Документы

№ 1

№ 2

№ 3

№ 4

№ 5

№ 6

«Биржевые ведомости»

№ 16155 от 27 марта 1917 г.

Розыски и арест генерала Батюшина

С первых же дней революции скрылся неизвестно куда пресловутый ген. Батюшин, который стоял во главе комиссии, расследовавшей действия банкиров и т. п. На процессе Мануйлова-Манасевича фигура ген. Батюшина была в достаточной степени обрисована.

По распоряжению властей нашумевшая компания ген. Батюшина была раскассирована. Некоторые члены компании были арестованы. Один из членов компании прапорщик Логвинский, который, как впоследствии выяснилось, был причислен к компании в целях уклонения от воинской повинности, был арестован еще по распоряжению старого режима.

Сподвижники ген. Батюшина, подполковник Резанов, сначала скрылся, но потом местонахождение его было обнаружено, и Резанов был арестован.

О ген. Батюшине существовало сначала предположение, что он скрылся за границей. До сведения властей дошло, что Батюшин имеет удостоверение, что он состоит во главе контрразведки. Благодаря этому он имел возможность переехать русскую границу и отбыть в Стокгольм. Тщательные поиски ген. Батюшина дали, однако, свои результаты. Батюшина обнаружили в Пскове, где он скрывался недалеко за городом. В ближайшие дни Батюшин будет перевезен в Петроград.

№ 7

«Петроградская газета»

№ 73 от 28 марта 1917 г.

Арест генерала Батюшина

Ближайшие сотрудники генерала Батюшина – прапорщик Логвинский и военный прокурор полковник Резанов уже арестованы. Генерал Батюшин до последних дней находился в безвестности.

Предполагалось, что, как лицу, стоящему во главе контрразведки, генералу Батюшину удалось пробраться за границу.

Предположение это, однако, оказалось неверным, генерал Батюшин был обнаружен на окраинах Пскова, где его арестовали и на днях он будет доставлен в Петроград.

№ 8

«Биржевые ведомости»

№ 16161 от 30 марта 1917 г.

Штюрмер и комиссия генерала Батюшина

…Начинается компания Штюрмера по продовольственному вопросу. Штюрмер добился диктаторских полномочий по организации тыла, и вот, когда началась продовольственная разруха, образовался триумвират: Штюрмер, дворцовый комендант Воейков и небезызвестный ген. Батюшин.

Штюрмер и Воейков докладывали царю, а Батюшин докладывал ген. Алексееву (о банкирах как виновниках продовольственной разрухи и необходимости создания специальной комиссии для расследования деятельности банков. – В. Б.).

Такая комиссия была образована. Представителем в эту комиссии вошел секретарь Штюрмера И. Ф. Мануйлов-Манасевич.

Начинается шантаж банков. Как выяснилось из свидетельских показаний, И. Ф. Мануйлов-Манасевич от имени Б. В. Штюрмера входил в переговоры с теми или иным банками о возможности прекращения возбужденного против них дела, если они представят известную сумму для распределения между членами комиссии по усмотрению Штюрмера. В частности, Мануйлов-Манасевич вел переговоры с Рубинштейном, уговорив последнего ассигновать 1 млн руб. в распоряжение Штюрмера.

И вот, как свидетельствуют очевидцы, когда Штюрмеру, Батюшину и комиссии стало известно о готовящемся запросе в Государственную думу [о Мануйлове-Манасевиче] было отдано распоряжение об аресте банкиров и сахарозаводчиков.

№ 9

Печать и дело комиссии генерала Батюшина

В деле комиссии ген. Батюшина наша периодическая печать сыграла огромную роль. Оно, быть может, печатью только и было создано. Во всяком случае без известного, вполне определенного к нему отношения со стороны печати, дело комиссии ген. Батюшина носило бы в настоящее время совершенно иной характер в глазах и правительства, и общества.

На этих днях мы встретили в газетах заметку: «Защитники ген. Батюшина и К?».

Как-то странно звучит эта фраза!

Защитников у ген. Батюшина до сих пор, по крайней мере, в печати не было вовсе. Ни одно слово в защиту Батюшина не могло прорваться через тот газетный заговор, который как бы образовался вокруг этого дела. Если же и раздавались в защиту ген. Батюшина голоса, то они раздавались не в литературе и принадлежали очень немногим людям.

Противники ген. Батюшина в то же самое время были прекрасно вооружены, действовали систематически и проявляли необычайную энергию, как будто они сами понимали, что им необходимо защищаться даже тогда, когда их противнику зажали рот.

Дело ген. Батюшина в печати излагалось всегда, без каких-либо исключений, приблизительно так.

В 1914-16 гг., как, впрочем, и раньше, в области банков и вообще в финансовых сферах в России все обстояло благополучно. Мародеров не было, и они не грозили стране разорением. Не существовало в России никакого немецкого засилья. Не было у нас и никакого немецкого шпионажа.

Но вот в начале 1916 года Штюрмеру и К? захотелось сорвать несколько миллионов с банкиров.

Решено было начать с банкира Д. Л. Рубинштейна.

Для этого по инициативе Штюрмера и с помощью И. Ф. Мануйлова-Манасевича, его секретаря, была назначена комиссия ген. Батюшина, и в нее пригласили ряд заведомых шантажистов, которые заранее обязались совместно, систематически, по известному плану вести шантаж против банкиров и для общей дележки вырвать у них большие миллионы.

Для того чтобы запугать банкиров, комиссия ген. Батюшина прежде всего арестовывает Рубинштейна и близких к нему лиц. Потом с такого же рода запугиваниями набрасывается на Московский соединенный банк. После Москвы деятельность комиссии переносится в Киев.

