«НАЙДИ СВОЕГО ГЕРОЯ…» Вместо вступления

«НАЙДИ СВОЕГО ГЕРОЯ…»

Вместо вступления

Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновении и прекрасна.

А.С. Пушкин

…Он в Москве и Петербурге часто тосковал о кочевьях в горах кавказских и равнинах Ирана, где, посреди людей, более близких к природе, чуждых европейского жеманства, чувствовал себя счастливым.

В.К. Кюхельбекер

Грибоедов при жизни трудился для славы и вполне достиг ее. Но что в моих глазах ставит Грибоедова даже выше всех его литературных заслуг, как велики они ни были, это та настойчивость и неустрашимость, с которою он умел поддерживать достоинство русского имени на Востоке…

К.К. Боде

Удивительны бывают повороты судьбы. Я и представить себе не мог, отправляясь в марте 2009 г. в первый раз в Иран, да еще не в какую-либо научную командировку, а на охоту, что вернусь оттуда одухотворенным новым замыслом, который определит мои исторические поиски на несколько лет вперед. А дело заключалось в том, что, посетив Тегеран, я не мог не заинтересоваться тем, когда, при каких обстоятельствах бывал в этом городе великий русский поэт А.С. Грибоедов и как случилась в 1829 г. самая знаменитая трагедия из всех, которые когда-либо происходили в истории с посольствами в зарубежных странах. Вернувшись в Москву, я начал свои изыскания и уже через полгода вновь поехал в Иран с творческой группой издательства «Вече», посетив такие места, как Тегеран, Кум, Кашан, Пасаргады, Пер-сеполь, Накш-и-Рустам, Абьене, Исфахан и Шираз. В дни этих поездок я, как обычно во время своих путешествий, не только писал стихи и фотографировал, запечатлевая все увиденное и продуманное, но и как историк старался разглядеть под пылью времен историю Персии, в том числе ту ее часть, которая связана с Россией и судьбой Грибоедова.

Далее последовали мои дальнейшие исследования выбранной темы, которые привели к осознанию того, какое огромное воздействие оказала Персия, ее история и культура на русскую поэзию и ее выдающихся представителей. Причем это не зависело от того, удавалось ли самим поэтам воочию увидеть персидский мир. Вспомним, какие яркие стихи оставили о Востоке и Персии так и непобывавшие в ней В. Жуковский, А. Фет, Ф. Тютчев, И. Бунин, В. Брюсов, К. Бальмонт, М. Волошин, И. Гумилёв и, особенно, С. Есенин! Лишь нескольким поэтам удалось когда-то прикоснуться к персидской земле, и, конечно, первым среди них навсегда останется «персидский странник» Грибоедов, которому суждено было не только более трех лет своей короткой жизни провести в Персии, но и погибнуть в ее столице. Грибоедов стал тем незабываемым примером, который как магнит притягивал к Персии многих шедших по его «восточным стопам» поэтов — и Пушкина, и Лермонтова, и Есенина…

Именно работа над книгой о персидских вехах в жизни «найденного мной» героя — Александра Грибоедова увлекла меня настолько, что я предпринял в ноябре 2011 г. третью поездку в Иран по местам, где жил и путешествовал Грибоедов, а именно в Тегеран, Тавриз и к озеру Урмия, а также в священный для шиитов город Мешхед (в мае 2014 г. я в четвертый раз побывал и Иране, но только в Тегеране, где еще раз исследовал место убийства поэта). Кроме того, в июле 2012 г. и в апреле 2013 г. с той же целью посещения грибоедовских мест я дважды побывал в Тбилиси, а также посетил Ереван и Баку (в этот же период я съездил в Хмелиту, Петербург и исследовал московские адреса в биографии Грибоедова). Причем мне удалось проехать теми же самыми путями между этими городами, которыми не единожды странствовал сам поэт. И совершенно очевидно, что, следуя путями Грибоедова на Кавказе, я не мог не посещать места, которые нашли отражение в творчестве других великих поэтов — Пушкина, Лермонтова, Есенина и не восхищаться в своих стихах их путешествиями:

Поэтов странствия по свету

Пора настала воспевать,

Чтоб путеводную комету

Стихами снова озарять,

Чтоб люди нынешние знали,

Что и в былые времена

Поэты русские взлетали

В скитаний дальних стремена.

Жуковский, Пушкин, Грибоедов

И Бунин, Бальмонт, Гумилёв

Не просто были непоседы,

А странники былых веков.

Канва путешествий вообще проходит красной нитью через историю русской литературы, особенно первой половины XIX в., и не важно, что часто, как это было и в судьбе Грибоедова, путешествия представляли собой скорее вынужденные, вызванные различными обстоятельствами поездки по делам службы, которые, тем не менее, все равно выполняли весьма важную миссию вдохновения поэтов и открытия перед ними новых горизонтов. Одни и те же вопросы мучили различные поколения русских мастеров стиха, нередко «замысливавших», как это делал Пушкин, свой «побег» в далекие края. Об этом мне удалось написать следующие строки:

Куда бежать? В какие страны,

В какие веси, дали и места,

Где заживут души унылой раны,

Где Веды, Библии, Кораны

Как с чистого откроются листа?..

