной стране:

«Россия казней, пыток, сыска, тюрем,

Страна, где рубят мысль умов сплеча,

Страна, где мы едим и балагурим

В кровавый час деяний палача…

Разрушен навсегда твой терем древний

Со всем его хорошим и дурным,

Над городом твоим и над деревней

Прошёл пожар и вьётся красный дым…»

А в стихотворении «Песня рабочего молота» Бальмонт провозглашал себя истинным «поэтом-певцом революции»:

«Я пересёк моря и горы,

Я смерил взором темноту,

Мои дорожные узоры

Черчу по горному хребту.

Я крикну – отблеск до востока,

Я стукну – запад задрожал,

Моё сияние широко,

И пламень мой набатно ал.

Я – бунт, я – взрыв, я – тот, который

Разрушил смехом слепоту,

Пряду из зарева узоры,

Хватаю звёзды на лету.

Гранит высоких скал расколот,

Я ходы вырыл в глубине,

Я – сердце мира, слушай, молот,

Я – кровь, я – жизнь, будь верен мне».

Сочинив (и опубликовав) подобные стихи, Бальмонт продолжал хлопотать о разрешении ему и его семье съездить за границу А газета «Правда» 9 мая 1920 года обратилась к читателям с призывом двинуться войною на Польшу. Призыв был прозаичным, но звучал как незарифмованные стихи:

«На Запад, рабочие и крестьяне!

Против буржуазии и помещиков, за международную революцию, за свободу всех народов!..

Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару.

На штыках понесём счастье и мир трудящемуся человечеству.

На Запад! К решительным битвам, к громозвучным победам!»