Мое прощание с 8-й дивизией
Мое прощание с 8-й дивизией
Все 19 ноября я просидел дома, только к вечеру отправился верхом к командиру корпуса генералу Трофимову, который меня встретил очень радушно. Заехав в Гродненский отряд, чтобы проститься с ним, я поужинал у персонала и вернулся около 11 вечера.
20 числа поехал к командующему армией Рагозе представиться по случаю получения 131-й дивизии. Он меня принял очень любезно, оставил обедать и заставил выслушать целуя тираду хвалебных гимнов в мой адрес. Посла обеда я занимался с дежурным генералом[492] по части формирования моей новой дивизии, выясняя разные вопросы. Покончив с ним, поехал прощаться с персоналом в Пермский лазарет, ужинал у них. Домой вернулся к 12 ночи, проделав половину пути на тройке, половину верхом.
21 и 22 ноября посвятил объезду полков и частей дивизии, прощаясь с ними. Эти поездки сопряжены были с большим трудом, т. к. дороги были убийственные, а расстояния огромные. Два полка 29-й и 30-й стояли на позиции, так что я мог повидать только и проститься с командирами полков и некоторыми офицерами. В 31-м же и 32-м полках, которые находились в резерве, я смог повидать всех. Полки были выстроены с музыкой, меня встречали Преображенским маршем, сменявшимся полковым. Я обошел полки, обращался к стрелкам с прощальным словом, затем обедал в офицерском собрании в том и другом полку.
Взволнованный, расстроенный я уезжал от них, сопровождаемый громкими криками: «Ура!»
В 31-м полку за обедом песенники пропели мне на прощание свою полковую песнь и сибирскую:
1. Полковая.
Из тайги, тайги дремучей
С Енисея от реки
Молчаливой грозной тучей
Шли на бой Сибиряки.
Ни усталости, ни страха
Бьются ночь и бьются день
Порыжелая папаха,
Лихо сбита набекрень.
Нас сурово воспитала
Енисейская тайга,
Волны грозного Байкала,
Да Сибирские снега.
Енисей, река родная,
За тебя мы постоим
Волнам Вислы и Дуная
Твой привет передадим.
Немец нам совсем не страшный
Коль возьмемся за штыки
И пойдем в бой рукопашный
Мы на то Сибиряки.
Долго Немец не забудет
Про Сибирские войска
И раскаиваться будет
Что свалял он дурака.
2. Сибирская.
О славное море, священный Байкал
Прекрасный корабль – омулевая бочка.
Эй, Баргузин, пошевеливай вал.
Плыть молодцу недалечко.
Долго я звонкие цепи носил,
Долго скитался в горах Акатуя
Старый товарищ бежать пособил
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Зоркая стража меня не догнала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и ночь и средь белого дня,
Вкруг городов пробираяся зорко
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Смело я плыть на сосновом бревне,
Плыть чрез большие я реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне,
Вброд через них преправлялся.
У моря струсил немного беглец:
Берег крутой, а ведь нет и корыта
Шел я тайгой и дошел наконец
К бочке дресвою залитой.
Нечего думать, Бог счастья послал!
В этой посуде и бык не потонет,
Труса достанет и на судне вал,
Смелого в бочке не тронет.
Тесно в ней было житье омулям.
Бедные рыбки утешьтесь словами:
«Раз побывать в Акатуе бы вам,
В бочку полезли бы сами».
О, славное море – священный Байкал
Прекрасен и парус – армяк дыроватый.
Тучи собрались над морем святым,
Слышатся бури раскаты.
К командирам полков я обратился еще со следующими письмами:
«22 ноября 1916 г. № 462 г. дв. Рапиово
Его высокоблагородию командиру 29-го полка К. Т. Басову
Милостивый государь Козьма Терентьевич!
С грустью расставаясь с родной мне 8-й Сибирской стрелковой дивизией и в частности с вверенным Вам славным 29-м полком вследствие предстоящего отъезда моего во вновь 131-ю пехотную дивизию я не могу не вспомнить с чувством глубокой самой сердечной признательности нашу совместную службу в течение более года.
