«Боже, храни королеву»

«Боже, храни королеву»

Они и правда имели это в виду, «The Sex Pistols», и мне нравились слова их песен – не только тех, что я сама написала, хотя мне нравилось сочинять [Вивьен была соавтором некоторых песен группы] и у меня получалось. Они были бесподобны, «The Sex Pistols».

Я недавно познакомилась с одним человеком, довольно пожилым, он и сказать ничего не успел, как я сразу поняла, что он бывший панк. Попросите меня угадать, кто был панком, и я вам сразу его укажу.

Вивьен Вествуд

«Может, стиль панк частично и пришел к нам из Нью-Йорка, но его образ родился у нас в магазине на Кингз-Роуд, 430. Нам в голову приходили все новые идеи, и мы с Малкольмом меняли названия и интерьер магазина, чтобы они сочетались с одеждой, которую мы продавали. Поначалу панк не стоял у нас на первом месте. Я считала себя не дизайнером моды, а человеком, желавшим бороться против устоявшегося и прогнившего порядка вещей, одевая себя и других. В итоге все наши идеи достигли кульминации в панке. Мои мысли о политике в стиле панк родились так: в то время мы только начали узнавать о существовании ужасных политиков, мучивших людей, – например о Пиночете. То есть мир кошмарен. Он жесток, коррумпирован и опасен, им управляют отвратительные люди. Так что в первую очередь панк ассоциировался с презрением. Не знаю, правда, достаточно ли это сильное слово. Презрение мы испытывали к старшему поколению, которое даже не пыталось что-то изменить. Моя мысль состояла в том, что тогда их дети вынуждены вставить палки в колеса ужасной машины для убийств.

Более или менее так и обстояли дела. Тогда же я придумала знак анархии и помещала букву «А» на все вещи подряд, заявляя, что мы анархисты. Такой была я. Малкольма не особенно интересовала политическая сторона панка, он не очень-то желал протестовать как анархист. Он просто всех ненавидел. А особенно ненавидел тех, кто обладал властью – всех вообще. Он ненавидел своих преподавателей. Ненавидел каждого, кто указывал ему, что делать. Ненавидел Ричарда Брэнсона за его влияние. Ненавидел звукозаписывающие компании. Малкольм много кого и что ненавидел. Как у Ричарда Никсона, у него был список людей, которых он считал врагами. Так что, думаю, ничего удивительного, что и меня он в какой-то степени ненавидел. Малкольм ненавидел понятие семьи. Ненавидел образ матери. И всегда, когда я была рядом с ним и мальчиками, то есть с группой «The Sex Pistols», Малкольм делал вид, будто я этакая мамка-нянька, которая тут же их отчитает, если они совершат какую-нибудь шалость или станут грубить. Вечно он говорил: «Не рассказывайте ей». Он, Малкольм, иногда был ужасен. Я не то чтобы обижалась, но это, как бы правильно выразиться, утомляло».

Магазин «Too Fast to Live Too Young to Die» просуществовал на Кингз-Роуд с 1972 по 1974 год, а «SEX» – с 1974 по 1976. В 1977 году, когда королева отмечала серебряный юбилей своего правления, магазин заколотили досками, ожидая, что фанаты футбольного клуба «Chelsea», проходя мимо, как обычно, будут бить окна. Затем на вывеске граффити написали новое название – «Seditionaries» (то есть «Атрибуты мятежа»). «Ведь все те годы я подстрекала к мятежу, – говорит Вивьен, – создавая одежду для героев, провокационную – провоцирующую восстание». Макларен говорил, что магазин тех лет после их возвращения из Нью-Йорка был «раем для лишенных права голоса, который, в свою очередь, помог создать феномен, известный как панк-рок». По мнению общественности и СМИ, проявляющим к магазину все больший интерес, именно на Кингз-Роуд, 430, нужно было искать смысл зарождавшейся панк-культуры, и из года в год Вивьен упорно вызывала сенсацию. Одежда из «Seditionaries» соединяла в себе все эксперименты Вивьен. Некоторые вещи, например футболки, рваные и с надписями, были постоянным атрибутом ее коллекций, а расположенные в самых непредсказуемых местах молнии помогли плавно перейти от фетиш-моды «SEX» к основной символике панка. Пуговицы Вивьен использовала редко. Зато она применяла резину и фетиш-мотивы, которые помогли выразить основные чаяния Вивьен как дизайнера и полемиста. Создавая свои модели, она вынуждена была свыкнуться с бурной реакцией на агрессивную женскую сексуальность, а еще начала ценить значимость исследований: «Когда я начала делать одежду из резины, мне стало любопытно, что собой представляют все эти фетишисты и каковы мотивы их поведения… Мне хотелось создать вещи точь-в-точь такие, какие носят они. Так появились всякие ремешки и прочее». В свою очередь, благодаря фетишу, рожденному желанием Малкольма изменить мир при помощи эпатажа, Вивьен узнала о принуждении и оковах. Теперь понятно, что к созданию корсетных вещей и идее носить нижнее белье как верхнюю одежду она пришла извилистым путем. «Этот образ, – писал позже Джон Сэвидж, – и тот, что создала Вивьен, и его копии, – распространился по всему миру».

