Глава 13 КОНЕЦ 1970-Х ГОДОВ. ПРИХОД В ЦСКА ВИКТОРА ТИХОНОВА
Глава 13 КОНЕЦ 1970-Х ГОДОВ. ПРИХОД В ЦСКА ВИКТОРА ТИХОНОВА
Чемпионат СССР начался 28 сентября 1976 года и закончился непривычно рано, 19 марта 1977 года. Он был отмечен тремя сюрпризами. Главной из них стала бронзовая медаль челябинского «Трактора», в составе которого дебютировал будущий бомбардир ЦСКА и сборной СССР Сергей Макаров.
В этом сезоне откровенно провалился московский «Спартак», который занял шестое место, отстав от финишировавших первыми армейцев на 20 очков. Наконец, на четвертую позицию в итоговой таблице поднялись рижские динамовцы во главе с тренером-новатором Виктором Тихоновым, которым первым стал использовать в своей команде игру в четыре тройки нападения. В составе рижан блистал Хельмут Балдерис, ставший лучшим бомбардиром чемпионата с гроссмейстерским результатом в 63 набранных очка. При этом Балдерис забросил 40 шайб, почти треть от общего количества проведенных рижскими динамовцами.
Уже тогда стало понятно, что и он сам, и москвич Тихонов долго в Риге не продержатся. По логике вещей выходило, что, по крайней мере, один из них, Балдерис, может направиться по окончании сезона в родственную «ведомственную команду» — московское «Динамо», которое заняло в чемпионате второе место, отстав от ЦСКА на семь очков. Этим коллективом успешно руководил Владимир Юрзинов, хорошо знавший Тихонова с юношеских лет. Юрзинов вместе с Локтевым и Кулагиным входил в тренерский штаб сборной СССР. Казалось, ничто не предвещало смены и на тренерском мостике ЦСКА, ведь команда во главе с Константином Борисовичем Локтевым стала чемпионом страны. Армейцы завоевали титул уже в двадцатый раз, команда была на ходу. В ней, как обычно, солировала первая тройка.
Для Валерия Харламова этот сезон прошел на фоне восстановления от тяжелых травм. В чемпионате он провел всего 21 игру из 36. Но заработал 26 баллов за результативность: 18 заброшенных шайб и 8 голевых передач.
Но всё с ног на голову перевернул чемпионат мира, проходивший в столице Австрии Вене. Советская команда, которая в Катовицах годом ранее финишировала на втором месте, ехала в Австрию за золотом. В красочной программе, изданной к чемпионату, были представлены все восемь команд. «В СССР — наилучшая система тренировок. Харламов, Петров и Михайлов составляют единое звено уже в течение восьми сезонов. За это время это трио забило 202 гола на чемпионатах мира», говорилось в буклете.
Венский чемпионат мира 1977 года советские телезрители впервые увидели в цвете. Но он получился окрашенным для советской сборной в еще более мрачные тона, чем в 1976 году.
После семи лет бойкота на чемпионате мира в Вене играла сборная Канады, в которую разрешили набирать игроков-профессионалов. Однако так как розыгрыш Кубка Стэнли проходил одновременно с чемпионатом, в составе сборной Канады играли хоккеисты из команд, не попавших в плей-офф или выбывших на первом этапе в играх навылет. Впрочем, ради канадцев чемпионат мира 1977 года оказался сдвинут на конец апреля. Канадцы, сборные СССР, ЧССР и Швеции, как отмечалось в прогнозах, и должны были разыграть между собой три призовых места на пьедестале.
Канадцы на турнире играли крайне грубо: так, шведу Кенту Эрику Андерссону после столкновения с одним из канадских игроков наложили шесть швов на селезенке. Не меньше досталось советским игрокам: в первой игре Уилф Пэймент нанес два разящих удара клюшкой поочередно Александру Якушеву и Владимиру Шадрину, а Эрик Вейл разбил голову советскому защитнику Сергею Бабинову, которого унесли со льда в бессознательном состоянии. Когда защитника сборной СССР несли со льда, произошел еще более возмутительный эпизод. Фил Эспозито ехал рядом, кричал и плевал в сторону носилок. Как стало известно позже, один из тренеров канадской сборной поощрял грубость своих подопечных, придавая ей оттенок некой «политической борьбы с коммунизмом».
Канадцы явно пытались запугать советских хоккеистов. «Им ничего не стоило с силой швырнуть шайбу в соперника, проезжающего рядом. После разминки мы уходили со льда одновременно. Проходя с нами в одну калитку, канадцы старались побольнее ударить клюшкой в спину, пускали в ход кулаки, задевали нас, сшибая с ног. Мне, в частности, тоже достались два здоровенных удара. Когда хоккеисты сборной Канады проходили по коридору мимо нашей раздевалки, то вызывающе стучали клюшками в дверь, самые горячие головы собирались ворваться в раздевалку. Вот эта наглость и помогла профессионалам, пожалуй, в решающей мере одержать верх над шведской и чехословацкой сборными», — вспоминал о поведении канадской команды Валерий Харламов.
Впрочем, родоначальники хоккея, уверенно разобравшиеся с чехами и шведами, спасовали перед сборной СССР, уступив ей в обеих встречах с разгромным счетом — 1:11 и 1:8. После первой игры советские хоккеисты и болельщики возмутились хамским, пренебрежительным поведением канадцев во время исполнения гимна СССР в честь победителей матча. На пресс-конференции тренер канадцев отдувался за своих подопечных, как мог. «Мы просто не могли конкурировать с Советами на льду. И когда кто-то так играет с вами, на ум приходит — отомстить ему любым способом. Печальная истина заключалась в том, что это был единственный способ сделать с русскими так, чтобы вывести их из себя» — такое странное объяснение поступку своих игроков нашел тренер.