Хотя в Киеве и не было никаких данных обвинять крупных сахарозаводчиков в каких-либо спекуляциях и мародерстве, тем не менее ген. Батюшин многих из них арестовывает.

Неизвестно, с кого именно и когда брались комиссией взятки, но совершенно категорически много раз было установлено в печати как факт, что комиссия ген. Батюшина получила огромные взятки, – и это было не сотни тысяч рублей, а гораздо больше.

Деньги были поделены среди членов комиссии, и теперь эти господа, одинаково виновные, одинаково поживившиеся, прикрывают друг друга в совершенных ими преступлениях.

При старом режиме их шантажи и преступления были сознательно прикрыты властью, которая – в лице Штюрмеров – была заинтересованной в сохранении тайн.

В статье «Результаты обысков у членов комиссии генерала Батюшина», напечатанной в одной из петроградских газет, говорится:

«На основании проверенных нами документальных данных, имеем возможность сообщить результаты обысков, произведенных у членов комиссии генерала Батюшина, разновременно по распоряжению чрезвычайной следственной комиссии, назначенной по распоряжению министра юстиции А. Ф. Керенского.

Главная добыча шантажа, по-видимому, досталась прис. пов. Логвинскому. У него найдено наличными деньгами 630 000 руб., из коих 400 000 рублей на текущих счетах в 4 петроградских банках, и на 230 000 р. вкладной билет Русско-Азиатского банка на имя гражданской жены Логвинского. Кроме того, у него найдена купчая крепость на дом в Москве, приобретенный им в сентябре месяце 1916 г., т. е. вслед за арестом Д. Л. Рубинштейна. Дом этот оценивается в 400 000 руб.

У прапорщика Барта найдено: наличными деньгами и вкладами в Торгово-промышленном банке в Петрограде 270 000 рублей, на текущем счету в Государственном банке 180 000 рублей, разных ценных документов на 200 000 р.

У генерала Батюшина найдено: наличными в банках

177 000 руб. и купчая крепость на приобретенное им, Батюшиным, земельное имение в Царевококшайском уезде Казанской губ. от купца Дутылина в количестве 3156 десятин земли. Это имение оценивается в 600 000 руб.

Следствием установлено, что полковник Резанов проиграл в течение 1916 г. 200 000 руб. в карты в Литературно-художественном клубе (Невский, 16) и тем не менее при обыске у него в Петрограде на Широкой ул. в д. № 9 найдено наличными 65 000 руб. и облигаций государственного займа 1915 года на

178 000 руб., на текущих счетах в банке 1150 руб. Характерно отметить, что как деньги, так и облигации найдены завернутыми в газетную бумагу. Установлено также, что Резанов за время существования комиссии купил в Крыму имение».

В феврале 1917 года охранником полк, Якубовым, выступавшим свидетелем на процессе Мануйлова-Манасевича, был произведен обыск у прапорщика Логвинского. При обыске были найдены поразительные документы, обвиняющие Логвинского в шантажах, но он тем не менее почему-то тогда остался на свободе. Ни ген. Батюшин и никто из других членов его комиссии не были в то время привлечены к суду, ни как свидетели, ни как обвиняемые.

По приказу ген. Батюшина Д. Л. Рубинштейн был посажен в тюрьму. От него добивались взятки для комиссии ген. Батюшина, но он идти на подкуп не желал по принципу.

Друзьям Рубинштейна, однако, в конце 1916 г. удалось вырвать его из тюрьмы, но ген. Батюшин в начале 1917 года снова засадил его в тюрьму, и его там держали уже до самого падения старого режима.

В Киеве ген. Батюшиным были арестованы многие сахарозаводчики. Его комиссия шантажировала этих архимиллионеров и требовала выкупа.

Киевские сахарозаводчики тоже по принципу не хотели давать батюшинцам взятки и сидели в тюрьме до тех пор, пока вопреки батюшинцам, так-таки не дождавшимся взяток с сахарозаводчиков, они не были, благодаря хлопотам третьих лиц, в начале 1917 года помилованы Николаем II, и он не положил на их деле знаменитой своей резолюции.

Так было до революции.

После революции в деле ген. Батюшина многое коренным образом изменилось.

Рубинштейн вместе с другими лицами был 28 февраля освобожден из тюрьмы восставшим народом, и через несколько дней он обратился к новому правительству с требованием начать против ген. Батюшина дело.

Был отдан приказ об аресте Батюшина и некоторых членов его комиссии. Батюшину на некоторое время удается скрыться. Тем не менее его вскоре ловят во Пскове, когда он, переодевшись в солдатскую шинель, намеревался куда-то скрыться.

После ареста ген. Батюшина увозят в Петроград и засаживают в Петропавловскую крепость. Там к нему на таинственное свидание приходит жена Штюрмера, а недавно его гражданская жена обратилась за его защитой к В. Л. Бурцеву.

* * *

Вот в каких красках рассказывали и рассказывают о деле ген. Батюшина в печати.

Но не совсем так, вернее, совсем не так оно происходило в действительности.

С банковским делом в России уже давно обстояло неблагополучно.

Мародеры, между прочим, и в лице банковских деятелей, – и до войны, и во время ее жадно набросились на Россию и впились в нее зубами. Рвали ее, как могли и сколько могли.

Имя Д. Л. Рубинштейна еще с конца 1915 года, как, впрочем, и раньше, пользовалось громкой, но далеко не лестной популярностью. Я как-нибудь расскажу, что в Государственной думе говорили о нем, например, в 1915 г. Изучением его деятельности секретно была занята военная контрразведка, и еще в феврале 1916 г. в Главном штабе решен был его арест.

Тогда же, в самом начале 1916 г., в печати не раз пытались выступать с громкими разоблачениями против Рубинштейна, но цензура Штюрмера и Гурлянда прекращала все эти разоблачения в самом начале. Негодование против Рубинштейна в обществе тем не менее было огромное. Его имя вошло в пословицу и особенно часто стало повторяться.