Магазин «Seditionaries» на Кингз-Роуд, 430, 1977. «Всегда входи в любую дверь, в которую, кажется, и невозможно войти». Малкольм Макларен

Крисси Хайнд говорит, что панк в каком-то виде все равно появился бы, а Вивьен так не считает. Возможно, все, что происходило вокруг – постепенное снижение уверенности в себе британцев и спад экономики, постыдная трехдневная рабочая неделя и падение правительства Эдварда Хита, – дало бы толчок к возмущению и бунту. Главная особенность панка состояла в том, что одежда в этом стиле была неотделима от своего времени. В сущности, появление панк-музыки последовало за возникновением стиля одежды, которую собрали из деталей Вивьен и Малкольм. «Придуманный нами образ мы ни у кого не крали, не подглядели его на улице: до нас панка не было». Их так интересовали разного рода культы, что Вивьен признается: «Мы создали свой собственный. Мы не брали за основу уличную моду, все было с точностью до наоборот». В рамках эстетики панка Вивьен создала брюки нового типа и с годами все чаще шила их из нежно любимой шотландки. С подачи Малкольма к обоим коленям она пришила ремешок, соединявший их друг с другом на манер ремешков на смирительной рубашке. В некоторые брюки Вивьен вшивала молнию прямо в шаговый шов, намекая таким образом на возможность доступа к паховой области – как в одежде фетишистов и людей с сексуальными отклонениями. Эти брюки, «штаны садомазо», как говорил Малкольм, «объявили войну потребительской массовой моде», они стали «взрывом внимания к телу посредством ограничения свободы движения». «Я скроила штаны садомазо из хлопчатобумажного сатина, – вспоминает Вивьен, – а Малкольм предложил пришить ремешок. А еще он сказал, что сзади нужно пришить небольшой клапан. Ему просто казалось, что так надо. А я ответила, что тогда надо взять махровую ткань для полотенец. Малкольм хотел сделать что-то похожее на одежду древних племен, типа набедренной повязки. Так мы и работали». Эти идеи до сих пор находят отражение в творчестве Вивьен, сковывая свободу движения и парадоксальным образом раскрепощая. И спустя совсем недолгое время в уличную моду вошли, правда, в упрощенном виде, пряжки и ремешки, пришитые для украшения. Вивьен ввела эту моду. Она создала такой сильный образ, что он сам себя прославлял: к молниям и элементам фетиш-одежды, порнографическим мотивам и намекам на политику Вивьен добавила еще более явно ассоциирующиеся с насилием детали – бритвенные лезвия (частично сточенные пилочкой для ногтей), превратившиеся в ювелирные украшения; цепочки и булавки, «потрепанные» и испачканные ткани – «попорченная одежда», как называл ее Малкольм, или «одежда современных героев», как говорила Вивьен, и продавалась она в магазине, где «каждый день разрушалась современность». Вивьен и Малкольм намеренно переворачивали с ног на голову правила моды, они создавали в магазине свою уличную моду. Популярность их одежды росла. Панки чувствовали себя в магазине в безопасности. К середине 70-х Кингз-Роуд, 430, во всем мире был известен лишь определенной группе знатоков музыки и моды, зато в Лондоне об этом магазине, где рождался новый опасный образ, знал каждый молодой человек, независимо от того, одевался он в этом стиле или нет. Хотя многие одевались. «Полиции приходилось ждать на Слоун-сквер, – вспоминает Вивьен, – и окружать всех панков, выходивших из метро. Как-то панков собиралось человек двести, всю эту процессию сопровождали до Кингз-Роуд, прямо до магазина. А идти было 20 минут. Выглядело это дико».

Дебби и Трейси в костюмах садомазо из «Seditionaries», 1977

Вивьен, 1977. «Я точно помню, как подумал, увидев эту майку: «У меня такая эксцентричная мама». Бен Вествуд

Вивьен вступила в некий творческий диалог, ставший отличительной чертой ее стиля. «Хотя вообще-то я предпочла так работать уже после ухода Малкольма», – отмечает она. Когда Малкольм был в Нью-Йорке с «The New York Dolls», он набрался новых образов и способов эпатажа, например «фистинг и все такое: их привез Малкольм из нью-йоркских клубов». Соответствующие образы и лексика нашли свое отражение в дизайне футболок. Правда, когда Малкольм вернулся в Лондон, объясняет Вивьен, «у него была интрижка с одной из продавщиц магазина» и он часто оставался с Хелен Веллингтон-Ллойд в Мерилибоуне. «Она была очень веселой и умной, отличный человек, – признает Вивьен. – Малкольм говорил, что они переспали только раз».

Важным для нашего рассказа будет и то, что большая часть вещей, которую создала Вивьен, обладает невероятной фотогеничностью. Начиная с расположения по центру надписей и изображений на футболках и кончая откровенными деталями и реконструированными формами, она инстинктивно чувствует, что хорошо сработает на камеру и понравится покупателю. В наш век повальной визуальной грамотности при поддержке виртуозного манипулятора средствами массовой информации этот дар Вивьен постоянно давал плоды. Они с Маклареном придумали новый способ создания и продажи товаров, хотя в то время о нем не говорили: изображение возникало раньше музыки и самого культа. Такого в моде и в рамках одного магазина раньше никогда не было. «Носить определенную одежду должны группы людей, – позже отмечал Макларен. – Когда я занялся музыкальным бизнесом, никто и знать не хотел о том, как он связан с модой. А сейчас эта связь – огромнейший плюс». Когда стали сотрудничать Мадонна и Готье, трудно было представить, что когда-то музыка и мода существовали отдельно друг от друга. В свое время Макларен считал крайне важным объединить их; он связал воедино оба понятия, и сейчас панк как идею нельзя представить без одежды, созданной Вивьен, точно так же как и без группы Макларена «The Sex Pistols».

«Мне очень нравились «The Sex Pistols», – с грустной улыбкой вспоминает Вивьен. – Они, конечно, тоже тусовались у нас в магазине. Так все и началось. Моим любимчиком был Стив Джонс. Он мне очень нравился. А еще мы хорошо ладили с Сидом (Вишесом). Хотя он и был очень плохим человеком. Просто не знал грани между добром и злом, так что с ним сложно было дружить. Зато он был очень умным. Очень сообразительным и любознательным. И интересным. Мне как раз такие люди нравятся: если у тебя есть все эти черты и ты носишь необычную одежду и она тебе идет, я обращу на тебя внимание».

