Глава 9. Юная звезда госпитальных палат с улицы Клочковской

Глава 9. Юная звезда госпитальных палат с улицы Клочковской

1 сентября 1943 года Люся Гурченко пошла в школу. В то строение, за жизнью которого она наблюдала из своего окна. Школу уже почистили, помыли, сформировали классы. Дети пришли в пустые кабинеты.

– При вступлении немцев в Харьков в этом здании была сперва немецкая ремонтная часть. Потом немецкий госпиталь. Когда Красная армия в первый раз освободила Харьков, в нем был наш красноармейский госпиталь. Потом немцы вновь заняли Харьков. Опять в этом здании разместился немецкий госпиталь. И, наконец, 1 сентября 1943 года оно стало моей школой № 6. В этой школе я проучилась десять лет.

Дом № 7 в переулке Кравцова, где Люся с матерью пережили немецкую оккупацию. Отсюда был виден двор школы, где во время оккупации располагалась немецкая ремонтная часть и госпиталь, и где после войны училась Людмила Гурченко.

Отчего немцы облюбовали именно это здание? Оно имело прекрасную архитектуру, было просторным и компактным; до революции здесь размещалась Женская гимназия (в наше время там тоже учатся, это гимназия № 6).

«Парт не было, досок не было, книжек и тетрадей не было, мела не было, а учеба началась! Это была украинская школа. Ближайшая русская школа находилась от нас за четыре квартала. А эта, № 6, – во дворе, прямо под балконом. И мы с мамой решили, что я буду учиться в украинской. Все предметы велись на украинском языке. На первых порах я вообще ничего не понимала, что говорит учительница. Многие украинские слова вызывали в классе дружный смех. А потом, со временем, мы разобрались и полюбили этот язык. Требования и правила в школах тогда еще были нестрогими. И уроки я готовила очень редко или вообще не готовила», – вспоминала, уже став взрослой, звезда советского экрана.

К великому счастью самой Люси, ее мама нашла работу в кинотеатре имени Дзержинского. Она работала ведущей «джаз-оркестра», который играл публике перед сеансом. Понятное дело, после школы Люся, а с ней еще полкласса – бежали в кино. Репертуар был скуден, не мудрено, что дети десятки раз смотрели один и те же ходовые ленты тех лет: «Большой вальс», «Два бойца», «Аринка», «Истребители», «Иван Грозный».

– Я знала не только песни из всех этих фильмов, не только все диалоги, от «гм» до «апчхи», – я знала всю закадровую музыку. Она ночами звучала в ушах. Я ворочалась, я не могла заснуть. Ну как можно спать после «Большого вальса»?

Действительно, что делать девочке, если творческая энергия просто бьет ключом? Как спать, как есть, когда делать уроки?!

– Дома меня вообще теперь не бывало. Ведь началась новая жизнь. Нет немцев. Никого не боюсь. Я должна была «схватить» все радости. И кино, и джаз-оркестр, и нужно уже выступать самой. Пора! Но где? Самодеятельности в школе еще не было. А меня распирало, подхлестывало, особенно после очередного фильма.

И вскоре наша героиня стала навещать раненых госпиталя, расположенного на Рымарской в помещении бывшего монастыря. Выступления перед пациентами надолго стали смыслом творческого бытия; «Я пробралась в госпиталь, и очень скоро не могла жить, если после школы на часок не забегу в «свои» палаты. Меня ждали раненые. Я им пела, рассказывала о том, что происходило в городе, выполняла мелкие поручения, веселила их. Самое главное – знать вкусы, желания и мечты «своей публики». Мои раненые любили песни патриотические, о любви, шуточные. Так я и строила свой репертуар. Меня совершенно не смущало то, что не было аккомпанемента. Да я привыкла без него!»; «Я шла домой усталая. Мне нравилось уставать от выступлений. Я чувствовала себя актрисой, которая всю себя отдает людям, без остатка, «Только так можно жить. Только так!»»

В освобожденный Харьков прибывало все больше людей – это возвращались из эвакуации не только харьковчане, но и жители других городов. Город медленно, но уверенно, возвращался к мирной жизни. Открывались рабочие места, дети учились в школах, проводились культурно-массовые мероприятия. И вот уже летом 1944-го наша героиня в первый раз в жизни едет в пионерлагерь, который назывался «Райеленовка». В этом бывшем графском имении оказалось и важное для Люси – сцена и музыка. Дина Печенежская, дочь папиного товарища, Андрея Степановича Печенежского, играла на аккордеоне и вела художественную самодеятельность. Под ее аккомпанемент Люся и выступала перед ребятами.