И вот, под влиянием всего, что говорилось в обществе по делу Рубинштейна, в Ставке, по инициативе ген. Алексеева, после упорной борьбы, пользуясь случайными обстоятельствами, удалось добиться у Николая II приказания образовать комиссию для специального расследования деятельности.

Организация этой комиссии была поручена ген. Батюшину в июне 1916 года. Ему же было поручено и выбрать себе сотрудников. Таким образом, имена ген. Алексеева и ген. Батюшина определяли и задачи комиссии, и ее состав.

Ген. Батюшин не был специалистом по банкам и финансовым операциям, но он и некоторые из его сотрудников до образования их комиссии по праву считались специалистами по борьбе с немецким шпионажем. За ген. Батюшиным были расследования по делу Мясоедова, борьба с немецким шпионажем в Риге и т. д., а за членами его комиссии был также ряд проведенных ими крупных дел; например, полк. Резанову и Логвинскому принадлежит заслуга уничтожения гнезда немецкого шпионажа в Петрограде – гостиницы «Астория».

В июне и июле 1916 г. ген. Батюшин установил совершенно определенно обвинение против Рубинштейна. Его расследования в то время еще не касались банков вообще. Он обследовал только те два банка, которые имели непосредственное отношение к деятельности Рубинштейна. Но в то же время его комиссия своими расследованиями дел Рубинштейна обратила внимание на деятельность вообще всех банков в России, на деятельность мародеров, губивших страну, и на немецких шпионов, работавших в России, как у себя дома.

В первые же два месяца деятельность комиссии ген. Батюшина возбудила против себе бурю негодования в известных кругах. Против нее пошли походом и некоторые банкиры и финансовые дельцы.

С комиссией ген. Батюшина завязалась горячая борьба, и ее отражение скоро сказалось в печати. По разным обстоятельствам к кампании против этой комиссии примкнули и некоторые общественные деятели, не имеющее ничего общего с лицами, начавшими эту кампанию.

С тех пор имя ген. Батюшина никогда уже более и не сходило со страниц газет, и на него обрушились доносы, инсинуации, клевета.

В 20-х числах августа 1916 г., кстати сказать, уже после ареста Мануйлова-Манасевича, из Ставки были присланы новые полномочия, расширявшие деятельность ген. Батюшина. Ему было поручено приступить к ревизии других банков. Этими своими новыми полномочиями комиссия ген. Батюшина стала пользоваться впервые только в конце сентября месяца.

Комиссия ген. Батюшина стала настаивать на том, что банковские дельцы ведут во время войны ужасную мародерскую кампанию, что они плодят разруху в стране, губят фронт, что против них необходимо, по примеру того, как наши союзники действуют у себя дома, начать специальную борьбу, что для этого нужны новые законы. Комиссия настаивала, что страна охвачена немецким шпионажем и что с ним нужна серьезная борьба.

Комиссия ген. Брюшина в это время настаивала на невозможности освобождения Рубинштейна, но, несмотря на все ее усилия, Рубинштейн по личному приказу Николая II, после взятки в 100 000 рублей, данной Распутину лицом, близким Рубинштейну, он был освобожден из тюрьмы.

В деятельности киевских сахарозаводчиков комиссия ген. Батюшина видела виновников тогдашнего сахарного кризиса, так дорого обошедшегося стране, и требовала предания их суду. Но сахарозаводчики, как известно, вопреки ген. Батюшину, были освобождены из тюрьмы тоже по личному приказу Николая II и тоже, как говорят, после крупной взятки в несколько сот тысяч рублей со стороны тех, кто «по принципиальным соображениям» не хотел давать взятки комиссии ген. Батюшина.

Несмотря на то что Рубинштейн и киевские сахарозаводчики были обязаны своим освобождением крупным взяткам в несколько сот тысяч рублей всем, кому хотите, но только не ген. Батюшину и его комиссии, от которой прежде всего и зависело их освобождение, печать свои обвинения в подкупности приурочила именно к комиссии ген. Батюшина.

Как раз в то самое время, когда комиссия ген. Батюшина производила ревизии банков и все банки трепетали, один из самых видных представителей банковского мира, чье имя так популярно в тех сферах, с изумлением говорил про членов комиссии ген. Батюшина буквально следующее:

– Ничего с ними не поделаешь! Они и взяток не берут!

* * *

Несмотря на все старания авторов многочисленных выступлений против комиссии ген. Батюшина, изобличить ее членов, несмотря на все приводимые точные цифры полученных ими взяток, денег у этих членов комиссии найдено не было.

Мы можем категорически заявить, что нет ни одного указания ни на одно имя, у кого комиссией взяты эти миллионы путем шантажа, нет ссылки, которая так или иначе подтвердилась бы. Наоборот, все сделанные в печати ссылки опровергаются и объективными фактами, и лично теми, на кого ссылки делались.

У большинства членов комиссии ген. Батюшина, и прежде всего у него самого, нигде никаких счетов с десятками тысяч не оказалось, а те деньги, которые имеются у некоторых членов его комиссии, вовсе не напоминают собой тех грандиозных взяток, о которых идет речь, и все они, после тщательной проверки самых придирчивых следователей, имеют вполне точное объяснение своего происхождения.

Ген. Батюшин вовсе не скрывался, и в солдатской шинели его никогда не арестовывали. Будучи в Пскове, он получил из

Петрограда приглашение из Главного штаба явиться в Петроград.

Когда в этот раз свободно приехал ген. Батюшин в Петроград, нам удалось его видеть, и он нам сообщил, что идет в штаб, где, по его словам, его, по всей вероятности, и арестуют благодаря агитации банкиров. Он действительно тогда и был задержан. С тех пор он и находится в Комендантском управлении под стражей, но в Петропавловской крепости он никогда заключен не был.