Говорят, Джон Лайдон зашел в магазин Вивьен – в то время «SEX» – именно тогда, когда Малкольм бросил уговаривать Ричарда Хелла и Сила Сильвиана возглавить его панк-группу в Великобритании. Как и многие рассказы Малкольма, этот правдив лишь отчасти. «Он спросил меня, кого взять солистом, – говорит Вивьен, – и я ответила: Сида. Но его никто не мог найти. И тут вошел Джонни. Малкольм тоже был в магазине, он только неделю назад вернулся из Нью-Йорка и в ту субботу пришел в магазин с Берни Роудсом». Тем летним днем 1975 года на Лайдоне была футболка с изображением группы «Pink Floyd», надписью «Ненавижу» и прожженными сигаретами дырами в типичном стиле Вивьен. Подкрашенные зеленой краской колючие волосы торчали во все стороны, он был поразительно бледен и как-то по-особенному держался, так что отлично подошел бы для рекламы одежды «Seditionaries», но Малкольму нужна была не просто модель. Когда Лайдона спросили, умеет ли он петь, тот сразу оживился: «А зачем?» Как говорят, Лайдона заставили петь «School’s Out» Элиса Купера под магазинный музыкальный автомат. «После закрытия магазина его прослушали», – говорит Вивьен. Лайдон был не первым, кого пригласили в магазин – или в паб напротив – на импровизированное прослушивание. Берни Роудс заметил на Кингз-Роуд еще пару талантливых парней – Миджа Уре и Кевина Роуленда, которые впоследствии основали группу «Dexys Midnight Runners»: они выделялись тем, что не носили длинные волосы. С самого начала определяющую роль играл внешний вид. Футболка Лайдона с группой «Pink Floyd», которую Вивьен «доработала» дырами от сигарет и рисунками, была еще и скреплена булавками. «А потом, – поясняет Вивьен, – он стал делать дырки на всех своих вещах, прямо как Джордан».

Стив Джонс и Пол Кук познакомились, когда учились в школе в районе Шефердс-Буш, а Макларен свел их с басистом и студентом школы искусств Гленом Мэтлоком. Мэтлок недолгое время работал продавцом в «Let It Rock». За год до того, как группа была полностью сформирована, Джонс, Кук и Мэтлок под общим именем «QT or Kutie Jones and His Sex Pistols» появились на созданной Вивьен и Малкольмом футболке со списком любимых и ненавистных вещей. Тем не менее, чтобы стать полноценной группой Макларена, этой группе недоставало одного или двух солистов, а также особенной, отличительной черты. Джон Лайдон, прозванный Роттен, то есть «Гнилой», за свои истинно английские зубы, с другом Джоном Саймоном Ричи, который позже станет известен как Сид Вишес, будут лидерами группы, правда, Сид присоединился к ней, когда прошел бурный год с тех пор, как публика узнала о существовании «The Sex Pistols». Вивьен содействовала тому, чтобы взяли обоих Джонов – она знала их еще с тех пор, как они стали бывать на Кингз-Роуд, 430, вместе с другими представителями «контингента из Бромли». Вивьен посоветовала Малкольму «взять певцом того парня, Джона, который пару раз заходил в магазин». Когда в группу взяли Джонни Роттена, Вивьен сообщила Малкольму, что он «ошибся Джоном». Зато родилась идея создания «анти-группы» – желчной, позерской, чего недоставало традиционной музыкальной культуре. Макларен заявил, что он «начал претворять в жизнь идею создания группы из ребят, которые будут казаться плохими». Мэтлок принялся сочинять мелодии, рифы и биты, а Лайдон с помощью Малкольма, Вивьен и Джейми Рейда взялся писать тексты.

«Я не очень много помню про «The Sex Pistols». Мне было не до того. Я растила двоих детей. На концерты группы я ходила, только когда чувствовала, что им действительно нужна моя поддержка. Джон Лайдон был великолепен. Стив был замечательным гитаристом. Правда, их первое выступление прошло ужасно. Потом, когда они выступали в кинотеатре «Screen on the Green» с группой «The Clash», мы все боялись, что «The Sex Pistols» их с треском выгонят со сцены. И благодаря конкуренции с «The Clash» это стало их самым лучшим выступлением. С какой силой они играли! С какой мощью! Удивительный концерт. Наверняка я танцевала, может даже на сцене; во время других выступлений я так и делала – как девушка из группы поддержки. Выглядела я восхитительно. Благодаря магазину мы имели авторитет среди панков, нам доверяли. Я знала, какое впечатление произвожу в короткой резиновой юбке и со стрижкой, сделанной Малкольмом, без всякого лака для волос или геля. Выглядела я изумительно. Я уже привыкла, что водители останавливаются на меня поглазеть. Правда, как-то один парень крикнул мне, спросив про волосы: «У тебя кустик такой же?» Мне было ужасно неловко!»

Вивьен пришла на первый концерт «The Sex Pistols» 6 ноября 1975 года. Проходил он в Центральном колледже искусств и дизайна Святого Мартина на Чаринг-Кросс-Роуд. С самого начала «The Sex Pistols» играли очень громко. Они исполняли кавер-версии песен группы «The Who», которую Вивьен знала еще со времен знакомства с Дереком, а когда должны были перейти к своим собственным новым песням – «Pretty Vacant» и прочим, – у них ничего не получилось: провода из усилителей выдернули, когда стало ясно, что крайне энергичные участники группы портят арендованное оборудование. Началась драка – лишь первая из многих драк на концертах «The Sex Pistols», впоследствии ставших традицией.