А до этого сборная СССР стартовала в своем привычном стиле. Сборную ФРГ победили со счетом 10:0 (Харламов отличился дважды), финнов разгромили 11:6. Здесь форварду номер 17 удалось отличиться трижды, и он уверенно возглавил снайперскую гонку. Пять шайб в двух играх. Блестящее начало!
Далее была та самая победа над канадцами 11:1 (на счету Валерия Харламова одна шайба), после которой у советских игроков сложилось впечатление, что канадские хоккеисты не поняли, на какой турнир попали, такими беспомощными и несыгранными они выглядели. Затем в четвертой игре сборная СССР беспощадно прошлась по румынам 18:1, следом со счетом 6:1 и 8:2 разгромила команды Чехословакии и США. К последней игре первого круга со шведами советская команда подошла, имея разницу шайб 64:11.
Казалось, путь к чемпионству открыт. Но в игре со сборной Швеции случилось то, чего никто не ждал. Советская команда, владевшая неоспоримым преимуществом, ничего не могла поделать с хорошо игравшим шведским вратарем Йораном Хегустой. Накатывали волны атак русские, а забивали в немногих ответных контратаках шведы, в итоге победившие со счетом 5:1. На этом турнире тренер шведов в матчах со сборной СССР опробовал новую тактику: делал быстрые смены звеньев, так что во время одной смены советских хоккеистов скандинавы менялись дважды. Как писали журналисты, шведы пребывали на турнире в «прекрасном расслабленном» состоянии: впервые в истории вместе с игроками разрешили присутствовать женам. Кстати, с личного разрешения Кулагина в Вену приехали жены некоторых советских игроков, в том числе Ирина Харламова.
Имея равное количество очков со шведами, сборная СССР сохраняла неплохие шансы на победу. Необходимо было выиграть три оставшиеся игры — с вышедшими во второй круг командами Швеции, ЧССР и Канады. Однако заключительная часть чемпионата получилась для советской сборной крайне неудачной, при том что очки теряли все фавориты первенства. Советская команда уступила сборной ЧССР 3:4. Правда, затем обыграла канадцев 8:1. В этой игре Валерий Харламов отличился одной заброшенной шайбой.
Увы, но накануне Дня Победы советская сборная опять была повержена шведами. На этот раз со счетом 1:3. В этой игре случился неприятный, не красящий больших мастеров эпизод. Проигрывая по ходу матча, советские игроки наращивали давление, и шведы не поспевали за ними. Тогда 32-летний тренер шведов Ханс Линдберг по прозвищу «Вирус» попросил защитника Ларса Лундберга выйти на лед и упасть в столкновении, чтобы имитировать травму. Советские игроки протестовали, заявляя, что шведы тянут время, чтобы получить минуты на отдых. Но арбитры не прислушались к ним. Получив пятиминутную передышку, Швеция удержала преимущество в счете. После сирены, на церемонии награждения победителей, Лундберг выглядел свежим и счастливым. В этой игре назрел скандал и в стане самой советской сборной. Глава советской делегации, назначенный на поездку в Вену из Кремля, снял Бориса Кулагина в третьем периоде с руководства командой, передав это право Константину Локтеву. Но это не помогло.
Оставалось надеяться на сборную Канады. Если бы она сыграла вничью с чехами, то советская команда стала бы чемпионом. И всё было близко к этому, но при счете 2:3 судьи не засчитали правильно заброшенную шайбу канадцев. Сборная СССР уступила чехословакам одно очко в турнирной таблице и скатилась на третье место. При равенстве баллов со шведами мы уступили им за счет того, что дважды проиграли в личных встречах.
Это был худший результат для сборной СССР за последние 14 (!) лет. Утешением не могло служить даже то обстоятельство, что сразу три советских игрока (Петров, Михайлов, Капустин) заняли три верхние строчки в списке лучших бомбардиров венского чемпионата.
Харламов стал четвертым в списке бомбардиров с 16 набранными по системе «гол плюс пас» очками. После турнира он мрачно шутил: «Вот и стала коллекция медалей разнообразнее. Бронза появилась. А то всё золото да серебро. Ветераны сошли, так и не получив на чемпионатах мира ни одной бронзовой награды. Небось завидуют нам».
В те годы хоккеисты очень болезненно переживали поражения: тогда популярность имела и обратную сторону. «Не дай бог было проиграть в решающих встречах, особенно чехословакам. Если проигрывали, то нельзя было на улицу показаться. В 1977 году, после второго подряд проигранного чемпионата мира, я заезжал к матушке в родной дом в Раменское поздно вечером, уже за полночь, чтобы ребят знакомых не увидеть. Так стыдно было смотреть в глаза людям, которые тебя знают, которые за тебя болели, которые ночь не спали. А ты проиграл позорно. Такое внимание всей страны было к хоккею в те памятные времена», — вспоминал в беседе Владимир Лутченко.
Вся Чехословакия ликовала оттого, что второй раз подряд насолила русским, не дав им вернуть себе чемпионский титул. «Что-то разладилось в механизме сборной. Не хочу упрекать в чем-то Бориса Павловича Кулагина, но, будучи объективно не хуже сборной ЧССР, мы проиграли им два чемпионата мира подряд. Для кого-то другого завершить эти турниры с медалями было бы счастьем. Но планка команды СССР всегда находилась на максимальной высоте», — признавался Борис Михайлов. В итоге два сезона, в которых Борис Павлович Кулагин после победы на Олимпиаде-76 не сумел привести команду к золоту мировых первенств, стоили ему места главного тренера в сборной СССР. Кулагину вспомнили и то, что он был слишком либерален с игроками, позволив взять им с собой в Вену жен, что не держит их в «ежовых рукавицах», как в свое время Анатолий Тарасов. Таких острых дискуссий относительно того, кому и как руководить советской сборной, отечественные газеты и общественное мнение еще не знали.
