3. Подвиг Семена Дежнева и Федота Попова (1648)

3. Подвиг Семена Дежнева и Федота Попова

(1648)

Семен Иванов Дежнев, уроженец Великого Устюга, прибыл в Ленский острог в 1638 году. В отряде Михаила Стадухина он в 1642 г. спустился по реке Индигирке в Северный Ледовитый океан и морем прошел в устье реки Алазеи, а в 1644 г. – уже по сухому пути – в устье Колымы. Здесь он вместе с другими казаками принимал участие в постройке Нижнеколымского острога, ставшего центром местной торговли и базой походов для поисков новых «землиц» и для проведывания новых путей на восток.

Летом 1646 г., как уже говорилось, Исай Игнатьев вышел на коче из Колымы в море, поплыл на восток и через двое суток добрался до большой губы, по-видимому Чаунской. Здесь он выменял у чукчей несколько моржовых бивней. Плавание Игнатьева пробудило новый интерес к поискам «землиц» к востоку от Колымы.

Летом 1647 г. приказчик московских купцов Федот Алексеев Попов, родом из Холмогор, организовал поход для поисков моржовых лежбищ, для торговли с чукчами и для поисков морского пути к реке Анадырь, о богатстве которой промысловым зверем в Нижне-Колымск доходило немало слухов. Попов просил нижнеколымские власти о назначении в экспедицию служилого человека – представителя государственной власти – для приведения местного населения в русское подданство и сбора ясака. Узнав об этом, Дежнев подал челобитную о своем назначении в этот поход. Его ходатайство было удовлетворено, и, таким образом, Дежнев стал ведущим лицом в намечавшемся предприятии.

В тот же год отряд Дежнева – Попова вышел из Нижне-Колымска в море на четырех кочах, но из-за трудных ледовых условий осенью этого года вернулся обратно. Несмотря на неудачу, 20 июня 1648 г. в новый поход на реку Анадырь из Нижне-Колымска вышло уже семь кочей, на которых находилось свыше ста человек. Шесть кочей входили в отряд Дежнева – Попова. Седьмой коч под командой Герасима Анкудинова присоединился к отряду самовольно. Во время этого похода состояние льдов у берегов Чукотки было очень благоприятно, и кочи, пользуясь попутными ветрами, быстро продвигались на восток. Не доходя Берингова пролива, два коча разбились о льды, а два пропали без вести. Крайнюю северо-восточную оконечность Азии, которую Дежнев назвал Большим Каменным Носом, обогнули только три коча – Дежнева, Попова и Анкудинова.

Большой Каменный Нос, ныне называемый мысом Дежнева, Дежнев описал следующими, совершенно бесспорными словами: «… А с Ковыми реки итти морем на Анадыр реку, и есть нос, вышел в море далеко… а против того носу есть два острова (острова Гвоздева.—Н. 3.), а на тех островах живут чухчи, а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб, а лежит тот нос промеж сивер на полуношник, а с Русскою сторону носа признака: вышла речка, становье тут у Чухоч делано, что башни, из кости китовой, и нос поворотит кругом, к Онандыре реке подлегло»[48].

У Большого Каменного Носа коч Анкудинова во время бури разбился. Анкудинов и его команда перебрались на кочи Дежнева и Попова.

После недолгой стоянки и высадки на берег в Беринговом проливе кочи пошли на юг. Вскоре и эти кочи разлучились. Коч Дежнева понесло на юго-запад и в октябре выбросило на берег значительно южнее устья Анадыря – по-видимому на Олюторский полуостров. Отсюда Дежнев с 24 спутниками через 10 недель добрался до устья Анадыря. Во время зимовки многие умерли и к весне 1649 г. партия Дежнева уменьшилась до 12 человек. На лодках Дежнев со своими товарищами поднялся вверх по Анадырю и в среднем его течении построил Анадырский острог.

Дежнев пробовал собирать ясак, но местного населения в открытой им «землице» оказалось мало. Тогда Дежнев принялся за поиски лежбищ моржа. В 1652 г. он на лодках обследовал Анадырский лиман и здесь на корге – косе Русская Кошка – обнаружил богатое лежбище моржей: «…на той корге вылегает (морской) зверь морж, и на той же корге заморный зуб зверья того…» С тех пор Дежнев каждый год выезжал на промысел и к 1656 г. набрал 289 пудов моржовых бивней.