Вивьен и Джордан стали отвечать за внешний вид парней. Одевать их было непросто. «Они стали увлеченно портить одежду. И думали, что за нее не надо платить». На самом деле Малкольм вычитал за нее из их гонорара. Второе большое выступление «The Sex Pistols» проходило в Рейвенсборнском колледже в Южном Лондоне. Туда же пришли Саймон Баркер, Сьюзи Сью (Сьюзен Баллион), носившая макияж в стиле мюзикла «Кабаре», Билли Айдол, Сью «Женщина-кошка» и Филип Сэлон – будущий клубный промоутер и правая рука Вивьен, и еще Дебби «Малолетка» Уилсон, которая позже пришла работать в магазин Вивьен. Они составляли костяк «контингента из Бромли», как их окрестили Берни и Малкольм. Некоторые еще учились в школе, так что отличительной чертой панк-концертов и образа панков (рваные школьные блейзеры, галстуки-удавки) стало то, что панк как стиль отражал взрыв политической и сексуальной неудовлетворенности молодежи. Правда, Малкольм и раньше частенько наряжал Вивьен в школьную форму. «Контингент из Бромли» был моложе, чем первые поклонники Боуи или «Queen», да и беднее, чем большинство приходивших до этого на Кингз-Роуд, 430, клиентов. Зато «контингент из Бромли» придал панк-образу особое значение и задор, а группе подарил последователей, а также новый стиль танца – «пого», в котором отражались энергия, индивидуализм и угроза насилия, свойственные панку.

И Вивьен не обошла стороной волна жестокости, да и сама она могла время от времени взбрыкнуть. «Она была драчуньей, – рассказывает Стив Джонс. – Запирала Малкольма в шкафу… но Малкольму это было по кайфу». «Это вранье, – говорит Вивьен. – У нас не было шкафа. Я запирала его в комнате или могла захлопнуть дверь у него перед носом. Он меня раздражал – приводил в бешенство». Вивьен и сама ввязывалась в драки во время концертов «The Sex Pistols». «Мы были на концерте в пабе «Нэшвилл», и одна девушка мне сказала, показав на стул у сцены: «Не садись сюда» (ее парень отошел за выпивкой), и я подумала: «Не очень-то это по-панковски, где хочу, там и буду сидеть». Я была заносчивой и строптивой. Да-да. Когда ее парень вернулся, я не двинулась с места, так что он поднял меня вместе со стулом, и Стиву Джонсу пришлось нестись мне на помощь. А потом Сид взял свой ремень в шипах и огрел этого парня по голове. Я тут же пожалела. Кэролайн Кун обвинила меня в том, что я намеренно устроила драку – ужасные слова, – но вообще-то я и правда была виновата».

Джо Страммер из группы «The Clash» тоже там был: «О драке в «Нэшвилле» говорили и писали везде… Думаю, все были на взводе, а «Pistols» спровоцировали драку».

«Потом был случай в клубе «100», – продолжает Вивьен. – Сид ударил Ника Кента, журналиста из музыкального журнала «New Musical Express», который встречался с Крисси Хайнд. Крисси была моей близкой подругой. Я извинилась перед Ником, а Малкольм меня отругал, сказал, что я мещанка, так что, в следующий раз увидев Ника, я уже не испытала к нему жалости. Малькольму я подчинялась как раба. Зря он обвинил меня. Но я была фанатично ему предана. Сейчас-то понимаю: я просто была молода».

Дебби «Малолетка», арестованная вместе с другими после провала выступления «The Sex Pistols» в день юбилея правления королевы

«Джонни Роттен поставил мне синяк под глазом. Вот как это случилось. Был 1976 год, День святого Валентина у Эндрю Логана на бывшем складе в районе Батлерс-Уорф. Он знал всех модников и красивых людей. Нас с Малкольмом тоже пригласили, а он взял и позвал с нами всех из своей записной книжки – думаю, хотел устроить выступление «The Sex Pistols» или прорекламировать их. Народу набилось полно и просто войти не получалось. В гостях у Эндрю были Дерек Джерман и Дугги Филдс, а еще Костиффы, Майкл и Джерлинда. Предполагалось провести там конкурс на первую мисс мира – частично среди геев, частично – трансвеститов, и не только. Эндрю Логана нарядили наполовину женщиной, наполовину мужчиной, а его подружка Люсиана Мартинес, невероятная красотка, ходила с обнаженной грудью, а Майкла Костиффа раскрасили синей краской, как бога инков, – у него была потрясающая фигура. А еще, помню, Дерек Джерман во время «выхода в купальниках» не нашел себе наряда, поэтому направился к бассейну – там был небольшой бассейн – и боком шлепнулся в воду. Нарочно. Вечеринка проходила великолепно, а потом мне передали записку, что Джонни Роттен не может войти. Так что я подошла к двери, открыла, а там стоял Роттен, и он от злости ударил меня в лицо. Все кинулись удерживать меня, а я была слишком пьяна, чтобы не дать сдачи. Роттена так и не впустили».

Насилие или его потенциальную возможность Вивьен всегда обыгрывала в своих работах, а в середине 70-х она сама была страшной задирой. «Панк-культуру отличало показное насилие, – вспоминает один из современников, – однако Макларен и Вествуд и вправду подстрекали к актам насилия». Сама Вивьен, которая давно уже заигрывала с образами смерти времен Третьего рейха, искала в языке насилия вдохновение и новые образы. Она дала Сиду Вишесу, «который совсем не понимал разницы между хорошим и плохим», почитать мемуары серийного убийцы Чарльза Мэнсона[13]. Возможно, она порой чувствовала себя беззащитной, и ее приводили в трепет насилие, окружавшее «The Sex Pistols», и символика, ею же самой для них придуманная, но она никогда в этом не признавалась. «Я никогда ничего не боялась, мне нигде не было страшно, – заявляет Вивьен, – ведь никто из нас не святой». «Не думаю, что она намеренно заняла агрессивную позицию, – говорит Джин Крелл. – Дело не во врожденном цинизме или желании сыграть на наших ожиданиях. Вивьен так искренне считала. В ней нет ни грамма цинизма».