«В неудачах в Катовице и в Вене, как полагали наши наставники, были виноваты не столько они, сколько мы, игроки. После поражений хоккеистам припоминают какие-то происшествия месячной и даже двухмесячной давности. Нарушение режима, например («с излишествами» отметили чей-то день рождения). Плохо работали на тренировке. Я никого из партнеров не обеляю. Тем более что и сам небезгрешен», — вспоминал Валерий Харламов в автобиографии. Он действительно очень близко к сердцу принимал неудачи сборной на двух последних крупных турнирах.
В этой книге, вышедшей осенью 1977 года, Валерий Харламов объяснял причины провалов на двух чемпионатах мира подряд.
«…Ловлю себя на мысли, что одна, пусть и не решающая, причина поражений заключается как раз в том, что команда не проявила силы воли в полной мере. “Старики”, а я отношу уже себя к их числу, играли так, как могли, — ровно, без взлетов, поражающих воображение зрителя и соперников, молодые тоже не вспыхивали. Снизу нас, ведущих, никто не подпирал, борьбы за право попасть в сборную не было, а прежние успехи нашептывали: “Хватит!”», — поразительно точно поставил «диагноз» тех поражений прославленный хоккеист.
Той осенью в семье Харламовых родился второй ребенок: дочь, названная в честь матери Валерия Борисовича. Бетонита Харламова, будущий мастер спорта по художественной гимнастике, появилась на свет 9 октября 1977 года, спустя неделю с небольшим после старта очередного чемпионата СССР по хоккею. В этот день, как вспоминала Татьяна Харламова, ЦСКА играл матч. Друзья приготовили Валерию Харламову сюрприз. В самый разгар матча диктор зачитал текст: «Друзья поздравляют Валерия Харламова с рождением дочери, которую решили назвать Бегонитой». Поскольку игра транслировалась по Центральному телевидению, о том, что Харламов во второй раз стал отцом, узнали все советские зрители.
Но вернемся к ледовым баталиям. Борис Кулагин, по воспоминаниям ветеранов хоккейной сборной, умел находить ключ к каждому игроку, всегда интересовался жизнью игроков вне льда, был внимателен к самым разным сторонам быта спортсменов. Знал, кого поддержать, кого приструнить, умел находить дополнительную мотивацию, играя на самолюбии игроков. Чего не хватило Кулагину, сказать сложно. Но на то, что игроки сборной пребывали в некоем «благодушном настроении», обращали внимание даже неспециалисты.
Валерий Васильев как-то поведал об одном из перелетов через океан в очередное североамериканское турне в бытность тренером сборной Бориса Кулагина: «Прямо в самолете “тяпнули” мы с Валеркой Харламовым. Кулагин поймал с поличным, отнял по сто долларов и на первую игру не поставил. Потом простил… Мы стали его просить: “Вы хоть все деньги отнимите, только дайте сыграть. Мы же не за деньги — за родину”. А деньги, кстати, вернул… Нас почти всегда прощали. Почему бы и нет? Мы же пили профессионально. Знали — когда и сколько. На игре не отражалось — вот что главное».
Васильев вспоминал еще один случай, когда командой стал руководить Виктор Тихонов. «Выпили с Харламовым, и немало… На следующий день играем с чехами. Счет по ходу — 0:2 не в нашу пользу. Виктор Васильевич весь белый от злости ходит вдоль скамейки и бормочет сквозь зубы: “Враги, враги… Снимаю с игры”. Но ребята за нас с Харламовым заступились: “Оставьте, Виктор Васильевич, пусть попробуют реабилитироваться”. Тихонов сдался. И что же? Вышли мы с Валеркой, и потом нас назвали главными героями матча. Харламов забросил две шайбы, я сделал передачу… В результате сборная выиграла». Тихонов потом, то ли шутя, то ли всерьез, говорил: «Есть идея: может, разрешить этим двоим пить? В порядке исключения». А тогдашний министр спорта Сергей Павлов выступил с еще более интересным предложением. Подошел к нам с Харламовым и сказал: «Послушайте, ребята. Если вам так хочется, возьмите ключи от моей дачи, пейте там. Но на сборах все-таки не стоит. Нехорошо… Другие увидят, тоже начнут…» «Мы, правда, поблагодарили, но отказались», — улыбаясь, вспоминал Валерий Васильев.67
После трудного сезона хоккеисты расслабились на отдыхе. Съездили в Ялту, где особенно любили проводить время.
«Когда Валерка женился, мы уже меньше времени вместе проводили. И тем не менее в Ялту вместе ездили. Не забыть тот памятный отдых в 1977 году после такого трудного и нервного сезона. Мы как-то, пригорюнившиеся, пошли в ресторан, который поздно закрывался. Этакий ночной клуб по тем временам, — вспоминал Владимир Лутченко. — Сидим, особо не веселимся. Валера только не грустит, улыбается, танцует. Вдруг в помещение заходит Иосиф Давыдович Кобзон с супругой. И говорит: “Ну, что, ребята, пригорюнились, поедем завтра на рыбалку мужской компанией, жены не против?” Жены были не против. Мы добавляем: “Да мы толком рыбу ловить не умеем”. Он: “А что там уметь — наливай да пей. Завтра с утра жду вас на пирсе”. Ну, думаем, смешок смешком. И вдруг с утра раздается звонок от Иосифа Давыдовича: “Так, ребята, почему еще не внизу? Срочно, яхта готова, давайте, я вас жду”. Так мы и поехали в море».
«Я дружил с моряками-пограничниками, и командир отряда дал мне катер. Мы помимо снастей загрузили в него необходимые для рыбалки шампанское, водочку, закуску. Поехали в открытое море. Договорились, что будем прикасаться к спиртному только после выловленной рыбы. Иными словами, кто поймает, тот имеет право “остаканиться”. Так получилось, что Валере везло больше всех. У него был спиннинг с десятью крючками. И надо же, у него на всех десяти крючках было по рыбке. И вот после каждой выловленной рыбки, и, соответственно, после каждого выпитого стаканчика, он обязательно бросался в море. У него было смешное выражение лица. И говорил он с хитрецой: “Ну, что, мырнем? Мырнем”. Произносил букву “м” вместо “н”. После этого бросался с катера в море. Выпил он немного. В основном шампанского. Но море было неспокойное и его укачало. Я сразу дал команду экипажу: “На берег!”», — вспоминал Иосиф Кобзон в интервью для фильма «Валерий Харламов» из цикла «Живая история».