В тюрьме с г-жей Штюрмер ген. Батюшин не виделся, и никакая женщина никогда не обращалась к нам за его защитой.

Все, что говорилось о ген. Батюшине, мягко выражаясь, – фантазия, а если сказать более резко, то это не фантазия, а нечто гораздо более вредное и более позорное.

Те, кто ведет кампанию против комиссии ген. Батюшина, стараются опередить события и для агитации желаемое ими выдают за то, что уже произошло, и подсказывают властям то, что им хотелось бы самим сделать с ген. Батюшиным.

Не так давно кем-то было во все газеты разослано, например, такое циркулярное сообщение:

«По распоряжению сенатора Бальца произведены обыски и выемки у остальных членов комиссии ген. Батюшина, в том числе и у делопроизводителя этой комиссии П. С. Малафеева. Кроме того, произведены обыски у бывших прокурора варшавской судебной палаты Жижина и судебного следователя Матвеева, дающие блестящие результаты обвинительной власти. Удалось установить существование планомерно организованной шайки для шантажа и вымогательства.

Та паника, которая была вызвана бессмысленными арестами банкиров и промышленников, как ныне установлено комиссией сенатора Бальца, является одной из главнейших причин нынешней разрухи, так как напуганные возможными арестами банкиры и промышленники совершенно отстранились от снабжения как столицы, так и тыла пищевыми продуктами и финансирования подвоза предметов первой необходимости. Принимая в соображение вышеуказанное обстоятельство, комиссия сенатора Бальца усматривает в деятельности генерала Батюшина умышленное расстройство тыла и способствование внешнему врагу и находит наличие признаков 108 статьи уг. ул.»

В другой заметке говорилось о том же в таком духе:

«За последнее время перед министром юстиции П. Н. Переверзевым, перед председателями чрезвычайной следственной комиссии и военной комиссии возбуждается ходатайство об освобождении ген. Батюшина и комп. Заступники небезызвестного генерала всячески хотят выгородить генерала, считая, что он ни в чем не виновен.

Между тем следственные власти обнаружили за ген. Батюшиным преступные деяния, квалифицируемые чуть ли не по 108 ст. Комиссия ген. Батюшина стремилась внести расстройство в тылу.

Следственные власти указали генерал-прокурору, что некоторые добровольцы, выступавшие ходатаями по делу ген. Батюшина и комп., значительно мешают вести расследование. В частности, следственные власти категорически высказываются против освобождения ген. Батюшина, Логвинского и др. Гражданская жена ген. Батюшина обратилась за содействием к В. Л. Бурцеву».

Вот в каком духе ведется кампания против ген. Батюшина его врагами, и вот чего они добиваются от власти, надеясь сбить ее с толку и навязать ей свое понимание дела ген. Батюшина!

Официально дело ген. Батюшина обстоит совсем иначе.

* * *

Прошло уже более месяца после ареста ген. Батюшина и Логвинского и более двух месяцев после ареста полковника Резанова (пишу эти строчки в 20-х числах мая), но никто из них даже не знает, за кем они числятся. Ни у кого из них не было ни одного допроса, не закончился даже допрос свидетелей по их делу, на основании которых судебные власти могли бы сказать, могут ли ген. Батюшин и другие члены комиссии быть привлечены к суду или нет, а если да, то в чем же их будут обвинять?

Нас поражает, впрочем, не то, что по поводу членов комиссии ген. Батюшина пишут небылицы о сотнях тысячах рублей, найденных при их арестах, о захваченных у них компрометирующих их документах, об их попытках бежать за границу или укрыться от правосудия в солдатских шинелях и т. д., а то, что всему этому верят в прессе и никто не решается даже печатать опровержения этих небылиц. Мы только однажды на этих днях в одном органе встретили заметку о том, что ложное, циркулярно кем-то разосланное сообщение о ген. Батюшине попало в газету по ошибке. Сообщение, о котором я здесь говорю, цитировано нами выше: «За последнее время перед министром юстиции П. Н. Переверзевым» и т. д.

Мы лично слышали, что в Министерстве юстиции было сделано распоряжение о напечатании опровержения этой заметки, но в печати ее мы до сих пор не встречали.

Мы внимательно следим за комиссией ген. Батюшина и борьбой, которую ведет с ней пресса со времени процесса Мануйлова-Манасевича.

Этот процесс был подстроен ген. Климовичем, Хвостовым, Татищевым и К?. В нем правда была перемешана с злостной клеветой и в нем ясно видна была опытная рука врагов ген. Батюшина. Весь процесс Мануйлова-Манасевича был организован исключительно только потому, что кому-то нужно было ударить по комиссии ген. Батюшина.

Все, что мы до сих пор могли узнать о комиссии ген. Батюшина, нас приводит к заключению, что все обвинения против нее построены всецело обиженными ею мародерами, русскими охранниками и немецкими шпионами. Они боролись против этой комиссии потому, что она была в свое время единственной организацией, которая вела борьбу с этими главными, наиболее опасными врагами русского народа, и вела эту борьбу еще в царствование Николая II при тех невозможных политических условиях, когда мародеры и немецкие шпионы были господами положения, и честно служили родине, делая для нее нужное дело.

У комиссии ген. Батюшина были ошибки. Она вообще была, по-видимому, мало подготовлена к грандиозным общественным задачам, поставленным перед ней, но эта комиссия в то же самое время – надо это признать – во многих отношениях представляет собой редкое и очень отрадное явление в царствование Николая II. Она по мере своих сил честно трудилась над решением наиболее важных вопросов русской жизни и в своей борьбе с темными силами не останавливалась перед разными соблазнами и не загрязнила своих рук взятками, когда их брать было так легко, когда это было в обычае русской бюрократии, когда взятки им так охотно совали в руки, когда им говорили прямо: «Хоть миллионы, но только освободите такого-то, прекратите такое-то дело».