Не окажите принять и передать всем гг. офицерам мою самую глубокую благодарность за их сердечное сочувствие ко мне, за ту всегдашнюю готовность идти навстречу моим указаниям, за дорогое радушие и гостеприимство, которое я встречал всегда, когда бывал в полку.
Покидая 8-ю дивизию, я утешаю себя мыслью, что связь с ней будет постоянно поддерживаться, благодаря тому, что две трети двух полков новой дивизии представляют собой выделенные роты из полков 8-й Сибирской, я радуюсь увидеть родные мне знакомые роты 29-го полка в 523-м Ачинском полку и уверен, что эти роты с гордостью вспоминая свое прежнее звание сибирского стрелка будут и в новом полку теми же лихими беззаветными слугами царю и Родине.
Прошу передать мой низкий поклон всем славным вверенным Вам сибирским стрелкам 29-го полка, я от души желаю Вам сил, здоровья и прошу верить в глубокое мое уважение и сердечную преданность.
В. Джунковский».
«22 ноября 1916 г. № 463 г. дв. Рапиово.
Его высокоблагородию командиру 30-го полка А. Н. Изюмову
Милостивый государь Александр Николаевич!
Покидая родную мне 8-ю Сибирскую стрелковую дивизию вследствие назначения меня командующим вновь формируемой 131-й пехотной дивизии, я не могу не выразить вам и славному вверенному вам 30-м полку мое глубокое сожаление, что мне приходится расстаться с ними.
Не откажите принять и передать всем гг. офицерам мою глубокую благодарность за дорогое всегда ко мне внимание, которым меня всегда окружали в полку, за гостеприимство, которым я не раз пользовался в офицерском собрании полка.
Я никогда не забуду те памятные тяжелые дни под Нарочем, когда полк находился под непосредственным моим начальством, никогда не забуду всего того, что выпало в это время на его долю, не забуду имен погибших героев полка: Панюты, Черемисинова и других.
Эти дни меня сроднили с полком и я рад, что в новом 523-м Ачинском полку я встречу знакомые мне роты славного 30-го Сибирского полка. Эти роты будут служить всегда невидимой связью с родными мне стрелками 30-го полка.
От всего сердца желаю Вам и вверенному Вам полку дальнейшего успеха, славы, счастья для окончательной победы над врагом, а стрелкам после победы вернуться на родину к своим семьям с гордым сознанием исполненного ими долга перед царем и Родиной.
Примите уверение в глубоком моем уважении и преданности.
В. Джунковский».
«21 ноября 1916 г. № 461 г. дв. Рапиово
Его высокоблагородию командиру 31-го полка К. А. Малишевскому
Милостивый государь Казимир Альбертович!
Оставляя родную мне 8-ю Сибирскую стрелковую дивизию вследствие назначения меня командующим 131-й пехотной дивизией, я чувствую потребность выразить вверенному Вам доблестному 31-му Сибирскому стрелковому полку мое глубокое сожаление, что мне приходится расставаться с ним. Я никогда не забуду того удовольствия и нравственного спокойствия, которые я всегда испытывал, когда 31-й полк или его части находились в бою под моим непосредственным руководством. Тяжелые дни Нарочских боев навсегда останутся в моей памяти неразрывно связанные с дорогими воспоминаниями о лихой работе вверенных Вам славных сибирских стрелков, отразивших натиск немцев на длинный лес и высоту 92.
От души благодарю Вас, глубокоуважаемый Казимир Альбертович и всех гг. офицеров за ту всегдашнюю готовность идти навстречу всем моим указаниям, за ту помощь, которую я всегда при всех обстоятельствах видел с Вашей стороны и за то дорогое гостеприимство, которыми я не раз пользовался у Вас в офицерском собрании.
Прошу Вас передать всем мой самый сердечный привет и пожелания счастья в боевой работе полка, я радуюсь мысли, что в 524-м Канском полку вверенной мне новой дивизии я встречу знакомые роты 31-го полка; я уверен, что такой серьезный кадр внесет в новый полк тот же дух отваги, лихости и преданности своему делу, которые присущи Вашему полку.