Начиная со знойного лета 1976-го и в течение 1977 года образы, идеи и стиль панков быстро распространялись по всей Британии. Панк поднялся в зенит удивительно быстро: неожиданно проявила себя его творческая энергия, появились записи и музыкальные группы, а также важнейшие работы Вивьен и Джейми Рейда. «На первых порах панк был в высшей степени творческим течением, – говорит Вивьен. – Вся его сумасшедшая визуальная стилистика сформировалась за какие-то полгода». Цитируя Вивьен, Стив Джонс любезно поясняет: «Вообще-то нас завертел хаос, а не насилие». Музыка и живые выступления панк-исполнителей кардинально отличались от того, что предлагали публике остальные представители поп-сцены середины 70-х: рокеры, выступающие на стадионах, «АВВА» и Род Стюарт. Они следовали другим курсом, нежели вся Великобритания, и в рамках западной культуры привели к восстанию против потребительства и поп-культуры. В особенности панк пришелся по душе подросткам в городах. Стиль быстро пришел на север, сперва в Манчестер, потом панком увлеклись два студента Болтонского института и направились в Лондон, чтобы отыскать магазин «SEX», а там увидели выступление «Pistols» и тут же основали собственную группу, исполняющую музыку того же направления, – «Buzzcocks». Один из членов новой группы сказал о «The Sex Pistols»: «В то мгновение, когда я их увидел, моя жизнь изменилась». Весной 76-го года главная панк-группа Америки, «The Ramones», выпустила свой дебютный альбом, и в музыкальной индустрии сразу поняли, какой неосвоенный потенциал имеется у панка. Панк-музыка быстро перестала быть просто стилем, интересным только студентам лондонских школ искусств и завсегдатаям Кингз-Роуд, она обрела массовость, и отчасти происходило это благодаря силе образов. Создаваемые Вивьен и Малкольмом вещи бросались в глаза, «The Sex Pistols» и их поклонников узнавали мгновенно. Их внешний вид немедленно подвергся осуждению, и это их сплотило. Позже, в сентябре 76-го, «The Sex Pistols» играли в Париже, их первый концерт провалился, зато на второй пришли толпы французов, желавших приобщиться к панку, в самодельных нарядах из пакетов для мусора и с подстриженными дома волосами. Молодежь с легкостью копировала и с готовностью подстраивала под себя создаваемый Вивьен культурный контекст. В тот год на Нил-стрит открылся клуб «Roxy», и его владельцам регулярно приходилось вешать на дверях туалетов новые цепочки: они вписывались в символику Вивьен и их каждую ночь воровали. «Мне нравилось, что мои идеи копируют, – говорит Вивьен. – Когда Сью «Женщина-кошка» приходила в полотенце с нарисованной на нем паутиной или в мусорном мешке, я радовалась, что люди делают наряды своими руками».

Несмотря на напряженные отношения дома, Вивьен и Малкольм в этот период вдохновенно творили вместе, и впервые после рок-н-ролла Вивьен полностью слилась с популярным стилем музыки. «Малкольм великолепно делал свою работу. С тех пор, со времен общения с Малкольмом и существования «The Sex Pistols», меня перестала особо интересовать поп-музыка. Тогда я думала, что «Pistols» серьезно выражали протест, но через какое-то время они перестали понимать, что происходит, и, скажем так, рухнули под тяжестью возложенных на них надежд, хотя, конечно, сперва они протестовали искренне. С тех пор остальные популярные группы, члены которых притворялись суровыми и бескомпромиссными и все в таком духе, – например, участники «The Clash», – смотрелись рядом с «The Sex Pistols» просто жалко. Джо Страммер был очарователен и верил в то, что сочинял и о чем пел. Что до песен «The Sex Pistols», они были из ряда вон. Архетипичными. Послушаешь «Anarchy in the UK»[14] сегодня, так у тебя волосы встанут дыбом. И кровь застынет в жилах. Или Роттен, католик, между прочим, пел: «Я антихрист… Я хочу быть анархией». И Малкольм шел впереди всех, если хотите, размахивал флагом на баррикадах, а может, толкал остальных в спину – это уж как посмотреть! Мне нравились слова в песне Роттена: «В мечтах о будущем – лишь список покупок». Я считала его очень умным и часто говорила с ним о политике. Видишь ли, по части политики я была ребенком с запоздалым развитием. Мне не нравится то, что я сама о себе тогда думала. Я мечтала о героическом, мне хотелось преодолеть лицемерие Англии. Теперь во мне нет былого фанатизма, но провокационными изображениями тех лет я горжусь. Некоторыми. Конечно, не кембриджским насильником, но, например, мальчиком с сигаретой: мне кажется, это изображение заставляет задуматься. Я нашла его и попросила Берни Роудса напечатать на футболке, правда, он сопротивлялся».

Панк развивался стремительно и в разных направлениях. Малкольм занялся поиском хорошего контракта со студией звукозаписи для себя и «мальчиков», а Вивьен пришлось нанимать для магазина на Кингз-Роуд, 430 (плавно превратившегося из «SEX» в «Seditionaries»), дополнительных надомных работников, «в основном портных-греков и турок – настоящих мастеров своего дела, и договариваться с поставщиками с маленьких фабрик». Джордан устроила своего тогдашнего парня, Саймона Баркера, помощником Макларена, и через него Вивьен познакомилась с Мюрреем Блюиттом и Марком Спаем, портными-дизайнерами с чувством стиля, которые работают с ней с тех самых пор. Вивьен начала собирать вокруг себя и магазина харизматичных, хотя и легкомысленных, людей с улицы и творческую молодежь – всех тех, кого привлекали ее идеи. «В 70-е годы все мы в «Blondie» любили делать покупки в магазине «World’s End» эпохи Кингз-Роуд», – вспоминает Дебби Харри свои поездки в Лондон. Другая близкая подруга Вествуд, модель из Техаса Джерри Холл, знакома с ней еще с тех времен. «Я познакомилась с Вивьен в «SEX», когда пришла что-нибудь купить, – говорит она. – Я жила в Лондоне с моим тогдашним женихом Брайаном Ферри и работала моделью в лондонском «Vogue». Первое впечатление от Вивьен, которое, кстати, оказалось правильным, – что она стоит обеими ногами на земле, что она сексуальна и эксцентрична – прямо мой типаж! Мы с Вивьен тут же сошлись, я купила огромную кучу вещей и потом часто заходила в «SEX». С тех пор мы работаем вместе и дружим». Вивьен смеется, вспоминая Джерри тех лет, потому что «она была тогда застенчивой, ужасно застенчивой». Джин Крелл, ставший управляющим магазина, вспоминает, что «все, кого я встречал на Кингз-Роуд, 430, были такими же удивительными, как Джерри. Они смотрели на мир открытыми глазами и не боялись выражать свои мысли. Не все помнят, что эта сторона панка очень привлекала людей. Как-то сидим мы с Вивьен в пабе, а вокруг старушки, которые в те дни захаживали в паб «World’s End». И тут входят молодые панки и говорят: «Ну, Бесс, может, тебя угостить?» И старушка, пережившая блицкриг, отвечает: «Не откажусь». Они были из совершенно разных миров, но всегда могли найти общий язык, и вот, мне кажется, какую важную мысль Вивьен заложила в панк: нельзя навязывать свои взгляды. Она принимала даже тех, кто не верил в то, во что верила она. Я всегда считал, что Вивьен – одна из тех, кто выдвинул идею о том, что не следует выносить односторонних суждений и не надо пугаться темных сторон личности».

