Вячеслав Сафронов
Вячеслав Сафронов
На родине Солоухина
Я еду и еду,
А дальше недолго иду
По листьям и снегу
К забытому Богом пруду,
К скамейке у дома,
К нетронутой глади листа.
Глядит незнакомо
Заброшенный храм без креста.
Забита калитка,
Покинуто чье-то жилье.
Душа, как улитка
Свернулась. Простите ее.
Примерзла смородина,
Ей ягод уже не качать.
Отечество… Родина…
Но боль не дает докричать.
Не злые метели,
Которым конца не видать,
Мы – рушить умели
Потом на руинах рыдать.
На кладбище местном,
Среди тишины и ветвей.
Здесь летом прелестно
Буянил один соловей.
И свечи горели,
И речи текли и текли.
Слетали от ели
Иголки на холмик земли.
И сестры и братья
Вставали из тьмы и огня.
На небе распятье,
Как будто распяли меня.
У русских, как водится,
Жалеть, не сбылось…
Слеза Богородицы
Сердца прожигает насквозь.
Солоухину В. А.
О родине – реже и реже,
Молчим, говорим и поем.
За край листопадный и снежный
Уходим, как за окоем.
Не ведаем, что там за краем,
Безумная мгла или свет?
А, впрочем. Мы и не гадаем,
И не ожидаем ответ.
А родина вспомнит немногих,
Любима и все же странна —
Страна, что забыла о Боге,
Забытая Богом страна.
Из Алепино в Суздаль
Ветровое стекло при подъезде мне сузит даль,
Только я все же знаю, что там впереди.
Этот город игрушечный с древним названием – Суздаль,
И, как в детстве когда-то, защемит в недетской груди.
Я пришел не каликой, не гостем, не праздным туристом,
Я твой названный сын – мне за все и за всех отвечать.
Августовское солнце упало на пыльные листья,
И на кленах треглавых оттиснута скорби печать.
В это время раздора, разлома, невиданной свары
Ты стоишь, как и прежде, державную веру храня.
К белокаменным храмам твоим современные едут хазары
Лицезреть старину,
Подгулять в кураже,
Прикурить от чужого огня.
Что поделаешь тут?
Нынче мода на древность и веру,
Крест нательный, как пропуск в желаемый рай…
Волокут на постриг монастырский вчерашнюю стерву,
Вводят в храм целомудренный, как вчера заводили в сарай.
Добродетель сегодня не в нас прижилась, а помимо,
Колокольные звоны не душу тревожат, а слух…
И бредет наша совесть унылой тропой пилигрима,
И лампада коптит, и огонь в ней до срока потух.
…Постою в стороне – этот город сует не приемлет,
Вой истошный и слюни у русских всегда не в чести.
Предзакатное солнце ласкает осеннюю землю,
На которой живу, грянет срок, и в которую надо сойти.
Но останется свет,
Продерется сквозь тверди земные,
Свет любви и признанья, которыми память жива.
И плывут облака, словно звоны плывут вечевые,
И становятся лишними наши с тобою слова.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.