Голубоглазый русский Крез покидает сцену
Голубоглазый русский Крез покидает сцену
B 1919 г. Эмануэлю исполнилось 60 лет, и он встретил юбилей в добром здравии – несмотря на все перипетии и потери. Привычно повторяя, что «национализация – это красивое слово для весьма гадкой вещи», он не давал воли чувству обиды. Эмануэль сохранил юношеский задор и жажду жизни и наслаждался ею по собственному рецепту, нимало не беспокоясь, что это редко совпадало с предписаниями врачей. Он честно консультировался у них, покупал прописанные лекарства, но чаще всего выливал пузырьки в раковину: «Аптекарям тоже надо жить». Эмануэль по-прежнему ездил на воды в Германию. Жил он в Стокгольме, у своей сестры Марты и зятя Георгия, где у него был запирающийся шкафчик, из которого можно было достать ювелирные украшения к приходу в гости очаровательных дам. Быстроходный прогулочный катер, на котором он ездил летом в Кирьолу, продали финскому контрабандисту спиртными напитками.
Эмануэль радовался чужим успехам, в частности успехам Бориса (сына Вильгельма Хагелина) в «Шведской криптографической компании»: эта компания производила получившие международное признание шифровальные машины – их даже использовала американская армия во время Второй мировой войны. Поручив «Товарищество бр. Нобель» заботам Йосты, Эмануэль совершал ради собственного удовольствия поездки в Египет, Индию, на Цейлон.
Каждый год он присутствовал при вручении Нобелевских премий. Ha его 70-летие Нобелевский фонд прислал Эмануэлю телеграмму следующего содержания: «Памятуя Ваш бесценный вклад в осуществление идей Альфреда Нобеля, а также Вашу помощь в расширении деятельности Нобелевского фонда, правление фонда имеет честь принести Вам свои сердечные поздравления и пожелания счастья по случаю Вашего семидесятилетия».
Тепло поздравили Эмануэля также Шведская академия наук, Каролинский институт медицины и оставшийся от старой России парижский Торгово-промышленно-финансовый союз. Составленное в 1928 г. завещание – это завещание отнюдь не бедного человека. Разумеется, Эмануэль потерял нефтяную промышленность и флот, много других предприятий, недвижимость в Петрограде, акции и ценные бумаги, тем не менее верной экономке Анастасии Карелиной, проживающей в Стокгольме, следует – если она переживет Эмануэля – и далее выплачивать пенсион в 8 тысяч крон, а также выдать единовременно сумму в 50 тысяч. Профессорской вдове Анне Шёгрен отписаны в наследство 100 тысяч крон и ежегодная рента в 15 тысяч. Упоминается в завещании и некий Юрий Ежикович, молодой человек, который учится в Политехническом институте в Цюрихе, – Эмануэль выделяет деньги на его образование. 350 тысяч крон оставлено матери Юрия, проживающей в Париже госпоже Антуанетте фон Ежикович. Несколько загадочная фраза гласит: «Вильгельму Хагелину предписывается также действовать сообразно обстоятельствам в отношении больного отца Юрия Ежиковича». Если впоследствии собственность в Петрограде будет возвращена прежним владельцам, ее надлежит поделить между ближайшими родственниками. Исполнителями завещания Эмануэль назначает Йосту Нобеля и Ханса Ольсена.
Последняя атака Советской власти на Эмануэля Нобеля была предпринята в 1930 т., когда его обвинили в печатании фальшивых денег. – так откликнулись ему Ессентуки 1918 г. и так начались сталинские чистки. Эмануэль пропустил обвинения мимо ушей. Зимой 1930 г. он навестил сестру последнего российского государя, великую княгиню Ольгу Александровну, ютившуюся с семьей в ветхом доме в Копенгагене. От прежней роскоши у нее сохранилось лишь несколько безделушек да портрет отца, Александра III. Умер Эмануэль 31 мая 1932 г. Его прах покоится на Северном кладбище Стокгольма рядом с Альфредом и Эмилем, рядом с дедом и бабушкой – Иммануэлем и Андриеттой.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.