«Качка сильно подействовала на Харламова. Он был очень бледный. Плюс еще наложилось шипучее шампанское. Мы довели его в гостиницу “Ялта”. Прямо до номера. Супруга Ирина, естественно, возмутилась: “Какого его я вам отправила и какого его вы привели!”», — вспоминал певец.
Тем временем в спортивном руководстве страны было принято решение приступить к радикальным кадровым перестановкам в тренерском штабе, тем более что следующий чемпионат мира должен был проходить в Праге, где местная ледовая дружина собиралась взять третье золото подряд. Постановили, что тренерский штаб не справился с задачей. И федерация хоккея вышла с предложением назначить другого тренера. «Тихонова приглашали на очень высоком уровне, и был поставлен вопрос: раз команда ЦСКА — базовая команда сборной, то вы должны возглавить сборную», — вспоминал Борис Михайлов.
Тихонову дали полномочия, какие не снились другим советским хоккейным тренерам, включая легендарных Тарасова с Чернышевым. Он мог беспрепятственно получать в ЦСКА лучших игроков других клубов, невзирая ни на какие «условия и обстоятельства».
В тот день, когда армейское руководство представляло хоккеистам нового наставника, хоккеистов собрали на плацу. Но сначала довели информацию о смене тренера до Константина Локтева, который был в абсолютном неведении о происходящем. На глазах у армейского наставника выступили слезы. Образно говоря, тренерскую верхушку ЦСКА резали по живому. «Уход Локтева был очень болезненным. Локтев очень сильно отличался от Тихонова и как тренер, и как человек», — полагает Сергей Гимаев.
«Я застал приход Тихонова, — вспоминал в беседе Вадим Никонов. — У нас, у футболистов, как раз накануне принял команду Бобров. Константин Борисович Локтев, когда ему сообщили о внезапной отставке, в тот день вышел с базы со слезами на глазах. Это известие было для него в определенной степени неожиданным и шокирующим. Но чуть раньше армейских хоккеистов построили на небольшом плацу перед базой. Было реальное армейское построение, все-таки они все имели звания. Приехал Иван Покусаев, начальник клуба ЦСКА, и коротко сказал: “Я представляю вам нового главного тренера. Это — Виктор Васильевич Тихонов”. Мы, футболисты, как раз рядом находились. Константину Борисовичу ничего не говорили. Но он, видно, догадался и ушел в здание. Всех после этого распустили. Ребята хотели, насколько я знаю, пойти заступиться перед начальством за Локтева. В первую очередь Борис Михайлов и Валера. В этом я вижу одну из причин того, почему от первой тройки так быстро избавились. Тихонов этого, скорее всего, не простил. Они пришли к Константину Борисовичу, это мне Борис уже потом рассказывал. Локтев сказал: “Как не обидно, но уходить надо. Уже там, наверху, это было давно решено”».
«Когда Тихонов возглавил ЦСКА, он сразу сказал: “Мне звезды не нужны!” Кстати, Юрзинов в “Динамо” произнес то же самое. Тихонов хотел из команды ЦСКА сделать роботов. Со звездами тяжелее работать, так как у каждой звезды есть свой характер. Он недолюбливал тройку Петрова из-за этого. Он и разбил эту тройку, когда перевел Харламова в одно звено, а Петрова и Михайлова — в другое. После этого я сразу сказал им на сборах: “Если он вас раздернет, то никто из вас, кроме Харлама, больше толком не сыграет. Вы сильны только единой тройкой”», — вспоминал Александр Мальцев.
«Тарасов, Локтев, теперь Тихонов. Все и каждый по-своему учат, требуют. Всеволод Михайлович (Бобров) рассказывал, что Борис Андреевич Аркадьев придерживался принципа: не мешать играть мастерам, не донимать их нравоучениями, поучениями», — сказал однажды Валерий Харламов Борису Левину. «Без требовательности Тарасова ты, может быть, не стал бы Харламовым», — заметил Левин. «А разве Тарасов меньше требовал от Смолина. Нет, еще талант нужен, как в любом деле. Согласен? Хоккей, как музыка, — талант и любовь к нему, без этого не достигнешь высот», — парировал Валерий Харламов.68
«Надо обязательно обратить внимание на тот факт, что когда Тихонов пришел в ЦСКА, то звено Петрова было в самом расцвете сил. Игроки были обозлены на то, как убрали уважаемого ими Константина Локтева. Первая тройка действительно приняла Тихонова не сразу. Потому что он еще ничего особенного никому не доказал. И тем более у него была абсолютно новая методика тренировочной работы, которая не так просто переносилась теми же Михайловым, Петровым. Потому что легкую атлетику они не очень любили. И эта борьба лидеров с начинающим тренером, безусловно, имела место. Потому что надо знать Михайлова и Петрова. Они очень волевые, самолюбивые и честолюбивые ребята. И поэтому им просто так “беги туда, сделай то и то” нельзя было указать. Тем более что уровень мастерства у них был выдающийся. С игроками такого уровня до этого Тихонов не работал. Поэтому не так просто ему было понять, насколько они хороши», — полагает Сергей Гимаев.
Придя в ЦСКА в 1977 году, новый тренер сразу обратил внимание на нелады в армейском коллективе с дисциплиной в быту. По его словам, «в команде было две дисциплины: одна для маститых, “великих”, другая — для “рядовых”».