* * *

Если все, что мы пишем – верно, а мы убеждены, что это верно, то какую трагедию – нужно признать – в настоящее время переживают члены комиссии ген. Батюшина!

Сам ее председатель и двое из ее членов сидят в тюрьме. Их борьба с мародерами, немецким засилием, немецким шпионажем, – как будто сошли со сцены и мало кого теперь занимают.

Их самих общественное мнение в лице всей прессы обвиняет в том самом, что составляет их гордость.

Они не пошли на встречу взяткам и продолжали вести честно свое дело, а теперь их обвиняют… во взяточничестве!..

Но кроме народной молвы и статей ошибающихся журналистов, есть еще гласный суд свободной страны.

Мы убеждены, что суд, который будет выносить свое решение по делу комиссии ген. Батюшина при полном свете гласности, скажет свое веское слово.

Этот суд нужен!

Нельзя допустить, чтобы он не состоялся по тому или другому поводу, хотя бы потому, например, что власти не найдут состава преступления в обвинениях, предъявленных комиссии ген. Батюшина.

Навстречу суду для выяснения всего этого дела пойдет, конечно, и наше Временное правительство.

Когда правительство молодой русской республики решится энергично, систематически начать борьбу с мародерами, немецкими шпионами и охранниками и посмотрит на это дело, как на одну из главных своих задач данного момента, оно должно будет выпустить из тюрьмы ген. Батюшина и продолжить его дело. Оно будет это делать при свободе печати, когда его расследованию не будут мешать ни Николай II, ни Протопопов, ни Добровольский, ни Щегловитов.

Вл. Бурцев

(Отдельный оттиск из № 2 «Будущее»).

№ 10

Панама старого режима

Тяжелое наследие оставил нам старый режим.

Временное правительство, конечно, прольет полный свет на все темные дела нашего ближайшего прошлого и очистит все авгиевы конюшни, где столько времени были господами Николай II, Александра Федоровна, Протопопов, Штюрмер, Курлов, Климович, Щегловитов и др.

Власть в России была в руках кучки проходимцев. Прикрываемые Царским Селом они хозяйничали в России, как в завоеванном крае, отданном им на поток и разграбление. Мародерство, предательство, немецкое шпионство, вот что безраздельно процветало в России. Население было лишено какой бы то ни было возможности протестовать и защищаться. Его голоса не было слышно, а правительство… оно стояло само во главе дикой систематической борьбы со страной.

Была только одна комиссия, которая изобличала, – хотя и не в тех размерах, как это было желательно, – царивших мародеров и предателей. Это была так называемая комиссия генерала Батюшина.

Но вот уже свыше полгода, как носятся самые фантастические, почти невероятные слухи вокруг этой комиссии.

Лично я давно заинтересовался делами этой комиссии и имел возможность познакомиться со многими лицами, причастными к ней, как равно и с лицами, относящимися к комиссии явно враждебно. Я старался изучить все то, что могло так или иначе осветить мне ее деятельность и объяснить ту борьбу, которую с ней вели представители самых противоположных лагерей. Мне все время хотелось понять, в чем заключается истинная обстановка этого необычайно сложного и до последней степени запутанного дела.

В настоящее время, если я и не получил еще исчерпывающего, вполне определенного ответа на все мои вопросы, то во всяком случае лично для себя я разрушил целый ряд легенд, долго культивировавшихся в обществе, и нашел ответ хотя бы только на некоторые вопросы.

Дальнейшее беспристрастное изучение всего, относящегося к комиссии генерала Батюшина, должно перейти на страницы широкой прессы и вестись при той полной гласности, которая отныне обеспечена печатным словом.

Если правительство Николая II и Протопопова обычно прикрывало мошенников, клеветало на невинных, ставило препятствия к раскрытию истины, то правительство кн. Львова и Керенского сделает все, чтобы и суд, и общество беспрепятственно вынесли свое свободное и правильное решение по этому делу.

На это в высшей степени запутанное дело у меня составился вполне определенный взгляд, но, не останавливаясь на том, к чему я пришел, я буду продолжать изучать дело и буду очень благодарен за все указания. Мне хотелось бы, чтобы на предполагаемые мои статьи о делах, связанных с комиссией генерала Батюшина, читатели посмотрели бы не как на исследование с законченными выводами, не подлежащими пересмотру, а как на такую сводную работу, которую желательно проверить на глазах общества, пользуясь всеми его указаниями.

* * *

Комиссия генерала Батюшина была образована в июне 1916 года по распоряжению военных властей и в начале имела одно, очень определенное назначение: расследование деятельности главным образом банкира Рубинштейна.

Комиссия была составлена случайно и работала при совершенно ненормальных условиях. Со стороны петроградского правительства она встречала такие препятствия, что ген. Батюшин и его сотрудники не раз просили об отставке.

Предыдущая деятельность ген. Батюшина и его ближайших помощников за последние годы была теснейшим образом связана с борьбой с немецким военным шпионажем. Он, между прочим, вел и дело Мясоедова.

Эта прикосновенность ген. Батюшина к борьбе с немецким шпионажем и в особенности к делу повешенного Мясоедова заранее обеспечила ему ненависть со стороны тех, кто был защитником немецкого влияния в России. Их влияния были могущественны и опирались главным образом на Царское Село.

Не менее затрудняло работу комиссии и другое обстоятельство, тоже не имевшее отношения к делу (о чем мы будем говорить подробнее позднее), – это так часто повторяемые личные обвинения, если не против самого ген. Батюшина, на которого и большинство его врагов не взводит никаких личных обвинений, то против тех или иных из его сотрудников.

