Дневники

Дневники

После возвращения домой из реанимации и санатория, через четыре месяца после аварии я стала вести дневник. Эта прекрасная идея принадлежала психологу, и, конечно, она стоила даже долгих часов приемов в кабинетах с прохождением разных научных психологических тестов! Те стандартные вопросы о моем посткоматозном состоянии и мироощущении я уже не помню, а все особенные истории, и грустные и веселые, остались в дневнике.

Я не прекращала вести дневники или просто что-то сочинять почти никогда. Это всегда было удовольствием, но со временем стало совсем легко, а после работы в прессе еще и «профессионально». Кроме того, ведение дневника однозначно подразумевает «работу мысли» и «мозговую активность», а именно эти усилия были очень нужны для моего восстановления после такой аварии.

Психолог разумно предложил записывать режим дня и расписание занятий, но я с детства уже привыкла записывать все, что можно, нужно или полезно запомнить. Я сделала «все по-своему», но после тех рекомендаций записывать режим у меня осталась привычка всегда фиксировать, в какое время я просыпаюсь и начинаю новый день своей жизни. Со временем выяснилось, что так гораздо проще «оптимизировать» свой распорядок дня, и что «чем раньше – тем лучше!».

Я описывала каждый прожитый день в течение периода восстановления – чтобы лучше запоминать происходящее и чтобы «не терять связи с реальностью». Разумеется, я публикую не все 400 страниц…

И все-таки основная характеристика этих записей в том, что они были сделаны именно в те дни (дни реабилитационного процесса)! И когда я писала дневник, я действительно не «потягивала коктейли», а училась ходить. И да – я была ужасно несчастна и совсем не красива, но дневника можно было не стесняться, и в нем все события и впечатления описаны честно. А потом моя жизнь стала совершенно другой – счастливой: конечно, это произошло не за один день, но обо всех моих действиях, которые к такому финалу привели, я рассказывала каждый вечер в дневнике – я вела его целых три года.

Через полгода после реанимации я смогла не только печатать и редактировать «в Ворде», но и писать ручкой на бумажке (потому что перестали трястись руки). И тогда я узнала удивительную вещь: мой почерк остался прежним, он совершенно не изменился! Это было очень обнадеживающе: возможно походка и голос тоже станут такими, как раньше. Но врачи все еще не могли гарантировать, что будут хоть какие-то…

Даже я сама, читая сейчас свои дневники, вижу, как стремительно менялись настроения, и как они целиком меняли окружающий мир! Мир-то, как мы привыкли считать, оставался все время прежним, и формула E = mс² не менялась, но на разных этапах своего восстановления я видела его, ну, совсем разным! Он бывал и ужасным, и глупым, и жестоким, и прекрасным – и он стал просто чудесным на последних страницах моего дневника! В разные моменты наших жизней мы воспринимаем этот мир по-разному – и что-то мне подсказывает, что так бывает со всеми.

События на первом этапе восстановительного процесса можно назвать однообразными – бесконечные приемы врачей и упражнения. Я не описывала их как захватывающие приключения – я старалась вернуться в этот мир и просто все фиксировала для восстановления памяти и ориентации. Так значительно лучше видно, как сильно менялась жизнь, и чего это стоило. Совсем не сразу я стала воспринимать все, как раньше – и в этом очень помогали (хотя иногда и ошибалась) врачи. Это и называется «реабилитационный процесс», и особенно полезно будет прочитать этот дневник тем, кому такой процесс предстоит. В мое выздоровление тоже не все и не всегда верили…

Но уже тогда я почему-то знала, что восстановлюсь, и что даже, скорее всего, опубликую эти записи – и старалась сделать свою жизнь и дневники веселее…

Когда я редактировала эту книгу, дневник я оставила без изменений – редко добавляла только короткие поясняющие описания, удаляла лишние эпизоды, матерную лексику (да и то не всю) и даже сделала три комментария.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.