Куда-то пропала мотивация. Для Тихонова было очевидно, что ведущие хоккеисты ЦСКА — основа сборной — находятся в состоянии низкой функциональной и психологической готовности. «Что повергло меня в изумление и уныние — поразительная отсталость достаточно, казалось бы, искушенных в игре мастеров в тактической подготовке, их неуважительное отношение к теоретической подготовке. Невысокая тактическая эрудиция большинства игроков сборной, которые уже выигрывали по нескольку чемпионатов мира, не могла не озадачить. Остановка в спорте недопустима, немыслима, и потому чемпионам нужно постоянно учиться, — писал Виктор Тихонов в своей книге. — Жизнь идет вперед, не стоит, понятно, на месте и хоккей. Но, судя по всему, степень тактической оснащенности игроков сборной не менялась, она явно отставала от требований времени. Именно этим и объясняю я поражение в Вене».69
«Слабость» из игроков он начал вышибать через изнуряющие тренировки. Самыми «страшными», по воспоминаниям хоккеистов, были так называемые интервальные тренировки. В субботу у команды была тренировка, в воскресенье выходной, а понедельник Тихонов устраивал так называемое «Сантьяго».
«Это упражнение называлось Сантьяго по аналогии с заключенными, которых после победы хунты в Чили при Пиночете держали на стадионе. Не помню, кому первым пришло это в голову, но это было попадание в точку: нам казалось, когда мы занимались легкой атлетикой на стадионе, что мы испытываем те же нагрузки и страдания, что и заключенные на стадионе Сантьяго. На стадионе действительно выпадала огромная силовая скоростная нагрузка. При Тарасове этого и близко не было. А Тихонов это применил и в ЦСКА, и в сборной. Потом все этим стали заниматься. При Тарасове были короткие отрезки — стартовали из разных положений. При Тихонове очень много — 400 метров, 10 раз по 400, 15 по 400, 12 по 400, часть дистанции бежали не быстро, потом ускорялись, — вспоминал в беседе Сергей Гимаев. — За 75 или 85 секунд должны были пробежать 400 метров. Три минуты перерыв. Очень большое внимание при этом уделялось медицине. При Тихонове научное медицинское обеспечение очень сильно развилось».
«Тихонов стоял над нами с секундомером — столько-то пробежать надо было, столько-то поднять. А у Тарасова всё в динамике было, в прыжках, даже с отягощением. Например, блин берешь, пас даешь, кульбит, а в тебя уже еще блин летит. Это были не просто блины, это был элемент творческого образа на воображаемой площадке», — рассказывал Владимир Лутченко.
«Пробежать 16 отрезков по 400 метров с короткими паузами — ребята, это пытка! Особенно, когда у тебя вес под центнер, а на дворе жара 30 градусов. Пульс был запредельный. Порой после таких забегов игроков откачивали врачи. Единственный, кому всё было нипочем, был Балдерис. Он-то с Тихоновым еще в рижском “Динамо” работал, так что организм уже был адаптирован к этой пахоте. А вот Петров, Михайлов, Харламов и другие ветераны после проклятого “Сантьяго” долго не могли прийти в себя», — признавался в интервью знаменитый защитник ЦСКА и сборной Алексей Касатонов.70
Валерий Харламов не был большим любителем таких продолжительных забегов. Тем более после отпуска. И тем более после тяжелого перелома голеностопа. Но терпел. Жаловаться не привык. Терпел сквозь зубы.
«Бежишь и думаешь — опять готовишься в стайеры или марафонцы. Опять на лед не выходим, а работаем со штангой. Умом всё понимаешь: атлетизм, физическая подготовка — тот фундамент, на котором строится весь хоккей, и тем не менее велико искушение бросить всё: осточертели кроссы и бесконечные забеги на стометровку… — признавался Харламов в автобиографии. — Когда в июле Виктор Васильевич Тихонов сказал нам, что мы будем во время одной тренировки, точнее — в ее конце, пробегать десять раз по 400 метров, причем каждый раз укладываясь в 70 секунд, то мы восприняли это как дурную шутку. А сейчас пробегаем, и ничего, живы. Бывают моменты, когда не хочется ни играть, ни тренироваться, Ничего не хочется: глаза не смотрели бы на лед, на шайбу и на клюшку. Тем более трудно справиться с апатией в неудачном сезоне. Иногда после проигранного матча, когда мучительно болят мышцы, когда нет, кажется, сил шевельнуть рукой, приходит мысль: всё, хватит, пора кончать, пусть молодые побегают. Не пропаду. Не устраиваю ЦСКА — перейду в другой клуб, борющийся за восьмое или девятое место».
Еще одним испытанием, в первую очередь для опытных игроков, было то, что Тихонов начал «ставить» армейцам игру в четыре звена. Недовольство звезд сборной СССР вызывала эта новая тактическая модель игры, которую исповедовал, как они его называли, «динамовский тренер».
Схема Тихонова, сокращающая для хоккеиста время пребывания на площадке, предлагала абсолютно иные требования к спортсмену: теперь более плотными и насыщенными стали проводимые им отрезки на льду. Хоккеисту в пересчете на промежуток времени приходилось проводить больше технико-тактических действий: передач, финтов, единоборств, что, разумеется, требовало от него гораздо больших усилий и мастерства, чем прежде. Первая тройка, не проигрывавшая свои микроматчи и проводившая на площадке большую часть времени, должна была делить это время с другими игроками. И не просто с «молодыми», а с теми, кто или уже блеснул в сборной, или настойчиво стучался в ее двери.
«Когда Тихонова приглашали и в сборную, и в ЦСКА, была государственная задача: сборная СССР по-прежнему должна считаться лучшей в мире, — вспоминал Сергей Гимаев. — Поражение на чемпионате мира в 1977 году было воспринято на самом верху очень болезненно. Получив эту государственную задачу, Виктор Васильевич стал перестраивать команду с прицелом на предстоящую четырехлетку. В 1980 году Михайлову исполнялось 36 лет. Тихонов, безусловно, понимал, что до Олимпиады в Сараево тот вряд ли дотянет. Михайлова он не хотел сильно обижать, но дал ему понять, что ставка будет сделана на других, на новых игроков. С Петровым у Тихонова конфликт был. На него сборная уже рассчитывать не могла. Харламова, кстати, Тихонов не особенно и трогал. По моему мнению, Валера, если бы не погиб, еще продолжал бы играть».
