Мантра 8 Радуйся просветлениям

Мантра 8

Радуйся просветлениям

Не успел я войти в ритм нью-йоркской жизни, как оказалось, что я почти соответствую требованиям для «производственной практики» – полугодового отпуска, во время которого можно работать в любой компании по выбору, а затем вернуться к стабильной работе в Bain. Во время стажировки я не буду числиться в Bain официальным сотрудником и платить мне станет компания, в которую я устроюсь на эти шесть месяцев, но подстраховка в виде гарантированного возвращения даст мне твердую уверенность, что стоит рискнуть и попробовать что-то новое.

Большинство выбирали практику в стартапах, хеджевых фондах и компаниях прямых инвестиций, но некоторые использовали это время, чтобы поработать в благотворительности. Для меня это означало шанс более официально сотрудничать со Скоттом Нисоном в Cambodian Children’s Fund – участвовать в расширении его программы помощи детям, а часть времени посвящать поездкам по Юго-Восточной Азии. Именно о такой жизни я мечтал, поэтому полностью сосредоточился на цели во что бы то ни стало получить практику.

Когда Bain перестала поглощать все мое внимание, я начал глубже задумываться о жизни за пределами офиса. В Нью-Йорке я встречался с необыкновенными людьми, беседы с которыми меня очень вдохновляли. Деннис, мой товарищ по «Морскому семестру», познакомил меня со своей подругой Джен Уильямс, которая тоже занималась благотворительностью. Деннис решил, что мы быстро подружимся, поэтому утром в одну из суббот в конце сентября мы с Джен встретились за завтраком. Она рассказала мне о своей работе c Linus Foundation – благотворительной организацией, основанной в 2006 году студентами Вашингтонского университета для помощи бездомным подросткам. Мы ели оладьи, запивая их апельсиновым соком, и она рассказывала, как управляет командами в семнадцати кампусах, обзванивая их каждый месяц.

– Сколько у тебя сотрудников? – поинтересовался я.

– Нисколько. Это для меня не работа, – пояснила Джен. – Я занимаюсь маркетингом в агентстве по стратегическому пиару, а Linus помогаю параллельно.

– Ух ты! А те ребята, которые основали организацию? У них полная ставка?

– Нет, для них это тоже хобби. У каждого есть постоянная работа, полный рабочий день. Мы занимаемся этим как волонтеры, потому что нам это нравится.

Для меня это была совершенно революционная идея. С тех пор как я переехал в Нью-Йорк, вся моя жизнь состояла из работы в Bain и выпивки в свободное время. Иногда эти занятия пересекались, но я даже не задумывался о том, чтобы заняться чем-то еще. Идею о дополнительной общественной работе я после колледжа похоронил. В клубы по интересам я не ходил, на какие бы то ни было курсы тоже. И вообще ничего не делал – только работал и развлекался.

– Я могу к вам присоединиться? – спросил я.

После завтрака я встретился с Деннисом, чтобы прогуляться по Центральному парку. Стоял прекрасный теплый сентябрьский денек, последнее дуновение лета, листья еще не пожелтели. Но в городе чувствовалась какая-то напряженность. Страна была на грани полного экономического коллапса. Lehman Brothers объявил о банкротстве, несколькими месяцами ранее потерпел крах Bear Stearns, везде сокращали штаты. Некоторых моих друзей, только начавших работать, уволили, и им пришлось вернуться домой к родителям.

Деннис решил оставить работу в Bank of New York и организовать стартап, который давал бы людям возможность заниматься краудсорсингом[17] для независимого кино. Они с Заком – с обоими я несколько лет назад ездил в Юго-Восточную Азию – успешно заработали на венчурных инвестициях и решили осуществить свою мечту.

– Поражаюсь, как у вас хватило смелости уволиться со стабильной работы, – сказал я, когда мы шли по аллеям парка. – Честно говоря, я планирую проработать еще лет двадцать, заработать как можно больше, а потом использовать состояние и связи, чтобы строить школы в развивающихся странах. Но пока не встану на ноги финансово, рисковать не собираюсь.

Я был убежден, что все просчитал.

– Ты совершенно неправильно на это смотришь, – возразил Деннис. – Как раз сейчас и надо начинать. Через двадцать лет у тебя будут семья и ипотека, тогда о рисках и речи не пойдет – тебе на плечи ляжет слишком большая ответственность. Рисковать надо сегодня, пока мы молоды.

Он был прав, но не остановился на этом:

– И потом, когда экономика в плохом состоянии, как сейчас, например, – это отличный момент что-то начать. Я считаю, что, если попытаться сделать что-то серьезное, это даст мне и управленческий опыт. Это лучше, чем двенадцать месяцев подряд сидеть без работы.

Деннис был прав. Сейчас было самое время рискнуть.

Тем вечером меня пригласили в нью-йоркскую филармонию. Хотя я вырос совсем недалеко от Нью-Йорка, я никогда не слушал симфонию.

Слаженная игра оркестра завораживала, но мне стало еще интереснее, когда музыканты под бурные овации покинули сцену, а за рояль сел огромный мужчина. В программе говорилось, что будут играть Рахманинова, одного из немногих композиторов, которых я знал. Мне стало любопытно, сможет ли один человек вызвать у слушателей такую же эмоциональную реакцию, как только что вызвала целая симфония?