Зачем бежал в персидские пределы

Неугомонный автор «Горя от ума»?

Зачем в Арзрум с порывом смелым,

Хотя солдатом вовсе неумелым,

Умчался гений стихотворного письма?

Зачем Кавказ избрал ночлегом

Тот, кто в дуэльной схватке пал?

Как Гумилев в конфликте с веком

Опасным в Абиссинию побегом

Взошел на странствий пьедестал?

Зачем в Цейлон стремился Бунин,

В Киото — Бальмонт, а в Равенну — Блок?

Какие никому невидимые струны

Поэты эти в поисках фортуны

Заставили звучать на долгий срок?

Они увидели в тумане дальнем,

Как в зеркале иных миров,

Отечества портрет первоначальный,

Спасительный, хоть и печальный,

В убранстве стихотворных слов.

Глубокое погружение в тему «Русские поэты и Персия» принесло для меня много открытий. Оказалось, что в этой стране побывали не только Грибоедов (1819–1829 гг.) и Велимир Хлебников (1921 г.), что довольно широко известно, но и такие поэты и писатели, как:

Василий Каменский (1906 г.),

Юрий Терапиано (1913 г.),

Сергей Городецкий (1916–1917, 1921 гг.),

Виктор Шкловский (1917–1918 гг.),

М.С. Альтман (1920 г.),

А.О. Моргулис (1921 г.),

Вячеслав Иванов (1921 г.).

В советское время в Иране побывали, в частности, поэты А. Сурков и Расул Гамзатов.

Обобщив все собранное и написанное в историко-литературной и фотопоэтической книге-альбоме «Персидские напевы. От Грибоедова и Пушкина до Есенина и XXI века» (М.: Вече, 2014), включившую в себя 10 очерков о «персидских связях» русских поэтов, я продолжил свое исследование неизвестных страниц жизни Грибоедова, которое и представляет читателям настоящая книга. В ней автор попытался на основе привлечения обширного документального материала и использования собственных наблюдений очистить портрет великого русского поэта и дипломата от устоявшихся мифов, заблуждений и искажений, разобраться с многочисленными тайнами и запутанными обстоятельствами его насыщенной жизни, обратив особое внимание на персидские страницы биографии поэта — самые затемненные и загадочные из летописи грибоедовского бытия.

А путеводной нитью к выполнению автором поставленной задачи стали слова А.С. Пушкина, который прекрасно знал Грибоедова и откровенно сожалел, что его биография так и не написана. По сути, в своем «Путешествии в Арзрум» Пушкин в нескольких абзацах сумел гениально и просто «набросать» символический портрет поэта, осветить основные вехи его жизни и сформулировать главные задачи исследования его биографии. Приведем эти слова Пушкина полностью, чтобы потом, по мере раскрытия в книге тех или иных тем, возвращаться к ним более обстоятельно: «Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, — все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в „Московском телеграфе“. Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит ведь и наш голос.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностию, уехал в Грузию, где пробыл осемь лет в уединенных, неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия „Горе от ума“ произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна.

Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…»

Для нашего исследования очень важны слова Пушкина о том, что «жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств». Пушкин, прекрасно знавший жизненный путь Грибоедова, намекает на некоторые загадочные стороны его биографии, которые нам как раз и придется рассмотреть в настоящем исследовании. А «пылких страстей» и «могучих обстоятельств» в жизни Грибоедова было действительно «через край»… В одном только ошибся Пушкин: он не знал и не мог знать, что, несмотря на огромные потери и пробелы, сохранившееся творческое и эпистолярное наследие Грибоедова, его друзей и современников включает в себя и многочисленные дневники, и яркие воспоминания, и сотни разносторонних писем, составляя в целом пеструю панораму жизни поэта, которая вполне может помочь «написать его биографию».

Попытаемся решить эту задачу, хотя бы в том кратком варианте, который позволяет объем настоящей книги. Сразу подчеркнем, что данное исследование не следует рассматривать как полноценную и подробную биографию поэта, автору пришлось сконцентрировать свое внимание лишь на отдельных моментах жизни Грибоедова, особенно на персидских страницах его биографии. Поэтому тем, кто интересуется более обстоятельным рассказом о жизни поэта, автор советует обратиться к самым насыщенным на сегодняшний день биографиям поэта: Фомичев. А. Александр Грибоедов (СПб.: Вита-Нова, 2012); Цимбаева Е.Н. Грибоедов (М.: Молодая гвардия, серия «ЖЗЛ», 2003).