Тихонов, безусловно, понимал, каким авторитетом обладают в команде игроки первого звена. Видел он и то, что ветераны поначалу не приняли его методов и вообще отнеслись к нему как к чужаку. Говоря современным языком, у тренера на первых порах не было действенных рычагов воздействия на хоккеистов. Тем более что с началом сезона 1977/78 года первая тройка набрала приличный ход и безоговорочно была лучшей и в чемпионате, и в сборной. Придираться к их действиям на льду было попросту глупостью: они забрасывали большинство шайб и делали результат, который был поставлен во главу угла при выполнении задачи Кремля. Добавим и то, что молодая поросль, будущие звезды, только вливалась в состав. Поэтому Тихонов ждал не того, когда «проколется» первая тройка, а того, когда назреет не точечная, а по-настоящему знаковая смена поколений. А произойдет это только через два года после его прихода в ЦСКА и сборную, в преддверии Олимпиады в американском Лейк-Плэсиде.
После аварии, в которую попал Валерий Харламов, часть его обязанностей в тройке пришлось взять на себя Петрову и Михайлову. И справились они с этим с блеском, выйдя на совершенно новый уровень игры и взаимопонимания. Это и было продемонстрировано ими в сезоне 1977/78 года. Сезон и у всего ЦСКА, и у первой тройки выдался блистательным. Команда оторвалась от своих соперников сразу же на старте чемпионата. Уверенной игре армейцев способствовало то, что в команду в приказном порядке «для службы в армии» были переведены Хельмут Балдерис из рижского «Динамо», Сергей Капустин и Сергей Бабинов из «Крыльев Советов», Михаил Варнаков из Горького. Впервые с 1970 года армейцы оторвались от ближайших соперников более чем на 10 очков: 13 баллов составлял их отрыв от занявших второе место земляков из «Динамо».
Тройка Михайлов — Петров — Харламов стала самой результативной в чемпионате. Все трое вошли в пятерку лучших бомбардиров чемпионата СССР. Вслед за Владимиром Петровым с 56 очками, ставшим лучшим, финишировал Борис Михайлов (52 очка). Замкнувший пятерку Валерий Харламов набрал 42 балла за результативность (18 заброшенных шайб и 24 голевые передачи).
«Было заметно, как преобразилась их игра уже на предсезонке с Тихоновым в 1977 году. Это был уже классический советский хоккей, когда достигается полное взаимопонимание, основанное на высочайшем уровне мастерства. Поверьте, тогда эта тройка выглядела феноменально. Я приведу один пример: когда в ЦСКА пришел Виктор Тихонов, ему были даны определенные полномочия по набору состава. И он в интересах сборной пригласил в ЦСКА Балдериса, Капустина и Жлуктова, планируя создать из них еще одно ударное звено. Это был 1977 год. Макарова, Дроздецкого в составе еще не было. А у Тихонова так много двухсторонних игр не практиковалось. К тому же не всегда был смысл ехать на товарищеские игры. Поэтому армейские тройки играли между собой, особенно в предсезонке. Так вот звено Михайлова, Петрова, Харламова всегда играло против звена Капустин — Балдерис — Жлуктов. Справедливости ради, со звеном Петрова еще и Фетисов играл, выдающийся защитник, то есть еще одно преимущество у первой тройки было. И на этих тренировках звено Петрова просто “рвало” звено Жлуктова. Счет был 9:4, 11:5 в их пользу. Невероятно они играли. Потом тройки Петрова и Жлуктова уже не играли друг против друга. Наверное, Тихонов понял, что нет смысла в том, чтобы еще одно ударное звено сборной так проигрывало. Хоть и выдающейся первой тройке», — вспоминал Сергей Гимаев.
Первый по-настоящему крупный международный турнир Тихонов проиграл. (Кубок Канады 1976 года, когда он возглавил экспериментальную сборную СССР, не в счет.) Это был турнир на приз газеты «Известия» в декабре 1977 года. И кому уступили? Чехословакам. На родном льду. И в присутствии кремлевских начальников. Известинский турнир, проводившийся в декабре, незадолго до новогодних праздников, был особо любим советскими зрителями, пользовался огромной популярностью и в Европе. Особенно всем нравился его талисман — симпатичный снеговик, который в 1969 году придумал бывший главный редактор «Известий» Борис Федосов. И вот первый «блин» Тихонова вышел комом. Второго подобного поражения ему бы точно не простили.
«Домашнее поражение стало причиной больших разборов на самом высоком уровне. Тогда меня второй раз в жизни вызвал к себе председатель КГБ Юрий Андропов. Юрий Владимирович сказал, что на следующий день после матча вся работа в стране была, по сути, завалена. Нет, заводы и фабрики работали по-прежнему, но работали плохо, — вспоминал Виктор Тихонов. — Тогда же я накрепко запомнил и другую его фразу. Андропов сказал: “Не важно, кто победит в нашем чемпионате. Да и не страшно проиграть в любом турнире по ходу сезона. Но для страны крайне важно, чтобы наши хоккеисты стали первыми в мире”. Тогда я и осознал всю глубину ответственности, возложенной на главного тренера сборной страны».71
По сути, без выходных для себя и хоккеистов Виктор Тихонов начал готовить сборную СССР к пражскому чемпионату мира, понимая, что у него, как у сапера, не было права на ошибку. Руководство страны и болельщики не поняли, если бы советская сборная уступила третий раз подряд.
На чемпионат мира 1978 года советская команда ехала с запредельным настроем. Накануне первого матча игроки собрались одни, без тренеров. В команде царило какое-то приподнятое настроение. «Все хоккеисты ехали с одной мыслью — должны победить! Тем более, как показывал опыт предыдущих лет, чехословацкая сборная три чемпионата мира подряд на высокой ноте играть не может, — вспоминал Александр Мальцев. — Помню, что скорее хотелось выйти на лед, прямо в бой. С таким вдохновением мы уже не играли давненько».