Не откажите передать также и славным стрелкам 31-го полка мое сердечное спасибо за их лихую службу, от души желаю им счастья, скорейшей полной победы над врагом и возвращения на родину с гордым сознанием исполненного долга перед царем и Родиной.
Примите уверение в глубоком моем уважении и преданности.
В. Джунковский».
«22 ноября 1916 г. № 464 г. дв. Рапиово
Его высокоблагородию командиру 32-го полка Ф. В. Костяеву
Милостивый государь Федор Васильевич!
Расставаясь со ставшей мне родной 8-й Сибирской стрелковой дивизией вследствие назначения моего командующим вновь формируемой 131-й пехотной дивизией, я не могу не выразить Вам моего глубокого сожаления, что мне приходится расставаться и с вверенным Вам славным 32-м Сибирским стрелковым полком, который после Нарочских боев мне стал близким, дорогим. Я всегда буду вспоминать с особенно признательным чувством к Вам и к вверенному Вам полку тяжелые памятные дни этих боев, когда я получил свое первое боевое крещение и когда 32-й полк находился под непосредственным моим руководством.
Находясь тогда в непосредственной близости к полку, я был очевидцем его доблестных боевых подвигов. Дай Бог, чтобы и впредь вверенный Вам полк был всегда на той же высоте, от души желаю Вам, гг. офицерам и лихим стрелкам славы, успеха и счастья в дальнейших боях для окончательной победы над врагом.
Вам и гг. офицерам шлю самый сердечный прощальный привет, благодарю за дорогое радушие, гостеприимство, которые я всегда встречал со стороны Вашей и гг. офицеров при моих посещениях полка.
Радуюсь, что в новой дивизии в 524-м Канском полку одна треть этого полка составлены из рот 32-го полка и этим самым связь моя с полком не порвется и эти роты будут мне напоминать хорошие дни, когда полк входил в состав 8-й дивизии.
Примите уверение в глубоком моем к Вам уважении и душевной преданности.
Джунковский».
23 ноября, в день моего отъезда к новому месту службы, в штабе дивизии мне устроили прощальный обед, меня трогательно провожали, Редько – начальник дивизии до слез меня тронул, я не мог не чувствовать, как он действительно, при всем своем сухом и сдержанном характере, был огорчен, что я покидаю его дивизию. Мне лично было очень тяжело расставаться с ним и всеми чинами штаба, с которыми я провел более года и так много пережил.
За обедом Редько вручил мне свой приказ по дивизии, посвященный моему уходу:
«23 ноября 1916 г.
Приказ № 335 8-й Сибирской стрелковой дивизии
г. дв. Рапиово
Пробыв в должности бригадного командира в течение года, ряды дивизии покидает Свиты его величества генерал-майор Джунковский.
За этот сравнительно недолгий срок службы в дивизии Его Превосходительство, благодаря своим исключительным, преданности и любви к долгу и делу так много сделал для частей дивизии, что имя Его навсегда останется ярким бликом, как на страницах службы частей, так и у всех, кому с ним пришлось иметь дело.
Лично я с уходом Его теряю незаменимо – отличного помощника и человека, который, стоя отдельно высоко на пьедестале долга службы и ее идеи, в то же время был высокогуманным начальником и прекрасным отзывчивым с добрым сердцем человеком.
Горечь расставания смягчается лишь тем обстоятельством, что он получает высшее назначение, где будет иметь возможность шире развернуть и ярче проявить силу своих способностей и преданности долгу на общую пользу.
Особо счастливо сложившаяся обстановка связывает нашу дивизию с теми частями, которые отходят под Его начальствование, узами крови и духа.
Примите же, дорогой Владимир Федорович, в час расставания выражение горячей благодарности от меня и всех чинов дивизии за Ваши труды, заботы и теплое попечение о всех тех, кто в этом нуждался.
Начальник дивизии генерал-лейтенант Редько».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.