В 1660 г., сдав дела в Анадырском остроге вновь назначенному приказчику, Дежнев отправился на Колыму сухим путем через Анюйский хребет. Вернуться обратно морским путем, которым он пришел в 1648 г., Дежнев не решился, так как у него не было «доброй снасти судовой». Перезимовав на Колыме, Дежнев прошел морем на Лену и по ней добрался до Якутска. В 1664 и в 1671 гг. он побывал в Москве. В Москве Дежнев в 1673 г. и умер.

Сведений о плавании Семена Дежнева и Федота Попова из Колымы вокруг Чукотского полуострова в Берингово море сохранилось очень мало. Но и из того, что нам известно, ясно видно, что это плавание не было случайным. Попов и Дежнев, выходя в плавание, знали о промысловых богатствах Анадыря (иначе они не стали бы организовывать большую экспедицию в 1647 г., и еще большую, несмотря на неудачу в предшествовавшем году, экспедицию в 1648 г.); они знали и о том, что из Колымы в Анадырь можно пройти морем; иными словами, они знали о существовании, и притом в сравнительно недальнем расстоянии[49], Берингова пролива (опять-таки иначе они не стали бы так настойчиво проводить свои экспедиции). Таким образом, представляется, что Дежнев и Попов знали и куда они плывут, и зачем они плывут. Однако возникает вопрос, откуда Дежнев и Попов могли почерпнуть эти сведения.

Во-первых, эти сведения могли быть получены от чукчей, во-вторых, от казаков, побывавших в плену у чукчей, и, наконец, из рассказов и преданий о прежних плаваниях русских по Северному морскому пути.

В связи с последним предположением возникают вопросы: от кого арабские и западноевропейские географы могли получить сведения о существовании пролива Аниан? На основании каких данных московский посол Дмитрий Герасимов еще в 1525 г. утверждал, что если плыть из Северной Двины и все время прижиматься к берегу справа, то в конце концов можно добраться до Китая?

Надо сознаться, что мы еще очень плохо знаем наше древнее мореплавание, главным образом потому, что сохранилось очень мало документов и памятников материальной культуры. Иногда совершенно неожиданно мы находим доказательства, переворачивающие наши прежние представления. За примерами ходить недалеко. Как уже говорилось, недавно, в заливе Симса и на островах Фаддея, были найдены доказательства, что около 1618 г. большая и хорошо снабженная русская торговая экспедиция обогнула с запада мыс Челюскина! Никаких письменных сведений об этой экспедиции нет, но сомневаться в том, что она была, не приходится.

Дальше мы увидим, что иностранцы, побывавшие в конце XVII в. в России и собиравшие сведения о Сибири, знали о давних плаваниях русских по Северному морскому пути и, в частности, по самому трудному его участку – вокруг мыса Челюскина. О том, что в Сибири сохранялись воспоминания о некоторых плаваниях вокруг этого мыса, свидетельствует следующая выписка из документов лейтенанта Овцына (1738), приводимая Г. В. Яниковым.

«… по многим же ко мне известиям от тамошних обывателей и подле море зимовщиков, что много де удобнее устье реки Лены достигать от устья реки Енисея, нежели от Лены к Енисею…»[50]

Сейчас мы из наблюдений и опыта знаем, что основное течение в проливе Вилькицкого направлено из Карского моря в море Лаптевых. За советское время несколько кораблей в разные годы выносило вместе со льдами через этот пролив с запада на восток. Поэтому высказывание Овцына, что пройти из Енисея в Лену (по течению) легче, чем из Лены в Енисей (против течения), вполне правильно, особенно для парусногребных судов. Но, конечно, сведения, сообщенные Овцыну местными жителями, могли быть основаны только на опыте многих плаваний вокруг мыса Челюскина.

К этому надо прибавить, что обойти мыс Челюскина, конечно, труднее, чем Чукотский полуостров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.