8 октября 1976 года Макларен договорился о первом контракте со звукозаписывающей компанией «EMI Records» для своей группы, которая уже стала почти культовой. Контракт был подписан на два года, Макларен снял для «The Sex Pistols» квартиру на Дэнмарк-стрит, и они сразу же начали сеансы звукозаписи с продюсером и звукорежиссером «Pink Floyd» и «Roxi Music» Крисом Томасом. Запись шла туго. И все же 26 ноября 1976 года первый сингл группы «Анархия в Великобритании» («Идею песни и название придумала я», – говорит Вивьен) вышел в свет. «Начиная с залпа нисходящих аккордов Стива Джонса, – писал музыкальный критик Джон Робб, – и кончая бесподобным пением Джонни Роттена с насмешливыми интонациями, эта песня стала мощным заявлением панков о политике и выборе образа жизни и манифестом, провозглашающим новую эру». Другой критик назвал песню «призывным кличем поколения». «Pistols» исполняли свои песни одновременно зло, небрежно и словно в экстазе: образец подросткового позерства, которого не было на сцене со времен самых сумасшедших выступлений рок-н-ролльщиков. Так у Вивьен и Малкольма появился саундтрек к их «нереально успешному» культу.

Вивьен и Малкольм, 1978

Упаковка и визуальная реклама сингла также раскрыли новые возможности для индустрии звукозаписи: Рейд и Макларен придумали продавать запись в черном конверте, без каких-либо надписей и опознавательных знаков. В «EMI» все пришли в ужас. Компромисс был найден: на коробку поместили флаг анархистов – рваный и сколотый булавками «Юнион Джек», который появился и на художественных работах и футболках к юбилею правления королевы. Это и прочие изображения, созданные Джейми Рейдом и Вивьен для альбомов «The Sex Pistols», их плакатов и одежды, стали культовыми в среде панков. «Все же надо сказать, – отмечает Вивьен, – что у Малкольма не было никакого генерального плана. Он просто хотел бунта. Ничего конкретного. Вообще-то ему просто хотелось иметь в группе настоящего певца!»

Согласно ситуационистской философии Малкольма, в творческом процессе следовало непременно задействовать все средства, при этом его не интересовали ни устоявшиеся правила, ни традиционные рынки сбыта. В то время Макларена толкала вперед возможность при помощи своих рекламных кампаний «делать деньги из хаоса». «Правда, этот лозунг, – говорит Вивьен, – придумала я». С этой целью Макларен от лица группы с радостью принял предложение выступить по телевидению в прямом эфире в декабре 1976 года вместо коллег по студии звукозаписи «EMI», которые не смогли приехать, – группы «Queen». Тележурнал «Today», транслируемый ранним вечером компанией «Tames Television», показывали лишь в Лондоне и его окрестностях, и рейтинги его падали, пока в программе не появились «Pistols». Малкольм подпоил их, пока они гримировались, и они стали презрительно огрызаться на напыщенного ведущего и искать повод выругаться в прямом эфире, когда зрители спокойно пьют свой чай. После интервью Билла Гранди «The Sex Pistols», а с ними Вивьен и Малкольм и вся вообще панк-культура решительно проникли в сознание нации.

Неделя выдалась небогатой на новости, а тут зрителям открылся необычный мир. В газетах поднялась шумиха из-за «бранных слов, потрясших телевидение» («Daily Telegraph»), журналисты пришли в «ярость от грязи на экране» («Daily Express»). Но именно в газете «Daily Mirror», страже национальной чопорности, появился заголовок, которого так ждал Малкольм: «Ярость и грязь!», а под ним: «Грязнее выражений по британскому телевидению мы не слыхивали», а далее была приведена полная расшифровка разговора Гранди с «The Sex Pistols». «Кто такие эти панки, – возмущалась «Mirror», – чтобы сквернословить и поднимать волну недовольства среди обрывающих телефонные линии телезрителей?» На этот вопрос «The Sex Pistols» и их крестным родителям, Вивьен и Малкольму, пришлось давать ответы весь 1977 год, их стали считать «врагами народа номер один», их осаждали журналисты и забрасывали камнями соседи в Серли-Корт. Они оказались в эпицентре разыгравшейся в средствах массовой информации бури, принесшей им в итоге немалую прибыль. А Вивьен, привыкшая к выходкам «мальчиков», чуть не пропустила передачу по телевизору, потому что занималась хозяйством. «Я была дома и пылесосила, и прибавила звук, только когда увидела, что их показывают. Однако я не удивилась. Просто продолжила пылесосить. И все их ругательства типа «старый пердун» не привлекли моего внимания, потому что они всегда так выражались. Я задумалась, только когда пришел Малкольм, очень взволнованный. Он мне так и сказал: «Как я взволнован!»