Из лагеря Людмила вернулась в другую, незнакомую двухкомнатную квартиру в полуподвале.

– Когда мама привела меня в наше новое жилище, у нее был виноватый и растерянный вид. А мне квартира понравилась. Она напоминала мне ту, нашу полуподвальную комнатку в Мордвиновском переулке. Там я родилась, там прошли светлые, неповторимые дни с моим папой. А с предыдущей квартирой связано только самое горькое – война, голод, холод, немцы, страх.

Гурченко поселились по адресу: улица Клочковская, д. 38, кв. 3. Здесь будущая актриса прожила с девяти до семнадцати лет, отсюда в 1953 году уехала в Москву поступать в институт кинематографии. Сюда же вернулся фронтовик Марк Гаврилович Гурченко.

Стоит сказать, что им досталась очень колоритная квартирка, – достаточно взглянуть как описывала это жилище Людмила Марковна в своей книге «Аплодисменты».

««Двор» на Клочковской – как одна семья. Все слышно, все видно в обоих двухэтажных домиках, стоящих друг против друга. Известно все: кто к кому приходит, кто у кого остался ночевать и под утро, крадучись, выбирался из двора. Назавтра об этом говорили вслух. Окна у всех открыты! Весь двор завешан бельем, дорожками, которые выбивали вениками. Пыль столбом!

…Главное место сборищ – общественный туалет во дворе, чуть в стороне от домов. Утром очередь, вечером очередь.

Мы жили напротив Сони, в полуподвальной двухкомнатной квартире. У нас была своя кухня и коридор. Из коридора налево – вход в жилые комнаты, а направо – вход в маленькую темную комнатку, метр шириной и два длиной. Папа обнаружил, что в ней есть трубы. Это оказался слив. И скоро папа соорудил в этой комнатке… уборную. Вот так! У него, единственного во дворе, есть свой «личный» туалет!»

И коль мы так скоро переключились на главное и самое авторитетное лицо в жизни Люси Гурченко – ее отца, то добавим и такую особенность этого незаурядного человека, превратившего неказистое и малоприглядное жилище на Клочковской улице в «самое лучшее, самое любимое на свете» (по словам Людмилы Марковны).

«Слово “счастье” похоже на “сейчас”, а потому оно не может быть чем-то постоянным». (Людмила Гурченко)

А без колоритных выражений, с любовь сохраненных благодарной дочерью, описать пристрастия отца невозможно. Посему вновь цитируем:

«Папа все нес в дом. И железки, и дощечки, и гвоздики – «усе у доми хай будить при всякий случай». У него было огромное количество пилок, молотков, напильников, рашпилей.

Папа меня учил: «Як идешь по улице, смотри униз на землю. Можа, якая провылка или гвоздок, попадеть – усе неси у дом, моя птичка. У хозяйстви згодится, усе нада иметь при всякий случай…»

В доме папа постоянно что-то пилил, строгал, тесал. И непременно в комнате или в том месте, где его заставала идея что-то смастерить. И желание сделать квартиру уютной у мамы постепенно пропадало. Придет папа с новой идеей – и все сначала…

А я так и ходила по улицам, глядя вниз. Мои карманы вечно были набиты ржавыми гвоздями, винтиками, проволокой. Не было ни одной свалки, мимо которой я равнодушно могла бы пройти…»

Еще – добавим – благодаря странной уверенности отца Люся Гурченко мечтала не только найти что-то полезное, но и обнаружить клад – давний-предавний, весомый, обязательно с золотыми монетами.

После освобождения Харькова пошли долгожданные весточки от отца: письма-треугольники, в которых муж, говоря о своей любви и своем желании обнять близких, иногда предостерегал супругу от измен и вовсю нахваливал свою творческую дочурку. Словно предчувствуя важное событие, Марк Гаврилович осенью 1944 года, накануне поступления Люси в музыкальную школу, прислал посылку, в которой были юбочка в складку со шлейками, блестящая крепсатиновая кофточка, рукава фонариком – «для дочурки». Вот в таком наряде, с большим бантом на голове, пришла Люся на свой первый серьезный экзамен в музыкальную школу имени Бетховена. Благодаря несомненному таланту девочка оказалась в числе учащихся.