В батюшинской комиссии были подняты дела с многомиллионными интересами, касавшиеся десятков крупнейших банковских и финансовых дельцов. Говорили о колоссальных финансовых злоупотреблениях, касающихся войны и предательства армии. На карте стояло бытие или небытие армии, ее победа или поражение. Дамоклов меч повис над десятками крупнейших деятелей и дельцов. Борьба стала вестись на жизнь и на смерть. Вопрос шел о головах и жизни людей с огромным положением в обществе.

А русская общественная и политическая жизнь была в то время такова, что заинтересованные лица, при их связях, имели полную безнаказанную возможность пускать в ход подкупы, шантажи, угрозы. Они и совершали на каждом шагу подлоги, тягчайшие уголовные преступления и были вполне убеждены, что протекция, связи со двором, влияние темных сил, личные пожелания царя, Александры Федоровны, «старца» Распутина, Вырубовой, позволят им безнаказанно с необыкновенный легкостью ежедневно совершать то, что категорически запрещает закон и совесть.

* * *

Вот в какой атмосфере происходили дела, поднятые комиссией генерала Батюшина, в которых нам предстоит разбираться.

Пролить истинный свет на эти дела очень трудно. Перед нами задача необыкновенно сложная, но русская общественная жизнь теперь так свободна, в России теперь такая широкая возможность отыскивать истину, что нельзя и сомневаться в том, что на деятельность комиссии Батюшина будет, в конце концов, и даже очень скоро, пролит яркий свет.

Если послушать голоса одних, то можно прийти к заключению, что в России нет никакого немецкого шпионажа, нет никаких банковских злоупотреблений. В таком случае будет также понятно и то, почему в Петрограде за все время войны не было никаких дел о немецком шпионаже и почему петроградская контрразведка даром ела народный хлеб, а непонятным покажется только почему же генерал Батюшин и полковник Резанов так много и громко говорили о немецком шпионаже и пальцем тыкали на тех или иных определенных лиц, требуя предания их суду.

Если правы те, которые так розово и благодушно смотрят на банки и на немецкий шпионаж в Петрограде, то с их точки зрения роль генерала Батюшина и его сотрудников должна быть нарисована в самых ужасных красках.

Это или маньяки, видящие всюду уголовных преступников и немецких шпионов, маньяки, видящие мародеров и немецкую руку даже и там, где нет ни того, ни другого, или же хладнокровная ассоциация шантажистов, которые под святым знаменем борьбы с мародерством, с немецким засилием и немецким шпионством систематически устраивают грандиозные облавы на ни в чем не повинных банкиров с целью путем шантажа вырвать у них из горла миллионные взятки и при этом хладнокровно приносят в жертву не только свою совесть и честь, но самые глубокие, самые жизненные интересы страны.

Именно в таком духе говорят в некоторых газетах о комиссии генерала Батюшина. В таком же духе усердно говорят об этой комиссии финансовые дельцы вроде Рубинштейна, которых преследовала комиссия.

Но не все так смотрят на комиссию генерала Батюшина. О ней в то же самое время мы слышим и совершенно иные голоса. Эти голоса говорят нам уже о чем-то бесконечно более важном, чем о возможном преступлении одного какого-то генерала и его сотрудников. Они говорят о таких безмерных народных несчастьях, когда одно только приходится крикнуть: «Караул! Грабят!»

Это говорят те, кто в деятельности некоторых банков и их заправил видят за последние годы совершенно сказочные мародерские дела, обходившиеся стране в миллиарды, дела, которые привели страну к нынешнему разорению, расстроили ее тыл, губили ее армию и все ее население.

Те же голоса говорят нам о том, что немецкий шпионаж и до войны, и во время ее при благосклонном покровительстве Николая II, Александры Федоровны, Штюрмера, Протопопова и др. свил себе прочное, уютное гнездо в России и давно застраховал Германию в ее борьбе с нашей родиной.

И вот – продолжают утверждать эти голоса – во время этого разгула банковского мародерства немецкого шпионства – о борьбе с этими народными бедствиями в петроградском правительстве не раздавалось ни одного голоса. Когда все молчали, – на эту тему стали кричать члены комиссии генерала Батюшина.

Кто же прав из защитников этих двух крайних взглядов?

Противники генерала Батюшина или его защитники?

Во всяком случае ясно, что согласить эти два исключающие друг друга взгляда, нельзя. Не подлежит сомнению, что, по крайней мере, одна сторона не только ошибается, но сознательно, систематически, планомерно говорит неправду и поддерживает эту неправду всеми путями: подкупами в сотни тысяч, угрозами, шантажом, злостной клеветой.

Все то, что в этой борьбе делалось при старом режиме, пока продолжает повторяться и при новом строе или по инерции, или благодаря старой надежде и привычке стремиться к своим целям прежними преступными путями, или просто потому, что в немногие светлые дни нового уклада сила новых порядков еще недостаточно всеми понята…

Но это так долго продолжаться не может. Так было, но впредь так не будет!

Свет свободного слова, независимый суд и честное правительство покончат скоро со всеми былыми тайнами, и мы скоро увидим при дневном свете настоящее, неприкрытое лицо истинных деятелей старой русской панамы…

* * *

В моих руках собрался богатый материал о различных банках, о мародерах, немецких шпионах и др. делах в связи с комиссией генерала Батюшина и т. д. Во всех этих делах на каждом шагу фигурирует – как это и следовало ожидать – Николай II, Александра Федоровна, Распутин, а затем следуют имена Протопопова, Штюрмера, Климовича, Хвостова, Татищева, имена банкиров, прикрытых или неприкрытых немецких шпионов, представителей темных сил и т. д.