Пианист начал играть концерт. Мягкие мелодии вскоре переросли в головокружительные переливы, из инструмента неслись оглушительные аккорды. Музыкант ударял по клавишам и раскачивался с такой силой, что редкие волосы у него на голове летали из стороны в сторону. Мы вместе с другими слушателями ловили каждую ноту. Я закрыл глаза и слушал страсть, которую он вкладывал в свое ремесло. Мне подумалось, что если бы я мог хоть что-то в мире чувствовать так же сильно, как этот человек чувствует инструмент, то был бы счастлив.

Потом я начал размышлять над желанием начать что-то большее, чем я сам, что-то, что коснется и других людей. Я думал об откровении – рассказе Джен, как создать волонтерскую команду, о словах Денниса, что рисковать надо в молодости. Людям кажется, будто большие идеи возникают внезапно из ниоткуда, но на самом деле они складываются из переплетающихся маленьких моментов и озарений, которые ведут нас к прорыву. Я подумал о радости, которую чувствовал, раздавая карандаши в развивающихся странах, о своем желании построить школу, и тут меня осенило.

Карандаши надежды.

Это название ударило меня как молния. «Карандаши» символизировали способность к самообразованию, в которую я так сильно верил, а у слова «надежда» было два подтекста: обещание или обязательство, которое один человек дает другому, и нераскрытый потенциал, скрывающийся в каждом из нас. Меня захлестнуло идеями, а кулаки сжались от восторга.

В жизни бывают моменты, когда понимаешь, что ничего уже не будет как прежде. Конечно, можно эти моменты проигнорировать, не обратить внимания на открывшиеся новые возможности, и тогда все останется как есть. Но если сказать «да» их звонкому потенциалу, ваш жизненный путь изменится раз и навсегда. Для меня наступил один из таких уникальных моментов. Все должно было измениться. Я чувствовал это даже костями.

На следующий месяц мне должно было исполниться 25 лет. Последние четыре года я вкладывал собранные в качестве подарков средства в Cambodian Children’s Fund. В этот раз можно попросить по 20 долларов с человека и набрать пять тысяч. Потом я организую еще одну вечеринку, получу на ней еще четыре-пять тысяч, и в результате у меня будет достаточно денег, чтобы построить целую школу.

В тот момент в зале Линкольн-центра загорелся свет. Сцена потемнела. Начался антракт.

В проходе я отыскал Рена.

– Мне надо идти, – сказал я.

– Но ведь концерт еще не закончился! – удивился он, совершенно сбитый с толку.

– Я знаю, но мне все равно надо уйти. Теперь все не так, как раньше. Мне необходимо взять ноутбук и записать идеи.

Рену все же удалось убедить меня досидеть до конца, но пока я слушал вторую часть концерта, в голове вертелись мысли. Этим вечером у меня в планах были еще две вечеринки, но, выйдя из Эвери-Фишер-холла, я написал друзьям СМС: «Сегодня не получится. Произошло кое-что важное. Завтра перезвоню».

Родителям я тоже написал: «Завтра буду дома. Надо поговорить. Придумал идею и хочу ее воплотить». Они ответили: «Успокойся и до встречи завтра».

Все сходилось. Я использую стажировку, чтобы запустить организацию, за шесть месяцев все налажу, а потом вернусь в Bain и буду заниматься ею в свободное время, как Джен и ее друзья. Чтобы начать что-то значимое, мне не надо будет бросать работу или ждать несколько десятилетий. Может быть, самое главное – то, что после стольких лет эгоизма я построю школу и посвящу ее Ба. Пусть она увидит, как много для меня значит, а ее наследие будет влиять на целые поколения.

Я прибежал домой и всю ночь писал длинные учредительные документы. Начал я с декларации миссии, в которой было в том числе следующее:

«Карандаши надежды» призваны стать благотворительной организацией, цель которой – строить начальные школы в бедных регионах развивающихся стран. Местная община должна выразить сильное желание участвовать в работе над проектом, так как мы рассчитываем на сотрудничество при создании учреждения. Конечная цель – школа должна в течение пяти лет после создания перейти на баланс общины.

Мы твердо верим, что образование – один из самых мощных инструментов борьбы с болезнями и нищетой и что усилия целесообразнее всего прилагать на начальном этапе, когда просто дать ребенку в руки карандаш – первый шаг, открывающий двери к самосовершенствованию и повышению качества жизни.

Я быстро набросал список возможных мест для будущих школ, потенциальных мероприятий по сбору средств, а потом написал:

Следующие шаги:

• сайт;

• юридическое лицо;

• обсудить с юристом и бухгалтером;

• выбрать место для первой школы;

• нанять дизайнера, чтобы сделать логотип;

• визитки и канцтовары.

Солнце взошло, а я еще даже не ложился. Утром я отправился в Гринвич, чтобы рассказать родителям о своей идее. Они годами спускали меня с небес на землю, поэтому их мнение я уважал больше, чем любое другое. Я знал, что они всегда хотят для меня добра и будут откровенными до жестокости. Если я завоюю их сердца, идея «взлетит».

Двадцать минут я подробно им все растолковывал. Первой заговорила мама:

– Ты знаешь, идея, конечно, безумная, но для твоей практики далеко не самая плохая. Мне кажется, в ней есть здравое зерно.

Следующие несколько часов мы подробно разбирали каждую мелочь. Где будет построена первая школа? Как я буду собирать средства? Кто войдет в команду? Возникали новые и новые вопросы, но они были конкретными и важными. Предстояло очень многое сделать, но первый шаг стал очевиден: кто-то должен открыть счет в банке и положить деньги на учредительный фонд.