«Малкольм был скорее не диктатором, а лидером группы, – рассказывает Вивьен. – Он и хотел им быть – мальчишкой-школьником со своей группой. Как в детстве. Он рассказывал: когда ему было шесть лет, он построил домик или какой-то шалаш, а учитель взял и разрушил его. Малкольм говорил, что никто в жизни не был ему так ненавистен, как тот учитель. Например, Уолли, гитариста (Уорвика Найтингейла из первого состава «The Sex Pistols»), Малкольм считал слишком профессиональным. Он ненавидел профессионалов и учителей и иногда относился ко мне как к учительнице. Правда, иногда он приходил в мой класс и на уроке рассказывал о «красотах, созданных самой природой», и у него очень хорошо получалось.. Он уволил Уолли и решил, что Стив Джонс скорее гитарист, чем певец: тот пел гортанным голосом, и это вообще-то было очень-очень хорошо. Первый концерт «The Sex Pistols» мы назвали неосуществившимся хэппенингом – тогда-то Малкольм и взял все в свои руки. Он едва не попросил Крисси Хайнд стать солисткой, но в итоге решил, что у него «мальчиковая» группа. Видишь ли, у Малкольма не было никакого плана. Он создавал трудную ситуацию, а потом выпутывался из нее. Пытался стать королем положения. Победить систему. Малкольм видел во мне помощника и соучастника, единственного учителя, который пришел ему на помощь, но в то же время он всегда видел во мне взрослую женщину, мать, которая портит веселье и не разрешает проказничать. Он слегка изменил свое мнение, когда я предложила сделать на футболках надпись «Деньги из хаоса», чтобы собрать средства на его фильм. К тому времени он загорелся продвижением одной маркетинговой идеи – что «The Sex Pistols» якобы не умели играть. Что касается Роттена – Малкольм всегда называл его только так, – вот что я думаю. Они с Малкольмом, как танцоры джайва, то притягивали друг друга, то отталкивали. Малкольму нравилась подача Роттена, «малыша с зелеными волосами», и после первого прослушивания он заявил, что Роттен совершенно не умеет петь, но именно это ему и нравится, а еще нравится, что Роттен поет громко и по характеру он упертый. Правда, они так по-хорошему никогда и не сошлись. У каждого было слишком большое эго. Это банальность, но Роттен был классическим ирландцем: дрался с приятелями, потом, выпив пару бутылок, обнимался с ними в знак примирения. Помню, как-то мы с Роттеном стояли на площадке у нашей квартиры в Серли-Корт, он рвался внутрь, чтобы поколотить Малкольма, а я выступала как посредник и мирила их. С Джонни было приятно общаться, только когда он был до определенной степени пьян. Да, в конечном счете я была единственным учителем, который нравился Малкольму. Вот так. Не уверена, что он когда-либо всерьез интересовался политикой. В то время я придерживалась анархистских взглядов, потому что считала, что могу заставить молодежь критически мыслить. Анархистские идеи Малкольма выражались только в том, что он ничего не планировал».

Буря, разразившаяся после интервью с Гранди, и последовавшая за ним скандальная известность «The Sex Pistols» вызывают некоторые вопросы касательно Вивьен. Некоторые художники и обозреватели тонко чувствуют начало перемен в культуре и находят средства выразить их еще до того, как об этом заговорят политики или журналисты. Эти люди замечают, как меняется пульс цивилизации и какие новые вопросы возникают у нового поколения. Похоже, Малкольм и Вивьен обладали таким чутьем, они улавливали изменения в американской музыке и кинематографе, в британских городских субкультурах и понимали, что музыкальная группа может быть «товаром», что она может выразить суть нарождающейся молодежной культуры не привычным способом – посредством своего творчества, – а при помощи внешнего вида и поведения. После интервью с Гранди некоторые люди окончательно убедились в том, что им вроде бы и так было хорошо известно: популярная культура дегенеративна, незрела и демонстративно отвратительна. Группа «The Sex Pistols», а вместе с ней и созданные Вивьен и Джейми Рейдом вещи воспринимались ими как способ получить материальную выгоду, возмущая публику: это нечто вроде камня, брошенного в стеклянное окно цивилизации и завернутого в эмблемы, за которые платят дураки, желающие позлобствовать. Зато другие люди, с большим удивлением узнав из утренних газет, что кто-то решился на, казалось бы, коммерческое самоубийство, выступив с грубыми заявлениями в прямом эфире, почувствовали, что «The Sex Pistols» на самом деле высказали накипевшее. Общество менялось. Так что выступление группы с экранов было встречено поп-культурой с таким же возбуждением, как первые телевизионные выступления Элвиса или премьера балета «Весна священная». Вивьен, как и те, кто считает панк не кончиной империи, а тяжелыми родовыми схватками, отмечает, что ее связь с панком – первое серьезное доказательство того, что она настоящий художник. Своим творчеством она помогла отразить свое время, почувствовать его, придав ему форму, создав и выразив в одежде. Но тогда лишь немногие поняли, что пришло время перемен.

«Пойми, в то время у меня была ужасная жизнь. Помогала только работа. Мир моды тогда на меня не давил. Так что работа меня лечила. А что касается славы – или скандальной известности, – то мне приходилось несладко. Я будто отправилась в крестовый поход, создавала одежду для героев. Никогда не хотела славы или повышенного к себе внимания. Все эти линии, очертания и формы – мы просто делали то, во что верили. Я так делала. Считала, что борюсь за свое дело. А когда мои работы начали появляться на подиумах, я сказала себе: «Ну же, Вивьен, вкладывай в свои вещи идею». Что же касается панка, то с его помощью мы выражали протест против старшего поколения. Сексуальное раскрепощение. Нонконформизм. Это не казалось мне игрой. Мы хотели вести за собой людей и менять мир. Но в конечном итоге, пожалуй, панк свелся только к бешеным прыжкам и плевкам молодых людей, озлобленных на весь мир».