За последние месяцы жизни старого режима я делал ряд безрезультатных попыток выступить с этим материалом в печати, но всякий раз цензорская рука сводила на нет все мои попытки.

В настоящее время этих препятствий уже, конечно, больше не встретится.

Прежде всего мы постараемся изучить фактическую сторону обвинений, предъявленных комиссии генерала Батюшина, как они рисуются и по нашим материалам и по показаниям различных свидетелей.

Делом комиссии генерала Батюшина занималась повременная печать и уделяла ему много места. То, что говорилось в печати, было часто высказано в очень ярких, почти всегда в очень жестких и резких словах. Относительно авторов, писавших о комиссии Батюшина, совсем нельзя сказать, чтобы они щадили тех, на кого нападали, или чтобы они останавливались пред чем-нибудь в своих нападках.

Скорее всего, о них можно сказать, что они старались более всего, чтобы подано было горячо, и не заботились о вкусе. Следовательно, если в печати до сих пор не было сказано чего-либо большего, если не были приведены конкретные факты и неопровержимые документы, т. е. если обвинения не были обоснованы, то этого ни в коем случае нельзя отнести на счет благоволения к обвиняемым. Это, очевидно, объясняется тем, что большего и более обоснованного сказать было нельзя.

Из всех органов, где обсуждался вопрос о комиссии ген. Батюшина, не было ни одного, который избегал бы пользоваться совершенно не проверенными фактами, слухами, сообщениями, подсказанными теми, кого преследовал ген. Батюшин. Совсем и не видно было желания разобраться в обвинениях. А между тем в том, что писалось о комиссии ген. Батюшина, было так много очевидной неправды, клеветы, агитации, поднятой с определенной целью.

Если обстоятельства позволят нам осветить обстановку, при которой велась кампания против комиссии, то мы увидим яркую картину падения некоторых представителей печати или в лучшем случае их неумение разобраться в тех условиях, в которые их ставили в их расследованиях темные силы реакции и банковские дельцы.

* * *

Но если в прошлом заинтересованные дельцы сумели заставлять действовать как им нужно было и легко подкупленную администрацию, и услужливый чиновный суд, и сбитую с толку печать, то все же и раньше в обществе можно было слышать голоса, не поддавшиеся общему гипнозу и умевшие разобраться в обвинениях, направленных против комиссии ген. Батюшина.

Признавая все слабые стороны комиссии, ошибки (иногда и более, чем ошибки) некоторых из тех, кто был так или иначе с этой комиссией связан, многие сумели все-таки разглядеть близорукость обвинителей, белыми нитками сшитую клевету и все то хорошее, что было в этой комиссии – ее попытки борьбы с самыми гнуснейшими проявлениями мародерства, шпионажа и мракобесия.

Эти люди, не поддавшиеся общему гипнозу, сумели разглядеть лес из-за деревьев и, зная все недостатки комиссии, отдавали ей справедливость в деле ее борьбы с вакханалией бандитов, отравлявших русскую жизнь и умевших прятать в воду концы, умевших переходить в нападение на тех, кто срывал с них маску, и заставлявших смотреть на себя как на чистых и оклеветанных общественных деятелей.

Передо мной несколько писем очень авторитетных лиц, мы видим беспристрастный и, кажется, правильный взгляд на комиссию ген. Батюшина. Между прочим, лицо, пользующееся в настоящее время самой широкой известностью и самым широким доверием всего общества и Временного правительства, несколько месяцев тому назад, в самую трудную минуту деятельности ген. Батюшина, благодарил его за работу и просил продолжать ее в сознании великой и исключительной ее важности.

По мнению этого лица, отдельные привлеченные к ответу ловкие мошенники – банкиры – только орудие в руках разных сановников и влиятельных лиц, которые содействовали расширению и сокрытию их преступной деятельности. Это лицо придавало огромное значение если не осуждению привлеченных «ловких мошенников», на это оно и не надеялось, по-видимому, – то хотя бы одному только принципиальному выяснению деятельности этих господ как скупщиков, по чьим-то преступным и враждебным России директивам, предметов насущного народного потребления.

Лицо это изучению деятельности некоторых банков придает огромное значение, хотя бы для того только, чтобы попутно была выяснена руководящая воля, разоряющая страну. Сознавая всю трудность, на которую не могла не натолкнуться комиссия, автор письма настаивает на продолжении ее работы и полагает, что «комиссия окажет родине большую услугу, если только приподнимет завесу над сплоченной тайной дельцов, сознательно губящих Россию». Автор письма не сомневается в том, что комиссия встретит огромные препятствия. «Поперек ее дороги встанут сильные люди, они будут тормозить, мешать, инсинуировать, обвинять… Но не следует, – пишет автор письма, – смущаться этими преследованиями, и вы все должны исполнить свой гражданский долг».

Вот оценка деятельности ген. Батюшина, сделанная рукой авторитетного лица.

А на этих днях, уже после революции, я получил письмо другого, тоже очень сведущего и авторитетного лица, где высказан взгляд на комиссию и те нападки, предметом которых она стала.

Автор говорит о «величайших мародерах тыла – немецких банкирах и сахарозаводчиках. Лица, заинтересованные в прекращении поднятых дел, приняли все меры, чтобы незаслуженно облить грязью лиц, принимавших хоть какое-нибудь участие в раскрытии преступной деятельности этих врагов народа. Они сейчас стараются спутать дела свои в расчете, что таким образом народ не узнает, кто драл с него семь шкур. У меня нет силы бороться с ними, – слишком велика их сила капитала, но моей совести они не купят. Эти дела не могут быть спрятаны в недрах канцелярии, необходимо их вывести на свет Божий. Вы можете это сделать. Только не ограничивайтесь тем, что есть в Министерстве юстиции. Этого мало. Проверьте те доклады, которые имеются в штабе Верховного главнокомандующего.