Серьезный настрой сборной СССР подтвердился во время товарищеских матчей в Финляндии и Швеции, проведенных накануне чемпионата. Все четыре встречи в ходе скандинавского турне, по две с каждым из соперников, сборная СССР выиграла более чем убедительно, с потрясающей общей разницей шайб — 30:3.
И на стартовавшем чемпионате мира в Чехословакии по давней победной традиции советская сборная сразу взяла с места в карьер. Со счетом 9:5 была повержена команда США, хотя до 47-й минуты держался счет 4:4. В решающий момент Харламов обыграл двух защитников, уложил на лед вратаря Лопрести и отдал голевой пас точно на клюшку Михайлову. Затем были обыграны команды ФРГ 7:4, Финляндии 6:3, ГДР 10:2. Пятую победу подряд сборная СССР одержала над шведами со счетом 6:1, после чего начала готовиться к поединку с хозяевами турнира. После пяти игр на счету Валерия Харламова были три заброшенные шайбы.
При этом Виктор Тихонов не рискнул играть в чистые четыре звена нападения. Сергей Макаров и Юрий Лебедев выходили на замену ведущим игрокам в ходе матчей. И лишь в игре со сборной ГДР Лебедев подменил в стартовом составе Валерия Харламова. Кстати, в сборной произошли серьезные кадровые изменения. Не было в ней армейских защитников Гусева и Бабинова, которых заменили динамовец Билялетдинов и торпедовец из Горького Юрий Федоров. Спартаковскую тройку Шалимов — Шадрин — Якушев поменяли на Сергея Макарова, Юрия Лебедева и Александра Голикова. Вместо второго вратаря Сидельникова в Прагу поехал игравший еще в суперсерии 1972 года 34-летний Александр Пашков, защищавший цвета воскресенского «Химика».
В Праге 1978 года советская сборная столкнулась с мощнейшим психологическим давлением. Чешские болельщики припомнили все обиды, затаенные на советскую сборную со времен Тарасова. В телевизионных обзорах и газетных статьях достоинства сборной СССР преуменьшались, а трибуны во время матчей открыто болели против нас.
Вдобавок на советскую команду обрушилась эпидемия травм. Уже в начале турнира из-за разного рода повреждений из состава сборной выбыло несколько ключевых и опытных игроков: Петров, Цыганков, Капустин. И это было только начало.
Первая игра между советскими и чехословацкими хоккеистами закончилась победой хозяев со счетом 6:4. Во многом благодаря трем шайбам Франтишека Черника, включенного в состав за сутки до начала турнира. Матч этот запомнился грандиозной дракой, которую спровоцировали игроки сборной ЧССР после забитого ими в ворота Третьяка гола. В этот момент советское телевидение вместо репортажа из Праги показывало заставку.
Накануне решающих поединков со сборными Канады и ЧССР во втором круге советская команда, ослабленная травмами ведущих игроков, не имела выбора: для того чтобы становиться чемпионами мира, нужно было выигрывать у двух наиболее сильных команд. И оба поединка стали, как говорят, «валидольными». Ведь на пражский чемпионат приехала более мастеровитая, чем годом ранее, канадская сборная. Достаточно сказать, что начало турнира опять было сдвинуто специально из-за канадцев, чтобы в нем могли принять участие игроки команд, которые не попали в плей-офф Кубка Стэнли или вылетели из него после первого тура. В результате сборная команда Страны кленового листа целиком состояла из профессионалов. В ее составе выделялся капитан, звезда НХЛ и «Лос-Анджелес Кингз» Марсель Дионн.
Чуть позже об игре с канадцами легендарный актер Евгений Леонов скажет: «Такую драму не напишет ни один драматург». За четыре минуты до конца на табло горели цифры 1:1. Такой счет не устраивал ни одну из команд. Но тут, за четыре минуты до конца встречи, канадский игрок Левер забросил шайбу в ворота Третьяка. Канадцы радовались так, будто только что стали чемпионами мира. Левер подъехал к воротам Третьяка и трижды, вынимая шайбу из сетки, снова закидывал ее в ворота.
Но гол только разозлил советских игроков. Уже после первого вбрасывания они приступили к яростному штурму канадских ворот. Кому, как не Харламову, было суждено сравнять счет?! Об этом голе нужно сказать отдельно, поскольку эта была шайба из серии «голов для гурманов», которые хитрый и проворный Харламов забивал чаще всего именно канадцам. Гол этот имеет историческое значение. Сравняв счет и переломив ход поединка, Харламов по сути спас от увольнения Тихонова, дав своего рода карт-бланш его будущей блестящей тренерской карьере.
Получив пас от Фетисова, Харламов двинулся один на трех противников, сместившись от правого борта к центру. И тут последовал финт, на который неоднократно покупались его «любимые канадцы». Ложным замахом он обыграл канадского игрока, но не поехал к воротам, как сделал бы в других случаях, чтобы сблизиться с вратарем, а тут же из-под конька защитника бросил в ближнюю девятку. В самую паутину. Стоявший до этого блестяще вратарь Бушар был в шоке. Ведь он специально изучал приемы Харламова. И тут такое.
«Мы понимали, что за несколько минут до конца встречи над нами висит петля, — вспоминал Юрзинов. — В Москве бы нам с Виктором (Тихоновым) поражения не простили. И вдруг Валера выскакивает на лед и как бросит туда, в самую девятку! Шайба пулей влетает в сетку и пулей вылетает из нее. Вратарь ничего не понимает. Он (Бушар) реально не мог представить себе, что она у него оттуда выскочит. Побежал за судьей: мол, почему ты засчитываешь этот гол? Там, дескать, не было никакого гола. Настолько всё Валерка красиво сделал».
