Здравствуй жопа – Новый Год!
Здравствуй жопа – Новый Год!
Новый Год преподнёс мне очередной сюрприз: наш ресторан «За сценой» прикрылся и вскоре мне предложили поработать в столовой, которая расположена непосредственно в здании Мариинского театра.
Мне и ранее доводилось отмечать, что среди так называемой богемы, довольно частенько попадаются неординарные личности, пол которых, скажем так, довольно сложно установить. По всей вероятности, настоящее искусство и в самом деле, требует жертв. Но, чтобы это касалось сотрудников столовой? Впрочем, определённая закономерность во всём этом, конечно-же, просматривается. Однако, как говорится, «ближе к телу»…
Григорий и Константин – родные братья, с разницей в несколько минут. Поначалу, я их путал, но вскоре, поработав примерно с месяц, поражался самому себе: как можно отождествлять таких совершенно разных людей. Правда, справедливости ради, следует отметить, что объединяет их (помимо внешнего сходства и кровного родства) одно – ориентация. В контексте озаглавленной темы, полагаю, уточнения тут излишни.
Оба брата-акробата подрядились работать в центральной столовой в качестве разносчиков готовой продукции, сменяя друг друга по графику. Ежедневно, им приходится обслуживать «верхний» и «нижний» буфеты, что расположены соответственно на первом и третьем этажах Мариинки. Которые – в свою очередь – собственно, и предназначены для обслуживания артистов и оркестрантов многочисленной труппы знаменитого на весь мир театра.
– Мы же, как-никак, работаем в рассаднике культу-у-ры! – с нарочитой гордостью и невероятным артистизмом, любит многозначительно произносить Костя, равнодушно и с нескрываемым презрением относясь к своим обязанностям.
В отличие от своего старшего брата, он более флегматичен и пессимистически смотрит на окружающий его мир, в котором больше коварного, злого и несправедливого, нежели, доброго, красивого и возвышенного. Кроме того, он откровенно прямолинеен и груб в общении, не соблюдая никаких различий: будь перед ним мужчина или женщина. С какой-то непонятной, скрытой агрессией, затаившейся злобой и подозрительностью ко всему внешнему.
Гриша же – наоборот – приветлив, весел и общителен. Особенно, с женщинами. Забавно видеть, как он оживлённо и заинтересованно о чем-то кокетничает с худенькой, но шустрой Зинаидой Сергеевной, которая хозяйничает на «мойке». Либо – «точит лясы» с Валентиной из «холодного цеха», где готовят салаты.
Причём, все эти жесты, восклицания и вскидывания рук, которые сопровождают диалог, настолько неподражаемы и органичны, настолько дополняют общую лирическую картину, что у стороннего наблюдателя вполне определённо складывается впечатление, будто встретились две подружки-болтушки, которым необходимо выговориться и выплеснуть давно наболевшее внутри. Хотя, при всём внешнем миролюбии, свои «тараканы» в голове, без сомнения, имеются и у него. А потому, мне до сих пор непонятно, кому из двух братьев можно было бы отдать предпочтение в плане чисто внутренних душевных качеств.
Поразительно, но это тот редкий случай, когда я сталкиваюсь с отсутствием хотя бы какого-либо интеллектуального багажа, который, в основном, так присущ представителям этой прослойки общества. Особенно, это ярко выражено на примере младшего брата. Словарный запас известной Эллочки-людоедки несравненно разностороннее и богаче лексикона Костика, который укладывается в пол странички.
– Доброе утро! – приветствуют друг друга сотрудники столовой, едва перешагнув порог родного заведения.
– Добрый вечер! – ответствует Костик, вероятно полагая, что очень удачно сострил. И в самом деле: если учесть, что почти половина штата состоит из моих соотечественников-гастарбайтеров, работающих – как правило – за гроши, и с очень поверхностными знаниями русского языка, то «свою аудиторию» наш герой приобрел давно и прочно.
Все женщины для него «дочи», независимо от возраста и социального положения.
– Здравствуй, доча! – легко и непринуждённо может поприветствовать он главного бухгалтера или директора – солидных представительных дам, которым уже давно перевалило за «полтинник». И как ни странно, все к этому привыкли и не обижаются («Ну, что возьмёшь с юродивого?»)
Рабочее утро неизменно начинается с «пробы блюд». Всё: с этого момента, Костины челюсти ни на секунду не прекращают своего движения, перемалывая и проглатывая всё, на что только ни упадёт разборчивый взгляд их хозяина.
– Жрать, жрать, жрать!! – это первое, что слышится, едва его нога переступает порог нашей кухни. – Я очень голоден и хочу жрать!!
– Ну-у, началось… – цедит сквозь зубы Володя, мой напарник по работе, родом из Тирасполя – рослый и могучий некогда богатырь, с доброй душой и проницательным чутьём на людей – Опять «мясорубка» заработала! Сколько же, можно кормить своего ненасытного селитёра?! У тебя, стопудово, глисты!
– Ты то-о-лько не волну-у-йся… – нараспев произносит Костик, нисколько не обращая внимания на Володю, продолжая добросовестно сканировать помещение огромной кухни и отправляя себе в рот самую различную продукцию, начиная от нежных румяных блинчиков со сметаной и заканчивая розовым стейком из лосося и жирной сайдой, запечённой под овощами с майонезом. Главное – процесс ни на секунду не должен останавливаться!
– Бл#ть, Костя! – начинает раздражаться мой коллега, пытаясь незаметно убрать с видного места всё самое вкусное и привлекательное. – Ты когда заберёшь свои грёбаные отбивные?!
– Ты куда-то торопишься? – состроив наивное выражение, жеманно протягивает Константин свою затёртую дежурную песню и заключает. – А я – нет.
Надо отдать должное: Гришуня тоже, в этом плане хорош, и старается не отставать от своего братца. А какие истерики он, порою, закатывает: не каждая стерва на такое способна.
Отдельно, хочется отметить редкие моменты, когда возникает производственная «запара»: то есть, когда работы невпроворот и работники едва справляются со своими обязанностями. В такие минуты, забавно наблюдать за Гришиной реакцией.
– Ой, Господи, мамочка: роди меня обратно! – в сердцах заламывая руки и уставившись в потолок, восклицает несчастный, окончательно сбившись с ног.
– Лучше б, она сделала аборт… – мрачно цедит сквозь зубы Володя, искоса бросая саркастический взгляд на Гришу, продолжая лепить картофельные зразы.
– Прости, что ты сказал? – извиняющим тоном переспрашивает его Гриша.
– Нет-нет, ничего… – бубнит Володя. – Это я так… про себя…
Однако, пожалуй, самая коронная фраза, произносится в конце рабочего дня, когда радостный Костик в предвкушении предстоящего свободного времени, недвусмысленно бросает, прощаясь с коллективом:
– Ну всё: пора мыть попу и – на х#й!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.