Там изложено все.

Далее о банках. Все материалы о них препровождены начальником штаба Верховного главнокомандующего председателю Совета министров кн. Львову. Там есть материалы о пораженческой деятельности банков Русско-Французского, Петроградского международного, Русского для внешней торговли и Соединенного.

Пусть скорее назначат предварительное следствие и разберут, кто прав, кто виноват.

Я глубоко уверен, что теперь никто не наложит пластыря на эту гнойную язву, а главное, восторжествует правда, которая теперь особенно дорога».

Перед нами лежит целый ряд других писем, написанных в этом же духе, и я твердо верю в искренность их авторов.

Я ознакомлю с ними наших читателей и в то же самое время изложу и свое отношение к делу ген. Батюшина. Я убежден, что в результате расследования мы найдем истину и выйдем из того лабиринта самых противоречивых, сбивающих с толку слухов, разговоров, сообщений, среди которых часто нам самим приходилось беспомощно биться, когда мы желали беспристрастно разобраться во всем том, что говорилось и писалось вокруг комиссии ген. Батюшина.

А эта истина, по моему мнению, заключается в следующем:

1) Россия в последние годы царствования Николая II была отдана на поток и разграбление банковским дельцам, финансовым мародерам, немецким агентам и шпионам.

2) Поднять завесу над этой печальной действительностью пыталась комиссия ген. Батюшина. Это удалось ей лишь в очень слабой степени и не столько вследствие ее неподготовленности к этой работе, сколько из-за сознательного и систематического противодействия со стороны двора и противообщественных сил.

3) Временное правительство должно воздать должное заслугам комиссии ген. Батюшина и продолжать начатое ею дело при дневном свете, доброй воле и истинном желании служить делу народных интересов.

Дела, поднятые в свое время комиссией генерала Батюшина, являются для нас тем, чем во Франции было в 1889-90 гг. знаменитое дело панамистов (участников жульнической аферы при строительстве Панамского канала. – Ред.).

Я помню хорошо это дело. Я очень внимательно следил за ним в Париже, но тогдашняя французская панама была ничто с нашей нынешней русской панамой.

Когда в Париже впервые произносили слово «Панама», общество, правительство, печать заволновались как перед огромным общественным несчастьем и потребовали гласного всенародного расследования.

Познакомившись с той картиной нашей жизни, которая была нарисована комиссией ген. Батюшина, мы так же с ужасом должны были вскрикнуть «Панама!» Старое правительство собрало вокруг себя мародеров и предателей, делало совместно с ними свое темное дело и губило родину в годину ее страшных испытаний.

Честная, свободная русская печать и нынешнее независимое Временное правительство, конечно, пойдут навстречу расследованию всех этих преступлений и сделают все, чтобы был пролит свет на все то темное, чем заканчивалось проклятое царствование Николая второго и, к счастью, последнего, как об этом давно мечтали не мы одни.

Вл. Бурцев

(Отдельный оттиск из № 2 «Будущее»).

№ 11

Защитники генерала Батюшина и К?

«Биржевые ведомости»

№ 16239 от 18 мая 1917 г.

За последнее время перед министром юстиции П. Н. Переверзевым, перед председателями чрезвычайных следственных комиссий и военной комиссией возбуждается ходатайство об освобождении ген. Батюшина и компании. Защитники небезызвестного генерала всячески хотят выгородить генерала, считая, что он ни в чем не повинен.

Между тем следственные власти обнаружили преступные деяния ген. Батюшина, квалифицируемые чуть ли не по ст. 108.

Комиссия ген. Батюшина стремилась внести расстройство в тылу.

Следственная власть указала генерал-прокурору, что некоторые добровольцы, выступавшие частными ходатаями по делу ген. Батюшина и компании значительно мешают вести расследование.

В частности, следственные власти категорические высказываются против освобождения ген. Батюшина, Логвинского и др. Гражданская жена ген. Батюшина обратилась за содействием к В. Л. Бурцеву.

№ 12

Сознательная клевета в деле генерала Батюшина

В моих статьях «Панама старого режима» и «Печать и дело комиссии ген. Батюшина», помещенных в №№ 1 и 2 сборников «Будущее», я вскрыл истинную сущность кампании, которая ведется в газетах против ген. Батюшина и его комиссии, и указал, что изучение этой газетной травли рисует яркую картину падения некоторых представителей печати.

Об авторах, писавших в газетах о комиссии ген. Батюшина, нельзя сказать, чтобы они останавливались перед чем-нибудь в своих нападках. Из всех органов повременной печати, где обсуждался вопрос о ген. Батюшине и его комиссии, не было ни одного, который избегал бы пользоваться совершенно непроверенными и чаще всего измышленными фактами, слухами, сообщениями, продиктованными теми, чью деятельность разоблачал ген. Батюшин.

В том, что писалось и пишется о комиссии ген. Батюшина, много очевидной неправды, клеветы, агитации, поднятой с определенными целями.

Те, кто ведет кампанию против комиссии ген. Батюшина, стараются путем печати давить на общественное мнение и на власти, подсказывая последним то, что им самим хотелось бы сделать с ген. Батюшиным, и ставя их в своего рода необходимость непременно найти вину за ген. Батюшиным.

Все, что говорилось о генерале Батюшине, – писал я, мягко выражаясь, – фантазия, а если называть вещи их именами, то это не фантазия, а нечто гораздо более позорное.

Некоторых, писавших о комиссии ген. Батюшина, хотелось бы спросить:

«Скажи мне, гадина,

Сколько тебе дадено?»

Мы приведем выписки из газетных статей, и в параллель с ними дадим необходимые справки.