По словам заслуженного тренера, одним из самых ценных игровых качеств Валерия Харламова было то, что он в трудные минуты вел за собой партнеров по команде и отличался умением забивать решающие шайбы самым сильным соперникам.
Годы спустя об этой харламовской шайбе высказался и сам Бушар, которого Валерий Борисович «посадил в лужу». «Черт возьми, как же я мог пропустить эту шайбу? Нет, я ничего не пропускал — ее вообще не было в воротах. Это ошибся судья, у которого, видно, начались галлюцинации, и он без повода зажег красный фонарь за моей спиной. Недаром, когда я погрозил ему клюшкой, он даже не обиделся, — вспоминал Бушар. — Я был уверен в собственной правоте на сто процентов до тех пор, пока в раздевалке ребята не объяснили мне, что русский метров с семи бросил без замаха, но с такой силой, что шайба мгновенно выскочила из ворот в поле. А счет ведь был 2:1 в нашу пользу, и до конца игры оставалось лишь четыре минуты. Четыре минуты отделяли нас от звания чемпионов мира. Но, столкнувшись с мастером, так запросто перечеркнувшим все наши усилия и надежды, мы сломались, сникли и упустили свой шанс. В тот майский вечер в Праге я был зол на весь мир и особенно на 17-го номера русских. А теперь, спустя много лет, горжусь, что в мои ворота забивал великий Харламов».
Следом Капустин с передачи Балдериса внес сумятицу в канадские редуты. А молодой Вячеслав Фетисов с подачи своего старшего друга и опекуна Валерия Харламова, который выцарапал шайбу у борта, закрепил преимущество советской команды — 4:2.
Перед заключительным туром чехословацкая сборная набрала 18 очков, сборная СССР — 16. Причем советской команде для того, чтобы стать чемпионом мира, нужно было не просто выиграть у чехов, а одержать победу минимум в две шайбы. В Праге уже шли приготовления к шикарному банкету, где должны были чествовать трехкратных чемпионов мира. В штабе сборной СССР, в который тогда входил еще молодой руководитель управления хоккея Спорткомитета СССР Вячеслав Колосков, царила гнетущая тишина. Все понимали: назад пути нет. Позади «суровая Москва».
Игра советской команды со сборной ЧССР 14 мая 1978 года однозначно входит в число лучших хоккейных матчей прошлого столетия. Здесь было всё, что должно присутствовать в настоящем хоккейном триллере: неистовая поддержка трибун, не до конца объективная работа судей, попавших под психологический пресс шумного зала, превосходная игра вратарей и, наконец, чудо-голы нападающих.
Напряжение, которое охватило болельщиков в СССР, было таким запредельным, что на время матча в московских аэропортах были задержаны вылеты многих рейсов. Пассажиры столпились у телевизоров, и никакие объявления, призывы, уговоры, даже угрозы лишить места в самолете не могли заставить их пройти на посадку.
Никто из чехословаков не отрицал, что сборная СССР наиболее опасный для них соперник. Но мало кто предполагал, что, несмотря на все сложнейшие для нее обстоятельства, советская сборная добьется нужного для себя результата и так хладнокровно удержит его до конца матча. На разминке перед матчем советским игрокам по бледным и напряженным лицам хозяев стало ясно, что те психологически перегорели до игры.
Сборная СССР сразу взяла нити игры под свой контроль. Первую шайбу в первом периоде встречи провел блиставший в том сезоне Хельмут Балдерис. Затем, во втором периоде, после изящной перепасовки с Михайловым Петров провел вторую шайбу. А в третьем периоде Владимир Голиков увеличил счет до 3:0.
«Через две минуты капитан сборной ЧССР Иван Глинка “раскупорил” мои ворота, и этот успех придал хозяевам новой силы. Что тут началось! Нам нужно было выстоять в течение десяти минут. Десять минут… Какими длинными могут они казаться! — вспоминал Владислав Третьяк в своей книге «Хоккейная эпопея». — Незадолго до конца, когда чехословацкие хоккеисты предприняли яростный штурм и судьба золотых наград висела на волоске, у нас почти не осталось игроков. С тяжелой травмой покинул каток Мальцев. Шайба едва не высадила глаз Лутченко, и он тоже вышел из строя. Сердечный приступ свалил здесь же, на скамейке, Васильева… Врач метался от одного к другому. Вдобавок Билялетдинов получил двухминутный штраф».
Советская сборная в самый решающий момент игры теряла игроков. Вот где проявился настоящий русский характер. «В этом матче играл, действительно не имея никаких сил, Валерий Васильев. В третьем периоде он просто лежал на скамье запасных, пропустив две смены, а потом опять начал играть. Мы сказали Валерию, что он может отдыхать, но Васильев снова вышел на площадку, ведь из-за удара в глаз покинул лед его коллега по обороне Владимир Лутченко», — вспоминал главный тренер сборной СССР.72
«Перенапрягся сильно. Лутченко сломался, Цыганков — тоже, и решающий матч с чехами играли в три защитника. Тихонов и Юрзинов отвернулись, мы сами менялись, а нужно было обязательно в две шайбы выиграть. Сердце прилично прихватило», — вспоминал великий игрок и легендарный человек Валерий Васильев.73 Уже позже, в Москве, во время медицинского обследования на летних сборах, выяснится, что во время того памятного поединка мужественный игрок советской сборной перенес инфаркт на ногах. А всего у него таких инфарктов на льду во время карьеры было три…
Сборная СССР победила со счетом 3:1 и завоевала звание чемпионов мира. Первые два периода этой игры на советском телевидении шли в прямом эфире. Во время третьего отрезка игры в сетке вещания была запланирована программа «Время». В те годы эту программу никто и никогда не сдвигал, за исключением того самого матча в 1969 году, когда по воле Тарасова армейские хоккеисты ушли со льда и телевидение «ждало» вместе с болельщиками, когда они вернутся.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.