Выступление «The Sex Pistols», 1977. Джонни Роттен в муслиновой футболке с надписью «Разрушай» из магазина «Seditionaries»

Проблемы в экономике и социальной сфере сделали жизнь в городах Великобритании 70-х годов особенно унылой. Сейчас ее образ тех лет используют как классический пример упадка города. Великобритания, первая страна, в которой произошла промышленная революция, стала и первой постиндустриальной пустыней, и визуальный язык панк-культуры сейчас обыкновенно используется в качестве метафоры постмодернистской разрухи. Правда, Вивьен так панк не называет; она считает его образом, как говорил Малкольм, для «изгнанных со своей земли». В середине 70-х ОПЕК как никогда взвинтила цены на нефть, в результате фунт обесценился, правительство Хита ушло в отставку, а профсоюзное движение Великобритании, основная политическая сила страны, начало приходить в упадок, что в некотором смысле убило социалистический позитивизм послевоенных лет. Все шло наперекосяк. Но, как это и бывает, удар по кредитно-денежной системе и экономике ощущался всеми по-разному. В основном отразился он на городской бедноте и молодежи.

Ситуационисты давно уже плевали в лицо потребительству и порицали всякое искусство, нацеленное на прибыль, правда, Малкольм с радостью прибирал к рукам все, что попадалось на пути. Как нынче часто говорят маркетологи – и в этом тоже непреходящее влияние панка, – ничто не продается лучше, чем аутентичные вещи. Если можешь повторить аутентичность, продашь что угодно. А в музыке и образе панков изначально чувствовалась искренняя озлобленность оттого, что рухнули мечты 60-х. Молодежь вдруг снова стала представлять для общества проблему, как это было с модами и рокерами, так что стало еще интереснее быть молодым и считаться зачинщиком бунта. Вивьен признается, что в те годы на ее модели сильно повлияли постапокалиптические образы из «Бегущего по лезвию» (Blade Runner) Ридли Скотта, а они обязаны своим появлением кубриковскому «Заводному апельсину», который с большого экрана прославил макияж в стиле панк, театрализованное насилие и фетиш-моду – даже успешнее, чем фильм-фарс «Шоу ужасов Рокки Хоррора». «Влияние панка повсюду, даже там, где его не ждешь, – говорит Вивьен. – Возьми, к примеру, «Звездные войны»: созданные для них костюмы просто не появились бы без панка».

Сами «The Sex Pistols», их разодранная деконструированная одежда, а также манера с легкостью рвать ее, наплевав на приличия, непосредственно во время прямого эфира, вызвали резонанс в обществе. «Было жутко смешно, – говорил Стив Джонс. – Такое чудесное чувство испытали мы на следующий день, когда открыли газету и подумали: «Черт, вот круто!» С того дня все изменилось. До интервью мы просто занимались музыкой. На следующий день после него о нас заговорили». Тогда-то панк вышел за пределы Кингз-Роуд и кое-кому испортил праздник. А еще, хотя и ненадолго, панк сделал Вивьен рекламу, какой не купить за деньги, и создал прочную платформу: лишь недавно она вновь сумела обрести такую же. Кто-то считал, что в панке – значение этого слова сейчас каждый понимает мгновенно – уже таились семена саморазрушения, потому что средства массовой информации быстро стали навязывать свое видение этой субкультуры, решив, что лучше ее высмеять, чем к ней присоединиться. Вивьен говорит, что не помнит, чтобы они с Малкольмом заметили, когда панк-течение начало разрушаться под гнетом скандальной славы и последовавших за ней рекордных продаж. У Вивьен было слишком много дел в магазине, а Малкольм вовсю планировал турне, готовил выпуск музыкального альбома и такой желанный контракт со студией «EMI». «По мне, в магазине дела шли как обычно. Да, нас приглашали дать интервью или пообщаться с иностранными журналистами, ну и все в таком духе. Но меня это особо не волновало. Точно помню, как кто-то пришел продать нам украшения из бритвенных лезвий. Я заметила, что таких вещей становится все больше – вот это мне нравилось».

Магазин на Кингз-Роуд, 430, снова обновили: на этот раз его украсили светящейся вывеской в стиле хай-тек, придуманной Беном Келли, и двумя гигантскими черно-белыми городскими пейзажами: на одном, опрокинутом, была изображена улица Пикадилли, а на другом, как раньше считалось, Дрезден после бомбежки, правда, недавно выяснилось, что это какой-то другой, неизвестный город, изображение которого Малкольм нашел в Имперском военном музее. «Для солдат, проституток, лесбиянок и панков» – значилось на бирках с анархистской буквой «А», и рядом указывалось, что одежда совместно смоделирована Малкольмом Маклареном и Вивьен Вествуд. Что все меньше соответствовало правде. Малкольм целиком посвящал свое время «The Sex Pistols». Пресса начала «улавливать», что супруги расходятся во взглядах. Когда после интервью с Гранди в журналах появились снимки «Pistols» в одежде из «Seditionaries», Вивьен и Малкольм абсолютно по-разному это прокомментировали: с Вивьен журналисты говорили об одежде, а с Малкольмом – о группе. Вполне разумно при столь явном разделении труда.

Интервью Гранди брал в начале декабря, а к началу 1977 года Вивьен с Малкольмом уже перестали быть главными героями праздника, они скорее прятались в бункере. Окна на Серли-Корт камнями разбили местные бритоголовые, и Вивьен с Малкольмом ежедневно приходилось преодолевать полосу препятствий, чтобы добраться до станции метро «Клэпхем-Саут», а оттуда – до офиса компании «Glitterbest» на Денмарк-стрит, которую Малкольм основал, чтобы руководить «The Sex Pistols» и писать манифесты об их целях. «Что может сделать панк, – говорил он, – так это вдохновить своих фанатов на самостоятельные мысли и действия». Такими ему виделись высокие задачи панка, которые вскоре растворились в море плевков и взаимных упреков. 1977 год оказался непростым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.